| 04.12.2019 11:42 (мнение) Артур Чубаркин: "Суровость климата побуждает человека вживаться и вчувствоваться в законы природы, становиться ее частью"
 Артур Чубаркин - известный тольяттинский путешественник Артур Чубаркин — известный в Тольятти психотерапевт, а также путешественник, который увлекается фотографией и любит гитару. Он побывал на Северном полюсе, покорял Антарктиду на парусной яхте, не так давно вернулся из экспедиции по Аляске. Почему ему нравится холод, зачем нужно ходить в походы и как побороть страх — обо всем этом он рассказал в интервью TLTgorod. — Когда вы поняли, что туризм вам интересен и начали им заниматься? Помните ли вы свой первый поход? — Я родился и вырос в небольшом поселке на Чукотке, в бухту которого в свое время заходил сам Джеймс Кук. Это все объясняет. Наш дом был крайним, а потому за ним оставляли собачьи упряжки чукчи, которые приезжали из оленеводческих бригад. Иногда нас — детей — они катали, но чаще мы с моим соседом-эскимосом сами подбирали собак, разбежавшихся с упряжек, запрягали их и катались. Поэтому у меня с детства была мечта: своя собачья упряжка. Я эту мечту потом реализовал. Правда, спустя много лет. Мое детство прошло на природе. Летом у нас был полярный день — круглосуточно светло. Я был предоставлен сам себе. Брал спички, хлеб, картошку, крючки и уходил в тундру: рыбачить или охотиться на куликов. Первый поход тоже был на Чукотке. Это сейчас организовать даже вылазку на природу в школе — куча юридических препон. Дикая ответственность и никто на это не идет, а тогда два учителя — физкультуры и труда — взяли нас, третьеклассников, и спокойно повели в поход. И не просто в поход, а в тундру, в которой легко можно встретить бурого или белого медведя, росомаху, волков, лису, песца. Но мы без всякого страха пешком пошли в пионерский лагерь на горячих ключах, который находился между поселками Лаврентия и Лорино. Чтобы вы понимали, это приблизительно в 100 км от мыса Дежнева и Берингова пролива. Мы переправлялись через маленькие речки: раздевались и заходили по грудь в ледяную воду. Это я запомнил на всю жизнь. И, кстати, никто тогда не заболел. К тому же, мой отец был полярным вертолетчиком. Я с ним много раз летал в тундру к оленеводам. Видел их быт. Видел тундру с высоты. Все это всегда окружало и было рядом со мной. Это не могло не повлиять на меня. — Почти все ваши экспедиции проходят в суровых местах. Хотя для большинства людей путешествие — это поездка в теплые страны. Почему вас привлекает обратное? — Для меня Арктика — ресурсное место. Я там получаю энергию. Я хожу в экспедиции, чтобы получать удовольствие. Как отметил ранее, у меня любовь с детства ко всему этому: северу, льдам и снегу. Вот сейчас наступает зима, по утрам уже пар идет изо рта, я выхожу из подъезда, делаю всего 2-3 глотка морозного воздуха, и это заряжает меня энергией на целый день. Но не думайте, что экспедиции на Северный полюс или в Антарктиду это так просто — взял и пошел. К ним необходимо серьезно готовиться. Подготовка к каждой занимает порядка 3-5 лет. — Как все-таки посмотреть на Арктику вашими влюбленными глазами? Как во всем этом не увидеть только огромный холодильник? — «Заразить» моим подходом, конечно, сложно, но можно. Тут, скорее, нужно поговорить об ощущениях. В Арктике суровость климата побуждает человека вживаться и вчувствоваться в законы природы, становиться ее частью, а не доминировать над ней. Когда говорят о покорении Арктики и Антарктиды, я смеюсь и говорю, что это человеческие фантазии. Потому что в природу возможно только вживаться и вчувствоваться. Похожим образом мыслят и коренные жители — эскимосы и чукчи — они считают, что у всего есть душа и все живое. Даже у камня и травинки. Поэтому ко всему нужно приспособиться, ко всему нужно относиться уважительно. Иначе это может плохо кончиться. — Насколько знаю, не так давно вы побывали на Аляске. Расскажите об этом путешествии подробнее. — Экспедиция состоялась в июле-августе этого года. Организована была Рязанским и Самарским отделениями «Русского географического общества». Руководителем был мой товарищ по полюсным делам, Герой России — Михаил Малахов. Длилась она два месяца. Итак, зачем мы поехали на Аляску? Одним из видных исследователей Аляски являлся наш соотечественник Лаврентий Загоскин, живший в XIX веке. Михаил Малахов уже более 10 лет проводит экспедиции по местам и маршрутам Загоскина на Аляске. В этом году у нас была особая задача — мы искали медные таблички, которые закапывали в землю русские первопроходцы. Зачем они это делали? Землю столбили, чтобы подтвердить собственность. На них было написано «Земля российского владения». Всего их было зарыто около 300. Но в этот раз мы обследовали всего 5 предполагаемых мест закладки, упоминания о которых удалось найти в архивах. Скажу сразу, мы ни одной не нашли. Имеющиеся описания были достаточно общими. Например, нарисована схема острова, стоит стрелка и подпись — тут мы зарыли табличку возле двух самых высоких сосен. |
Достаточно эмоциональным моментом было посещение селения русских алеутов Нанвалек, находящегося в юго-западной части Аляски. Сейчас там проживает около 300 человек, которые до сих пор называют себя русскими алеутами. Ранее на месте этого поселения был форт русских первопроходцев Александровский. В те времена экспедиции длились десятилетиями, а потому нередко моряки брали себе в жены алеуток или эскимосок, так и появились на свет русские алеуты. Кстати, в их лексиконе много русских слов, но в чистом виде они русского, конечно, не знают. У многих русские имена и фамилии. В поселении есть церковь, где службы идут на старославянском языке. И даже есть баня, где мы все вместе с удовольствием парились и орали: «Нотанакан!». — Как они вас встретили? — За 12 лет экспедиций по маршрутам Загоскина Михаил Малахов побывал почти во всех селениях на Аляске, которые были основаны русскими. За это время там уже привыкли к тому, что каждый год русские приезжают и посещают основанными ими селения. В этом году, можно сказать, была последняя экспедиция такого толка. Мы посетили всего 5 мест, где раньше были русские форты. Перед тем как поехать в экспедицию, мы проводили подготовительную организационную работу, а потому староста этого поселения был в курсе, что мы приедем. Нас ждали. Мы приехали с подарками. Я подарил местному храму старинную бронзовую икону XIX века. Они мне в ответ современную икону православного святого Германа Аляскинского, которого там особенно почитают. Нас встретили по старой русской традиции хлебом-солью, борщом, пирогами с красной рыбой, блинами с красной икрой и пр. Мы пели русские народные песни. На встречу с нами специально приехали три женщины из Анкориджа, которые в 90-ые годы эмигрировали из России в США. От них я узнал, что на Аляске популярны русские народные танцы и песни. В Анкоридже есть даже русский хор, в котором поют около 200 американцев и всего 6 русских. — У этой поездки была определенная цель — вы искали медные таблички. С какой целью проводятся другие экспедиции? Зачем людям в наше время идти туда, где холодно? Развлечение? — Если оглянуться назад, на уже прошедшие экспедиции, в которых я принимал участие, почти у каждой была какая-то своя цель. Например, в 1993 году была экспедиция к месту гибели российского первопроходца времен Семена Дежнева — Никиты Шалаурова. Он хотел, как и Дежнев, пройти восточным проходом, который сейчас называется Беринговым проливом. Но ему не повезло — корабль разбился о льды и был выброшен на берег Чукотки в районе устья реки Пегтымель. Команда пыталась зимовать, но в итоге погибла от цинги. Это было в 1756 году. Так вот мы поехали искать место его гибели. Экспедиция была историко-географическая. Нашли место, застолбили его, установили табличку, сняли фильм. Дальше — в 1998-99 годах — была экспедиция в Антарктиду. Она была спортивно-патриотическая. Мы построили яхту под названием Урания-2 и повторили маршрут российских первооткрывателей Антарктиды Беллинсгаузена и Лазарева. Мы были первыми, кто спустя много десятилетий пришел в Антарктиду на парусной яхте своих ходом из России. Мы показали, что это возможно в наше время. Эта экспедиция была самой тяжелой и опасной, чем все мои последующие арктические походы, в том числе и достижение Северного полюса. Во всех остальных экспедициях в любой момент нас могла подстраховать авиация. Нам бы не дали погибнуть. Здесь же мы могли рассчитывать только на свои собственные силы и умение вживаться в природу и жить по ее законам. В 2006 году состоялась спортивно-патриотическая экспедиция к Северному Полюсу. С давним товарищем Георгием Карпенко и 12 чукотскими ездовыми мы автономно достигли Северного Полюса. Белая мгла, 8 встреч с белыми медведями, дрейфующий лед, нехватка кислорода, торошение и многие другие трудности преследовали нас почти два месяца. — Как происходит формирование команды? Вы сами инициируете поездку? Или к кому-то присоединяетесь? За чей счет это происходит? — Мой путь в туризм начался в Советском союзе, когда ты постепенно проходил все более сложные маршруты с 1 по 6 категории сложности, а в итоге становился мастером спорта по туризму и получал возможность принимать участие в экспедициях. Я занимался в туристической секции, которая была при вузе, где я учился — Куйбышевском медицинском институте им. Дмитрия Ульянова. В это время я и познакомился с рядом людей, с которыми до сих пор общаюсь и хожу в походы. Экспедиции бывают разные, но в большинстве случаев они проводятся в складчину. Хотя иногда нам требуются спонсорские средства, потому что самое дорогое — авиация. Полетный час вертолета в Арктике сейчас стоит 350 тысяч рублей. Для того, чтобы заброситься нужно в среднем 2 часа, оплата идет за путь туда и обратно. Потому только 1,4 млн. руб. может стоить вертолет. Не каждый может себе такое позволить. |
— Вы являетесь действительным членом Русского географического общества. Можете рассказать об этой организации? — Историю императорского РГО можно прочитать в интернете. Спустя долгое время Общество получило вторую жизнь, случилось это где-то 10 лет назад, когда его возглавил Сергей Шойгу, а председателем Попечительского совета стал Владимир Путин. С их приходом появились перспективы развития. Сейчас это снова живая и настоящая организация, объединяющая людей, любящих природу, путешествия, Жизнь! РГО финансирует молодежные, патриотические и археологические проекты на конкурсной основе. Являюсь экспертом регионального отделении РГО в Самарской области, то есть я один из тех, кто на уровне региона отбирает заявки для федерального конкурса. К сожалению, нашей области достается не так много побед, но мы стараемся поддержать любые идеи. При этом отмечу, что сам я никогда не привлекал средства РГО для организации своих экспедиций. Общество лишь помогало мне информационно и придавало веса моим инициативам своим статусом. Но флаг РГО всегда со мной. Кстати, стать членом РГО может любой желающий. — Расскажите какой-нибудь случай из одной из ваших экспедиций, который вам запомнился больше других. — Самый сложный вопрос, потому что в каждой экспедиции происходит столько всего… Но расскажу один, действительно, тяжелый для меня момент. В 1999 году, когда мы возвращались на парусной яхте из Антарктиды, четверо суток пересекали пролив Дрейка и огибали мыс Горн. У моряков это место считается самым страшным местом на земном шаре. Такого количества штормов и опасных ситуаций как здесь, нигде больше не бывает. Поначалу мы шли с хорошим попутными ветром. Чтобы вы понимали какой силы был ветер: у нас стоял маленький штормовой парус площадью всего 7 кв.м, который тянул яхту водоизмещением 70 тонн. Но вот прямо у мыса Горн ветер взял и пропал, а волна-то не стихла, и нас течением понесло на скалы-зубья, о которые разбилась не одна сотня кораблей. Это не преувеличение. Даже есть специальная карта, на которой отмечены места гибели судов у мыса Горн. Она у нас висела в рубке. Мотор к тому время, к сожалению, уже сломался. Попасть в штиль в проливе Дрейка — сногсшибательное событие! Нас на яхте 8 человек. Приготовили уже надувную лодку, документы, воду, еду, потому что в любой момент нас могло ударить о скалы. Наконец-то тихонечко подул ветер и мы встали на курс. Все закончилось благополучно. Такая вот история. Нужно быть моряком, чтобы понять все напряжение этой ситуации. — Как вы боролись со страхом, с паникой? — Паники никогда не было. Страх естественно присутствовал. В большей степени, когда мы шли в Антарктиду. Есть такой простой прием: если на тебя накатила волна страха, то надо делать глубокий вдох и долгий выдох и начинать действовать. Главное средство в преодолении страха — действие. — Как ваша семья относится к таким поездкам? Спокойно ли они отпускают вас? — Я женат 38 лет. Ждать всегда тяжело. Она – против! Особенно, когда намечаются серьезные экспедиции. Когда мы с ней женились, то она знала, что я хожу в походы. Но я ей тогда говорил, что это временно, что это юношеское увлечение, стану взрослым мужиком — буду как все. Слукавил я тогда, конечно. Потому что я знал, что это никуда не денется. Но очень хотелось связать свою судьбу с ней. Был молодым и влюбленным. Дочери уже 34 года, сыну — 28. Детей с малого возраста брал с собой в несложные походы и сплавы, где-то лет с 4-х они всегда со мной. Дочка смеется, что ее муж не умеет разводить костер, а она может в любую погоду. Сын в большей степени пошел по моим стопам. Он ходил со мной на собаках, а сейчас работает администратором хаски-питомника на Красной поляне в Сочи. Поэтому дети понимают мое увлечение, а жена смирилась с тем, что ее муж путешественник. — Почему нужно заниматься туризмом? — Путешествия — это поиск и изучение самого себя, в том числе в серьезных испытывающих ситуациях. Эти ситуации тебя развивают. Это и опора, и способ взросления. Также туризм дарит возможность уникальной групповой коммуникации — работе в команде. Это важное умение. Люди с ним не рождаются, а постепенно его развивают. Что особенно важно в наше время, когда болезнью современного общества считается социопатия или социофобия — когда человек боится общества. Так вот туризм — одно из лекарств от этой болезни. — Поделитесь своими планами на 2020 год? — В феврале-марте 2020 года планирую очередную экспедицию, которая будет называться «Берингов мост». Маршрут ее следующий. Стартовав с северного побережья Чукотки в районе поселка Энурмино, мы уходим на север, делаем дугу, поворачиваем на восток, затем поворачиваем на юг, выходим на Аляску, то есть мы обходим Берингов пролив. Почему таким путем? Потому что в древности именно так чукчи и эскимосы переходили с континента на континент. Когда начинали дуть устойчивые ветра с запада, то они шли с попутным ветром по льду на собачьей упряжке, преодолевали около 400-500 км в одну сторону. Почему они не переходили Берингов пролив напрямую? Потому что он замерзает максимум на 5-7 дней раз в четыре года. Это очень нестабильное явление. Почему называется «Берингов мост»? Надеюсь, что экспедиция послужит символическим мостом дружбы между Россией и США, между Чукоткой и Аляской. Беседовал Владимир Тарасов, специально для TLTgorod |
Просмотров: 13630 вставка в блог
html-код анонса:[закрыть] | (мнение) Артур Чубаркин: "Суровость климата побуждает человека вживаться и вчувствоваться в законы природы, становиться ее частью" |  | Артур Чубаркин — известный в Тольятти психотерапевт, а также путешественник, который увлекается фотографией и любит гитару. Он побывал на Северном полюсе, покорял Антарктиду на парусной яхте, не так ...
читать новость далее |
вернуться к новостям
| |