Мы продолжаем публикацию текстовых версий наиболее интересных выпусков программы «Пятый час» на радио «Лада FM» (сетевой партнер «Эхо Москвы» в Тольятти, частота 107,9 МГц). По понедельникам, средам и четвергам в 16.05 в студию приходят эксперты – известные тольяттинские политики, предприниматели, общественные деятели, которые высказывают свои суждения о ключевых событиях в городе, регионе, стране.

14 февраля экспертом программы вновь был директор регионального благотворительного общественного фонда помощи ветеранам и инвалидам боевых действий в Афганистане Станислав Талипов. Вёл эфир Сергей Мельник.

- «Роспатриотизм» научит любить Родину» – была такая информация, мы обсуждали её как-то в «Утреннем канале». Речь о том, что в Федеральном агентстве молодежи будет создано новое подразделение под названием «Роспатриотизм», целью которого станет воспитание в подростках чувства любви к Родине. Новая структура намерена вернуть в общеобразовательные учреждения программу «Готов к труду и обороне» (ГТО) и возродить традицию проведения игр «Зарница». Директор Роспатриотцентра Вадим Лобов, который будет курировать проект, рассказал, что планируются организовывать поездки школьников и студентов на несколько дней в войсковые части, чтобы они могли вкусить все «прелести» армейской жизни, а в будущем будут созданы специальные военно-патриотические центры, куда подростки будут отправляться на все лето… Как относишься к этой идее? Сделают ли подобные инициативы службу в армии более привлекательной? И что нужно, чтобы поднять престиж армии?

- Мне кажется, любой парень, да даже, может быть, и девушка, должны, как минимум, уметь пользоваться оружием. Хотя, хочу сказать, что патриотизм – это не всегда военное что-то. Ведь Родину любить можно и без оружия в руках. Можно любить ее словом, делом, кто-то там творчеством своим, кто-то – спортивными результатами и достижениями. То есть патриотизм, мне кажется, более широкое понятие, не только узконаправленное, связанное с армией. Но так как я связан с ветеранским движением, с армией, конечно…

- Я считаю, что они правильные, они должны быть. Другое дело, как к этому подходить. Люди разные бывают. Всем известно, что сейчас запущена государственная программа по военно-патриотическому воспитанию. И естественно, сейчас создаются стихийно организации военно-патриотической направленности… Ну, может где-то как-то на бюджет присесть, как у нас бывает обычно, где-то какой-то ломоть оторвать. Главное, чтобы это было эффективно. Ведь эффективно – это чтобы у детей проснулся интерес. Я принимаю участие в дискуссиях на эту тему и всегда говорю, что, всё-таки, кто детьми занимается, у них должно быть хотя бы какое-то начальное педагогическое образование, а значит какая-то психологическая школа. Потому что ребёнок – это чистый лист бумаги…

- Конечно. Просто я был свидетелем одного случая: руководитель военно-патриотического кружка, в котором были 10-12-летние детишки, приставлял себе к горлу нож и объяснял, как это всё режется… Это шок… Всё-таки нужны специалисты, которые имеют опыт работы с детьми.

- Нет. Я скажу больше: с 1995 года у нас с каждым годом всё ухудшается и ухудшается. Одно время ещё как-то АВТОВАЗ помогал, сейчас никакой поддержки и с этой стороны не ощущается. Ребята работают, конечно, не теряют надежды. Все-таки общественный организации… Приходится всё своими усилиями. Мало того, до недавнего времени на нас вообще как-то особо и внимания не обращали. Обращаешься в мэрию по каким-то вопросам, по поддержке мероприятий – глухая стена. Сейчас начались какие-то движения: какие-то мероприятия планируют, что-то согласовывают с нами.

- Всем ребятам, и не только тольяттинцам погибшим. Тем более, у нас есть семьи, приехавшие сюда, у кого ребята тоже погибли. Некоторые переехали. В любом случае, мы их не делим, семьи погибших… У меня мама, например, до сих пор не знает, где я служил – в десанте там, в разведке, какая разница. Я одел погоны – и слава Богу, что пришёл. Поэтому мы, конечно, скорбим и считаем своим долгом оказание помощи семьям. Через семьи здесь мы, можно сказать, помогаем семьям ребят, которые с нами служили. У меня погибли два товарища, Голощапов и Гавриленко, они в Белоруссии… Ну и каждый «афганец», который считает своим долгом, оказывает помощь…

- У меня не то, что комментарий – у меня буря эмоций! Вот наш фонд, к сожалению, непосредственно не занимается этими вопросами. Но получилось так, что к нам обратились: умер «афганец». Он оказался одиноким, брошенным – у него ни родителей, ни семьи, и хоронить его некому было. Фонд занялся, и мы столкнулись, конечно, с очень неприятными вещами… Хочу сказать, что где-то порядка 30 тысяч выделяется на похороны ветерану, и большая часть этих денег уходит, конечно, на памятники. Но памятник ставят обычно через год. А родственники, естественно, похоронили ддедушуку, отца, брата – они получают часть суммы на захоронение, они и этому, в общем-то, рады. А на памятник – это уже нужно непосредственно перед установкой. И люди о том, что положено, просто элементарно не знают. Их не информируют об этом. И люди не обращаются больше. И конечно, когда такие суммы висят… По идее, комиссариат должен извещать людей… Мне кажется, это кощунство просто.

- Конечно!

- Да, с Владимиром Васильевичем лично знаком. Встречался, общался. Он отличный командир. Как командир бригады, я имею в виду. Мало того, я служил в этой бригаде (я за время своей службы прошёл три бригады: 15-ю, 22-ю, 16-ю). 15 бригаду как раз возглавлял Квачков. Ну что сказать? Как юрист, я, конечно, не могу просто – надо смотреть материалы дела, как говорится. Но как человек я считаю, что это очень жестко, жестоко по отношению к такому заслуженному человеку. Тем более, по обстоятельствам тоже видно, что дело шито белыми нитками. Потому что, мало ли, что человек говорил, что мы только на кухнях ни говорим, и цеплять его за это, за какие-то там слова… Во-вторых, я не думаю, что человек готовил там какие-то перевороты. Знаю, что он радикальный, он жесткий человек, он патриот, националист даже, можно так сказать. Но я думаю, это нормально.

- Я бы не сказал, что он такой антисемит ярый или там нацист. Он, скажем так, стоит жестко на платформе национализма. Но это не всегда плохо: любить свою нацию, любить свой народ. Он не призывает к погромам представителей других национальностей…

- Да конечно! У нас очень много примеров боевых генералов, которые мало-мальски заявляли о своих политических амбициях, намерениях: всем известный Лебедев, всем известный Рохлин, которого кончили. Я считаю, Владимиру Васильевичу еще как-то повезло, хотя в его возрасте… Я знаю, он очень крепкий, здоровый, не выпивает, не курит, поддерживает форму – но тем не менее… Он очень заслуженный человек, прошел много горячих точек, очень грамотный специалист в области разведки – мог бы послужить и Родине… Конечно, очень большой срок. Да и вообще… Я против того, что он находится в тюрьме.

- Естественно, дело в работе самой полиции. А лучше сказать, в бездействии. Мне кажется, после этих реформ, преобразований в правоохранительных органах наблюдается просто бездействие. Посокращали людей, и все стараются как бы удержаться на месте, не осуществлять свои непосредственные функциональные обязанности. Люди в погонах стараются осторожничать. Ну, конечно, у нас каждый сейчас ходит с видеорегистратором, с мобильным телефоном…

- Во всем. Я же говорю – бездействие. Вот в юридической практике существуют формулировки «действие» и «бездействие», «преступное бездействие». Я считаю, что где можно им как-то «скользнуть», они скользят: лучше подождать, не предпринимать, выждать паузу, посмотреть, как и что… Довольно-таки сложно сейчас: достаточно много составов преступления перенесли в правонарушения административного плана, гражданского характера. Очень сложно сейчас разобраться, можно ли это считать уголовным делом или иным. Мошенничество, например. То есть, когда надо, его считают уголовным, когда не надо – не считают. Бездействие, в общем, и еще многих профессионалов посокращали: под этот шумок ушло очень много людей. Вся эта аттестация – она непонятна вообще: в полностью коррумпированном государстве проводить какую-то аттестацию…

- Мне кажется, многие дела, которые получили какой-то общественный резонанс, так или иначе доводятся до конца. Другое дело, сколько ему дадут…

- Ели говорить опять же в той области, которой я занимаюсь, ситуация вообще какая-то патовая даже. Раньше ежегодно каждый ветеран боевых действий мог по записи, в порядке очереди посещать окружной госпиталь в Самаре. Там он получал какое-то лечение. В конце концов, зубы бесплатно лечили… Я сам там бывал. Знаю, что специалисты там реально поднимают людей. Я как раз попал в канун 9 мая, там всё было забито ветеранами Великой Отечественной войны: их чуть ли не на носилках приносили – а оттуда они уже бегом… Словом, там профессионалы высокого уровня. Но вот с позапрошлого года открылся у нас центр здесь, в Тольятти, на базе Ставропольской больницы. И туда сейчас отправляют всех тольяттинцев, жигулёвцев и сызранцев. Но вот, по отзывам ребят, с которыми я разговаривал – ну вообще ни о чём. Грубо говоря, доходит до того, что там таблетка от головы. Мало того, сами работники жалуются, говорят: мы-то рады вам помочь, но нет у них там ни оснащения, ни оборудования, ни аппаратуры, ни физиоппроцедур люди не получают в необходимом количестве… То есть, ситуация вообще негативная в этом плане. И об этом говорим, постоянно происходят дискуссии. Вот, смотрел по ленте новостей: Меркушкин разговаривал в Аушевым (сейчас он возглавляет Комитет воинов-интернационалистов СНГ), в конце февраля – марте они планируют провести круглый стол на базе окружного госпиталя. Не знаю, может, там всё-таки будут вынесены эти вопросы – или это будет опять показуха. Но, в конце концов, это должны услышать. Медицинская помощь – она нужна сейчас, не завтра-послезавтра. Если вы не можете ее в полной мере оказать здесь, тогда пусть будет, как прежде, в Самаре, а уж когда сделаете здесь нормальный центр… А у нас как обычно: отрапортовались, а толку никакого.

- Информации сейчас предостаточно. Опять же Интернет. Есть сайт думы. И если мне необходимо найти какой-то документ, я знаю, куда обратиться. Но если же они хотят это донести до каждого человека в отдельности… Я не знаю, нужно ли это человеку, если он сам не ищет?

- И еще интересно: газета бесплатная – из каких карманов она будет финансироваться? Если бы депутаты из своей заработной платы…

- Меня всё время интересует процент незаконного обогащения коммунальных служб. Какой они всё-таки закладывают? И какая всё-таки себестоимость этих коммунальных услуг? Я считаю, это вообще должна быть очень прозрачная тема. Люди платят, и это всё-таки должна быть услуга, а по законодательству она не должна быть навязчивой, и у человека должна быть альтернатива, выбор…

Понятно, что там тёмный лес…