Сообщают, что единоросс Сидякин, единоросс Красов и справоросс Зотов подали в Госдуму законопроект об ужесточении наказаний за участие в несанкционированных митингах. Самый интересный пункт — при задержании на митингах более двух раз за полгода, гражданина предлагается судить по специально созданной для этого статье 212.1, предполагающей до 5 лет лишения свободы. Очевидно, эта мера прямо нарушает Конституцию (впрочем, ее нарушает едва ли не половина новых законов, я думаю, у них там в Госдуме новая мода: принимаемый закон должен нарушать минимум одну статью Конституции) и направлена на «выбивание» профессиональных уличных активистов, поскольку у рядового участника протестов достаточно низок шанс три раза подряд попасть в каталажку за полгода.

Что обращает на себя внимание? Верно, что последние хоть как-то угрожающие власти уличные акции были 6 мая 2012 года, почти два года назад, с тех пор протест пошел на убыль, рейтинг Путина пошел на исторический максимум, и совершенно непонятно, зачем власть создает новые карательные инструменты. «Мужики, все ж хорошо, в чем проблема?» Отвечает Владимир Владимирович Путин, получивший предложение об увеличении наказаний за митинги во время встречи с сенаторами:

- Мы должны проанализировать опыт «оранжевых революций», защитить граждан от националистов, от ультрас, — ответил сенаторам президент.

Владимир Владимирович совершенно не боится Бориса Немцова, Алексея Навального, Евгению Альбац и как там весь этот коллективный телеканал «Дождь» называется. Владимир Владимирович справедливо боится новой «Манежки» и стихийных русских народных погромов, которыми отметился предыдущий год, и которые, несомненно, будут в этом году. Будут не потому, что их организует ЦРУ на деньги Госдепа (да и представить агента ЦРУ, занимающегося подрывной работой в, скажем, глухом лесном Демьяновске (где межнациональная дружба с кавказцами дошла до стрельбы из автоматического оружия), решительно невозможно), а потому, что русский народ, мигранты и горнороссияне поставлены в объективную ситуацию межнационального конфликта. Поставлены не ЦРУ, а властями, допустившими в страну миллионы мигрантов с самыми дикими представлениями о поведении и реакциях на него, и выдавшими «золотую карту безнаказанности» кавказской молодежи. Поставлены МВД и судами, приучившими наш народ, что правды и закона не существует, и единственный способ добиться справедливости — собрать ребят с района. Поставлены самой системой кавказских княжеств, с которых, как с Дону, выдачи нет.

И чтобы эту ситуацию разрешить, нужна реальная, большая системная работа: настоящая, а не на словах, реформа МВД, реформа судов, реформа самой системы отношений с кавказскими республиками и их возвращение в российское правовое поле. Реформа, несомненно, миграционной системы, бодание с нанимающим мигрантов строительным бизнесом, ЖКХ и с посылающими их восточными баями. И, конечно, реформа политической системы, с возвращением национализма в легальное русло, чтобы у русского народа были политические, а не дубинно-погромные методы решения назревших проблем.

Иначе говоря, под вроде бы простой проблемой «Бирюлево бузит» скрываются залежи коррупции, некомпетентности и развала государственного аппарата, требующие реформ фундаментальных российских институций и самих принципов управления страной. Поэтому неудивительно, что, посмотрев на погромы, осознав остроту национального вопроса, Путин надеется прижечь его силовыми репрессиями, разобраться с симптомом, а не причиной. Он знает, что эйфория от Крыма скоро пройдет, рейтинги поползут вниз, и он вновь окажется в стране с ускоряющимся экономическим спадом, разжигающим межнациональные противоречия. Что впереди не брежневское угасание, но дни огня и пепла, ибо патриотизм, георгиевские ленточки и крики «Фашизм не пройдет!» никак не отвечают на вопрос, что делать с торгашами из продуктовой палатки, изнасиловавшими соседскую девушку.

Ответы на этот и ему подобные вопросы наш добрый русский народ начинает нащупывать самостоятельно, и, судя по внесенному Сидякиным закону, в Госдуме в способностях нашего доброго русского народа ничуть не сомневаются.