29 января 1989 года в Москве открылась учредительная конференция Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества «Мемориал». Естественно, позвали и нас, тольяттинских активистов набирающего силу движения за увековечение памяти жертв политических репрессий. Естественно – поскольку мы немало успели сделать в родном городе, чтобы донести мемориальские идеи до чутких к ветрам перемен жителей,  набрав немало сторонников и сочувствующих. По прошествии стольких лет можно честно сказать: в оргкомитет «Мемориала» мы вошли не «для галочки». Мы честно и бескорыстно делали общее дело с людьми, которым страна обязана многим: Андреем Дмитриевичем Сахаровым, Юрием Афанасьевым, Алесем Адамовичем, Юрием Карякиным…

Сегодня, четверть века спустя, я понимаю: самые молодые из нас в те басенные времена пережили то, что прежнее поколение называло оттепелью. И радовались как дети. Нам-то простительно. Но наши-то старики-мемориальцы, изрядно отсидевшие в Кунеевлаге и прочих «лагах» по незабвенной 58-й, чудом пережившие нескончаемо строгий сталинский «пост» и ещё не забывшие короткое хрущёвское «разговенье»! – они почему-то тоже выглядели счастливыми.

Недолго радовались. Как бы цинично это ни звучало, радует одно: многие из них в силу возраста и пережитого так и остались в неведении, чем всё это закончится в очередной раз. Дождавшиеся реабилитации и едва восстановленные в правах, могли ли они поверить, что общественное движение, которое наконец заставило бюрократию хоть как-то считаться с теми, кто десятилетиями «был ничем», захлебнётся. В борьбе за выживание, в междоусобицах  – во всём, что обрушилось на нашу долготерпимую страну в последние годы. Что даже после того, как государство «посчитает их» наряду с другими подданными, они уткнутся в куда более тяжёлую проблему – короткой человеческой памяти. И вновь зазвучит тут и там: «Мало их сажали и расстреливали…» И власть, которой подобные настроения как бальзам на душу, использует их как последний аргумент. Закон об иностранных агентах, под который «подвели» тот же «Мемориал», – это ли не апофеоз нашего доморощенного «законотворчества»?

Повторюсь: я никогда не обольщался насчёт власти, от мала до велика. Для неё – чем короче народная память, тем лучше. У неё и самой-то с памятью проблемы. Взять хотя бы идею соорудить памятник Пальмиро Тольятти к 50-летию переименования города, которое отметим в августе. Кто бы мог подумать, что мысль, зародившаяся года полтора назад в головах коммунистов из гордумы прошлого созыва, «воспрянет» вдруг в недрах нового депутатского корпуса, вроде как «подавляюще» (в смысле «подавляющего большинства» – помните ещё такое словосочетание) единороссовского. И никого из местных законодателей, как и их предшественников, не интересует, чем "прославился" итальянский генсек. А вот памятник Солженицыну, судя по опросам и комментариям в сети, ни избранникам, ни большинству тольяттинцев не нужен (получается, опять народ и партия едины?).

С «ветвями» всё понятно: клонятся, куда нагнут. Лишний раз подтверждая набирающую популярность гипотезу: все они «разлиты из одной бочки» – как бы кто ни тщился доказать противное. С нами или без нас, власти по любому «вольготно, весело» на Руси. И пуще всего она жирует на нашей шагреневой памяти.

Недавно в рамках программы «Пятый час» на радио «Лада FM» мы «проголосовали» заявление одного из наших слушателей: «У России нет истории – у неё есть диагноз и история болезни». Большая часть аудитории отнеслась к нему одобрительно.  Я бы не стал так категорично. Честно говоря, мне ближе оценка академика Сахарова, прозвучавшая 29 октября 1988 года на подготовительной конференции всесоюзного «Мемориала»: «История нашей страны безмерно трагична... Мы остро сознаем, что сталинизм, беззаконие и террор не ограничиваются именно теми или иными рамками пребывания Сталина у вершины власти, а бросает свою тень на многие и многие события, в предшествующий и в будущий период жизни страны. Мы знаем также, что многие жертвы были одновременно сами виновниками и участниками беззакония и преступлений. Фанатизм, идейные заблуждения, ожесточение борьбы, подлость и трусость, чудовищная жестокость и одновременно героизм, самопожертвование, верность и стойкость, великая доброта, великая сила народа – все переплелось в нашей истории…»

Да, трагична. Да, всё переплелось. Но это действительно наша история, а родину, как и времена, не выбирают. Наверное, мысль эта не греет –  зато бодрит. И она вполне созидательна.