Глава VII.
Как в дешевом водевиле
1
Секретарша Ира сказала, что Виктор уехал на важную встречу. Отдел криминала пустовал, если не считать Ждановича, но его в силу полной бесполезности можно было не считать. Филипп Самуилович сидел обессиленный и поникший. Его и без того отвратительное настроение усугубилось по причине отсутствия практиканток, которые вчера обещали явиться, однако не пришли. Из недовольного бурчания общавшегося с самим собой Ждановича стало понятно, что студентки, не поставив его в известность, упорхнули в Москву на концерт рок-звезды. Ничего-ничего, с черной злобой бубнил Жданович, вот приедут, они у него попляшут, он устроит им веселую практику.
Артем одной левой написал заметки про похороны Клевлина, убийство Броцмана и пресс-конференцию в УВД. По договоренности с Виктором в публикациях между гибелью ученых не проводилось никакой связи.
Он так же сделал пару звонков, чтобы выяснить кое-какие детали по поводу археологических раскопок профессора Клевлина. В ближайший номер он сдавать больше ничего не планировал. И слава богу. Ему с большим трудом удавалось сосредоточиться даже на простейшей писанине. Артема терзали сомнения относительно внучки профессора, основу которых недвусмысленными намеками заложил Горин. Артем решительно не мог поверить, что Наташа каким-либо образом связана с наркотиками и, тем более, может быть причастна к смерти своего деда. Однако почему ты так уверен в ней, ведь ты ее практически не знаешь? Можешь ли ты полагаться исключительно на первые впечатления и личные симпатии, который питаешь к Наташе? Откуда тебе знать, что у нее на уме? — спрашивал себя Артем и мучился в поисках ответов.
— У кого у нее? — вдруг донеслось извне заинтригованное. Последний вопрос Артем задал вслух, чем вызвал живой отклик Ждановича. Проигнорировав Филиппа Самуиловича, он выскочил из редакции и, стараясь побороть охватившее волнение, набрал номер мобильного телефона внучки профессора Клевлина.
2
Наташа вышла на связь после первого гудка. Она находилась дома и перебирала вещи деда. Артем в общих чертах рассказал о визите к ректору. Про Горина и Шитова предпочел умолчать.
— Не понимаю, почему дедушка сделал из раскопок такую большую тайну, — недоумевала Наташа.
— Значит, для этого была веская причина, которая кроется в их результатах, — убежденно сказал Артем.
— Которыми, как я понимаю, ректор университета не спешит делиться, — продолжила мысль Наташа.
— Мягко сказано. Он многое от меня скрыл, а кое-где, по моему мнению, откровенно соврал.
— О результатах раскопок как-то можно еще узнать?
Источник в ТаГУ подтвердил, что раскопки проводились Аристархом Матвеевичем в условиях чрезвычайной секретности. Письменный отчет, к которому прилагалась опись найденных предметов с фотографиями, оперативно, пожалуй, даже слишком, несколькими заказными письмами был отправлен в институт археологии Российской академии наук.
— Я над этим ломаю голову. Студентов-копателей быстро найти будет невозможно. В Поволжском педагогическом институте мне только что по телефону сказали, что все без исключения ребята, которые были задействованы на раскопках — приезжие из других областей. На каникулы разъехались кто куда. Поэтому до начала семестра у них вряд ли что возможно выяснить. Я так же поговорил со знакомым сотрудником ТаГУ, который настоятельно попросил не разглашать его фамилию и на него не ссылаться...
— Снова тайны, снова загадки, — сказала Наташа, на сей раз без тени иронии и укоризны.
— Представь себе, снова тайны, — Артем прикрыл одно ухо, чтобы уличный шум не мешал слышать собеседницу. — Источник в ТаГУ подтвердил, что раскопки проводились Аристархом Матвеевичем в условиях чрезвычайной секретности. Письменный отчет, к которому прилагалась опись найденных предметов с фотографиями, оперативно, пожалуй, даже слишком, несколькими заказными письмами был отправлен в институт археологии Российской академии наук. Причем отправителем являлся не Аристарх Матвеевич, что было бы логично, а Николай Стеклов. По крайней мере, об этом сотрудникам кафедры сказал сам ректор. Однако из института археологии РАН в ТаГУ не приходило подтверждения того, что заказные письма были получены.
— Неужели ректор соврал коллегам дедушки и ничего на самом деле в Москву не отсылал?
— Вполне возможно.
— Что теперь ты будешь сделать? — с тревогой спросила Наташа.
— Пока думаю, — Артем присел на лавочку и закурил. — Конечно, можно попробовать себя в роли взломщика и забраться на склад лаборатории кафедры краеведения и археологии, где, по словам Николая Стеклова, хранятся находки с кладбища. Но эта затея вряд ли приведет к хорошему. Если в ходе раскопок были найдены реальные драгоценности, они давно надежно припрятаны в другом месте. В общем, у меня нет желания затевать эту авантюру. Так что буду продолжать делать то, что делал — разыскивать папку с записями твоего деда.
— Артем, поступай, как считаешь нужным. Жаль, что я тебе ничем не могу помочь, — Наташа, судя по тону, была не на шутку расстроена.
— Спасибо за доверие, — сердечно поблагодарил он.
Но пора было коснуться темы, которая не давала ему покоя. Прочистив горло, в котором запершило не только от дыма крепких сигарет, Глинский как можно более непринужденно поинтересовался:
— Наташа, у тебя никогда не было проблем с законом?
— В чем, собственно, дело? Что тебе рассказали? — переспросила Наташа после паузы огрубевшим голосом.
— Рассказали.
— Что же, если не секрет?
— Гм... к примеру, что год назад ты якобы проходила подозреваемой по уголовному делу, связанному с наркотой.
— И что профессорская внучка ангела из себя изображает, а сама наркотиками развлекается, возможно, даже приторговывает. Из чего наша милая ищейка сделала вывод: можно ли такой оторве доверять?
— Не в бровь, а в глаз.
— Если для тебя это имеет значение, удовлетворяю твое ненасытное любопытство. Действительно, я не по своей воле однажды вляпалась в большие неприятности, — сказала Наташа. — Я случайно оказалась в гостях у малознакомых людей, к которым меня привели друзья. Хозяин и его сожительница казались вполне нормальными и приятными в общении. Это потом выяснилось, что они наркоторговцы. Поздно вечером в квартиру ворвались милиционеры. Орали, что они проводят специальную операцию, забыла, как правильно называется, пистолетами размахивали. Грохот, толкотня, трехэтажный мат... Хозяин заперся в ванной, кричал, что живым не сдастся, у его любовницы истерика. Наркотики, героин, нашли в пакете под диваном. Закончилось тем, чем должно было закончиться: мужчину вытащили из ванной, а нас, гостей, отвезли в отделение.
— Банальная история, в которую, к сожалению, попадали многие, — поспешил с пояснениями Артем. Ему хотелось успокоить Наташу, которая заметно нервничала. — Но почему тебя привлекли подозреваемой, ведь при описанных обстоятельствах ты должна была привлечена в качестве свидетеля?
— Товарищ в форме, к слову, очень невоспитанный мужлан, на допросе сказал, что они накрыли известный притон, а все, кто там был, пойдут под статью. За соучастие. Бумажки какие-то совали подписывать, я отказалась. Вот так все гости стали сообщниками, даже моя подружка-вегетарианка на пятом месяце беременности.
— Чем закончилась катавасия?
— Вмешались адвокаты. Через месяц меня вызвали к следователю, сказали, что подозрения сняты. В суд еще ходила давать показания. Получается, я не такая злостная нарушительница закона, как тебе наговорили.
В голосе Наташи ощущались горечь и досада. Она вынуждена была оправдываться и возвращаться к неприятным воспоминаниям, которые, по всей видимости, для нее обернулись настоящей драмой. Поэтому без последнего едкого замечания она не могла обойтись. Артем почувствовал себя виноватым, однако циничная часть рассудка ядовито нашептывала, что наркоманы непревзойденные лгуны.
— Ладно, с этим разобрались, — сказал он, подавив желание вдаваться в дальнейшие расспросы. — Для меня нет никаких новостей?
— Есть кое-что. Опасаюсь, что с Вадимом могло случить что-то плохое. Он пропал, — констатировала Наташа. — Не выходит на связь, хотя обычно надоедал звонками, интересовался всякой ерундой. Я ходила к нему домой. Его мама сказала, что Вадим ушел во вторник рано утром и больше не появлялся.
— По-твоему, куда он мог запропаститься?
— Без малейшего понятия.
Похождения не в меру назойливого помощника убитого профессора Наташу если и интересовали, то лишь постольку-поскольку. Артему показалось, что про исчезновение Щербы она упомянула для галочки, так как обещала делиться новостями. Но в этой истории уже есть два трупа, напомнил себе Глинский. Учитывая, каким образом развиваются события, бездыханное тело помощника Клевлина вполне могло сейчас покоиться в безлюдной подворотне или на дне канализации. Щерба утверждал, что профессор не считал нужным рассказывать ему про раскопки. Но убийца или убийцы Клевлина и Броцмана могли думать о нем как о компетентном лице, знающем что-то важное.
А если это Щерба расправился с учеными и ударился в бега? — мелькнуло в голове у Артема. История знает массу случаев, когда рефлексующие, внешне совершенно безобидные субъекты оказывались беспощадными убийцами.
— Если Щерба объявится, сразу дай знать, — попросил Артем и добавил после некоторых раздумий. — Моя просьба соблюдать осторожность остается в силе.
— Артем, твои волнения напрасны, я все прекрасно помню. С нетерпением жду новых открытий.
3
— Привет, супермен, рада тебя слышать! Чмоки-чмоки! Что-то ты сегодня раненько обо мне вспомнил! — с готовностью ответила Олеся по мобильнику. Ее голос, несмотря на искажение сотовой связью, струился горным ручейком.
С дальнего фона, сквозь приглушенный неразборчивый гул прорывались звуки, похожие на звон посуды, шкворчание масла в противнях и стук ножей о разделочные доски. Значит, Олеся находилась в своем ресторане «Престиж».
— Мне очень хочется тебя сегодня увидеть, — произнес Артем.
— Что с тобой случилось? Пожалуйста, скажи, дорогой. Голос у тебя какой-то упавший.
— Все в порядке. Просто я смертельно устал. Хочется отдохнуть.
— Неужели? — радостно спросила Олеся, и с другого конца виртуального провода послышалось нечто, здорово напоминающее хруст морковки на молоденьких ровненьких зубках.
— Блин, один раз хотел напроситься на жалость и участие в моей несчастной судьбе, и то потерпел фиаско, — с деланной досадой сказал Артем. — В следующий раз надо будет заранее потренироваться.
— Хватит ныть, говори, когда и где увидимся. Может, мне к тебе приехать?
— Я мучительно думал, и надумал одну забавную глупость, которая тебе наверняка должна понравиться. Давай, что ли, разнообразим программу нашего бурного досуга. Прогуляемся по набережной. Понежимся под освежающим речным бризом. Покидаем камушки в воду, — Артем на мгновение представил себя с идиотской улыбочкой запускающего каменные пластуны по водной глади, и восторженно, с подпрыгиванием, хлопающим в ладоши. Зрелище не для слабонервных. — Неспешно пройдемся по берегу матушки-Волги. На закат полюбуемся. Очень романтично, не правда ли?
— Ну, не знаю...
— Выгляни из своего подвала! — настаивал Артем. — Посмотри, какая замечательная погода!
— Ты жестокий. Пусть я сейчас в подвале, как ты обозвал мой любимый ресторан с одной из лучших кухонь в нашем захолустье, но в данную минуту я работаю. Даже больше, пашу как лошадь! — обиделась Олеся.
— Не убежит твоя работа.
— А вдруг?
— Я не понял, мы идем или нет?
Олеся раздумывала пару секунд, даже меньше. Само собой, она ответила согласием, при этом высказала предположение, что Артем сегодня или перегрелся на солнцепеке, или выпил что-то, но точно не кефир.
Пожалуй, Артем испытывал перед Олесей легкие угрызения совести, ведь его внезапное стремление оказаться на набережной к романтическому порыву имело весьма отдаленное отношение.
Заброшенное Старогородское кладбище находилось непосредственно на берегу Волги, и даже частично под водой. Дабы освежить память, Артем полистал справочники по истории Татищева. Местные летописцы нарекли город «трижды рожденным». Первое рождение состоялось, собственно, в момент основания городка-крепости Верхний Берег в середине XVIII века, который после высокого визита фаворита императрицы Екатерины переименовали в Татищев. По второму заходу город родился в середине 50-х годов прошлого века при строительстве Татищевской ГЭС. Могучая река разлилась в мелководное водохранилище с мутной стоячей водой. Западную окраину города, а так же обширный участок кладбища ждала участь Атлантиды. Несколько тысяч горожан, дав им минимум времени на сбор пожиток, как стадо овец, перегнали с затопляемой местности на другое стойбище. Третье рождение Татищева краеведы связывают с ... впрочем, это уже не важно. Артема интересовали роды № 2.
Море разлившейся воды оставило на дне значительную часть кладбища и остановилось в метрах двухстах от могил зажиточных горожан — того самого участка, где натирали об лопаты кровавые мозоли студенты профессора Клевлина. Артему не терпелось осмотреть место раскопок.
Хорошо, что Олеся, в отличие от ее подружек-мартышек с выщипанными бровями, предпочитала туфлям на высоких каблуках простые кроссовки. Самая подходящая обувь для похода по пересеченной местности.
4
Артем мялся в нетерпении, ожидая Олесю возле лестницы, спускавшейся к набережной. Перед ним неожиданно возникла ослепительная блондинка.
— Молодой человек, я вас в кино случайно не видела? — без смущения спросила она.
Артем опешил, но ему удалось быстро собраться.
— Может быть, случайно видели.
— В каком фильме, не напомните?
— С удовольствием. Только сразу оговорюсь, что домашнее видео лишь с натяжкой назвать полноценным кино.
— Не важно. Вы в нем исполняли главную роль, не правда ли?
— Я в нем и главный герой, и режиссер, и автор сценария.
— А продюсер кто? — упрямо допытывалась ослепительная блондинка.
— В картинах этого жанра исполнитель главной роли и продюсер зачастую одно и тоже лицо, — объяснил Артем.
— А девушки в таких фильмах снимаются?
— Конечно, — сказал Артем. — Без них это кино не имеет смысла.
— Что мне надо сделать, чтобы попасть на пробы?
— Просто сказать: «хочу».
— И где это будет делаться?
— На природе. Пройдемся, пожалуйста, со мной. Я покажу, где.
Артем взял расхохотавшуюся Олесю за руку и они двинулись к набережной. Она с ума сходила от спонтанных приветствий-сценок. Сегодняшняя импровизация получилась одной из лучших.
Олеся как всегда выглядела великолепно. Высокая, светловолосая, с небольшими круглыми грудями, упруго выпиравшими под маечкой, узкой талией и широкими бедрами, на которых низко сидели потертые джинсы.
Артем с Олесей остановились. Долгий, страстный, настоящий поцелуй.
— Признавайся, сколько выпил? — без тени недовольства, лишь для того, чтобы утвердиться в своей правоте, спросила Олеся, и, взяв в ладони лицо друга и любовника, пристально посмотрела ему в глаза. Глинский обожал такие интимные моменты, и от наслаждения терял реальность. Моменты, когда встречались и проникали друг в друга две пары их глаз. Его, в серо-голубой туманной поволоке, из-за которых однажды, прежде чем запустить тарелку об стену, одна дама обозвала Артема нацистом. И ее кристаллы цвета малахита, такие лучистые, что вначале Артем думал, что Олеся пользуется модными линзами. Нет, такого чистого, магического блеска не добиться никакими ухищрениями.
А познакомились они при обстоятельствах, до смешного банальных и до банального смешных. Олеся работала там же, где и сейчас — в ресторане «Престиж», находящемся в квартале от дома, в котором жил Артем.
А познакомились они при обстоятельствах, до смешного банальных и до банального смешных. Олеся работала там же, где и сейчас — в ресторане «Престиж», находящемся в квартале от дома, в котором жил Артем. Он в шумной компании отмечал день Рождения приятеля. Ему врезалось в память, что Олеся в тот вечер была одета в соблазнительную короткую юбочку и светлую кофточку с широким вырезом. Так же Артем прекрасно помнил, что был здорово навеселе и вел себя как обычный расхрабрившийся ресторанный гуляка. Олеся подошла принимать новый заказ. Он долго щурился, придвинувшись вперед, чтобы в подвальном мраке разобрать имя на прикрепленной к кофточке табличке. Когда, наконец, прочитал, перекрикивая громкую музыку, галантно представился и тут же отпустил в адрес Олеси фривольную шуточку. Она вызвала неописуемый восторг у приятелей, которые, впрочем, готовы были гоготать и над сгибаемым пальчиком. Помнится, один даже сполз с дивана на пол, и его потом долго искали.
Специфика работы приучила Олесю к такому обращению. Она отреагировала обезоруживающей улыбкой и предупреждением, что в случае повторения чего-то подобного охрана выкинет всю его очень щедрую, но некультурную компанию за шиворот на улицу. И больше в ресторан не пустит никогда. Потом как ни в чем не бывало, девушка попросила подтвердить заказ и, кокетливо двигая бедрами, удалилась восвояси.
На следующий день гонимый похмельным раскаянием, Артем примчался в ресторан с охапкой роз и извинениями за безобразное поведение. Неловкие расшаркивания были приняты как должное, как и, к его радости, приглашение провести вместе ближайший выходной. Вот такое у них получилось знакомство, почти как в дешевом водевиле.
Прелюдия была короткой. Артем и Олеся без лишних слов понимали, что между ними произошло то, что приверженцы прикладных наук цинично называют химреакцией. Первая же встреча нашла свое логическое завершение в квартире Глинского, которую он догадался проветрить от табачного дыма и отскоблил до блеска.
Правда, спустя полгода пламя от ослепительно-яркой вспышки страсти начало угасать. Появились разочарования, которые с течением времени накладывались пластами, закрывая все хорошее, что он разглядел в Олесе. Теперь Артем все чаще думал, что его подруга состоит сплошь из досадных мелочей. Девушка казалась не настолько умной и независимой, как он считал поначалу, да и женской гордости в ней кот наплакал — за нее он принимал кокетство и позерство. Олеся сразу призналась, что у нее есть богатый любовник, известный бизнесмен и политик, призванный удовлетворять ее обширные материальные прихоти. Женатый. И ради Артема она его не готова бросить. Пока не готова. О плотских прихотях Олеся тактично умолчала, да у Артема и не возникало никакого желания знать подробности ее интимной жизни с Владимиром Зиминым — так звали ее женатого любовника.
Глинский постоянно спрашивал ее, почему она продолжает работать в ресторане, где вынуждена стоически терпеть капризы клиентов и носиться как угорелая с тяжелыми подносами. Олеся равнодушно отмахивалась: «Надо же где-то работать». Еще Олесе нравилась неповторимая атмосфера вечного праздника, якобы царившая в «Престиже». Глинский отстал, когда ее назначили администратором заведения.
Однако всякий раз, стоило лишь Олесе оказаться в его поле зрения, он начисто забывал про все то, что считал ее недостатками.
— Было дело, выпил пару рюмок коньяку, — чистосердечно признался Артем, чем смягчил наказание. Приговор обжалованию не подлежал и в виде невесомого щелбана был приведен в исполнение на месте.
Погожими вечерами, а в среду выдалась именно такой, на набережной было многолюдно и шумно. Довольно узкая полоска разбитого асфальта, идущего вдоль береговой линии, была усеяна магазинчиками, кафе под зонтиками и мини-танцполами. Как в любом городе у большой реки, это было излюбленное местечко для праздношатающейся молодежи, заискивающих собирателей бутылок и вразвалочку, по-хозяйски вышагивавших сотрудников ППС, за счет обширной клиентуры имевших не только стабильную прибавку к зарплате, но и гарантированный план протоколов административных правонарушений.
Насчет освежающего бриза и романтической прогулки, Артем, конечно, загнул. Шашлычный дух, автомобильные выхлопы, вдвойне раздражающие после надоевшего дневного смога и тошнотворно-кислая вонь дешевого пива смешавшись воедино, создавав, по выражению парфюмеров, ни с чем не сравнимый букет. Обвыкшие неприхотливые татищевцы (кто с прихотями, оттягивались на базах отдыха совсем неподалеку, в глубине огороженного глухим забором соснового леса) на мелкие неудобства не обращали никакого внимания. Как и на совершенно безумную какофонию звуков — вокруг все гремело, трещало, ревело.
Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.