Не удивительно, что Андрей Кураев ответил на данное решение Ученого совета постом в
блоге:
К чести моих коллег, они были, мягко говоря, изумлены таким пируэтом. Благодарю первого проректора МДА заслуженного профессора М. С. Иванова и других коллег за попытку моей защиты.
Но в итоге вопрос о моем увольнении был принят без голосования и просто внесен в протокол. Причем на обеде Козлов (Первый заместитель Председателя Учебного комитета профессора протоиерей
Максим Козлов – прим.) уламывал несогласных тем доводом, что Академии надо избавиться от меня побыстрее, пока Патриархия не приняла по отношению ко мне более крутых мер.
Искренне благодарен родной Академии за 7 семь лет учебы и десять лет профессорства в ней.
Низкий поклон святыням Лавры и древним стенам Академии.
Ни к коллегам, ни к владыке Ректору нет никаких претензий.
В условиях, когда с дореволюционной "автономией академий" покончено давно и бесповоротно, ясно, что против лома нет приема.
Рад, что при расставании не было высказано ко мне претензий по существу, т.е. богословских - ни к книгам, и к академическим лекциям.
В трехсотлетней истории Академии я не могу вспомнить подобного случая: увольнение профессора по решению Ученого совета. Увольнение без голосования при явном наличии разных позиций. Увольнение без обвинений в ереси. Увольнение за высказывания, сделанные не по долгу службы, то есть не с академической профессорской кафедры, а за записи в данном частном дневнике. Увольнение в середине учебного года (знать - припекло по самое не могу). Разбор "личного дела" в отсутствие обвиняемого и без предварительного уведомления его о том, что таковой разбор будет.
Такое считалось неприличным даже в советских ВУЗах.
И где же в моей истории хитроумные византийские аппаратные ходы?
На Совете меня обвиняли в том, что я всюду подписываюсь как профессор Академии. Ну, во-первых, это не грех. Во-вторых, я сам именно так НЕ подписываюсь. Я вообще никак не подписываюсь по той причине, что мои авторские заметки идут в личном блоге, где подпись просто не предполагается.
"Визитки" для меня придумывают журналисты, берущие интервью. А тут уж я не могу контролировать, какой они дадут заголовок материалу или как они меня представят – то ли как профессора, то ли как «скандального диакона». Когда же я републикую свои интервью СМИ в своем блоге, я стараюсь убирать эти визитки.
Еще на совете меня обвиняли в защите «пусек». Ну так я много раз пояснял, что защищаю не их хулиганство, а наше Евангелие. Раз уж у нас с коллегами обнаружилось расхождение в толковании Писания – казалось бы где как не на совете духовной академии открыть богословскую дискуссию по этому сюжету. Но ни в марте 2012, ни сейчас этого сделано не было. Саму же хулиганскую выходку я с первого же часа иначе как хулиганской выходкой и не называл. Более того, с тех пор, как хулиганки вышли на свободу, я отзываюсь о них жестче, чем даже о. Всеволод Чаплин (
http://diak-kuraev.livejournal.com/566624.html) - именно потому, что они на свободе.
Да и тема то уж малость протухшая. Если это наше внутрицерковное разномыслие терпелось в разгар пуськиного скандала, то отчего же сейчас церковная власть решила идти вразрез даже с государственным курсом: пусек амнистировали, зато диакона наказали…
Как-то неумно и нелогично получается. То есть не по разуму, а по страсти.
Да и убрать меня можно было бы потише: перевести мой курс в спецкурсы, сделать его семестровым, потом мигающим (через год), потом и вовсе убрать этот курс из расписания формально навсегда, но в следующем году восстановив под другого преподавателя. Можно было бы организовать протестное письмо студентов. Можно было бы обвинить в том, что мешаю нашей мудрой церковной дипломатии в выстраивании отношений с (тут диапазон велик: от буддистов до католиков или Вселенского патриархата).
По секрету теперь уже могу сказать: если бы ректор просто вызвал меня и тихо предложил написать прошение "по собственному желанию", я как послушный человек это сделал бы. Не люблю я навязываться или интриговать. Но тут - максимальная громкость и публичность. Для нашей церковной жизни, очень нелюбящей публичности и скандалов, это крайне странно.
Значит – сознательно была сделана ставка на ампутацию громкую и любыми путями. Кого пугают? Меня? Всех?
Неужели трудно просчитать, что раз теперь я безработный, у меня стало еще больше времени для присутствия в сети и в медиа? И вряд ли после произошедшего моя позиция станет более сервильной. Нет, обещаться заранее не буду. Может, я и стану вдруг кирилломфроловым. Но тут уж и ежу будет понятно, что изменение произошло под давлением, а потому ни для кого оно не будет нравственно-убедительным. То есть опять выходит как-то неумно…