- Все зависит от компании, на которую ты работаешь. Например, Met Art подходит к процессу серьезно: десять человек разрабатывают сценарий, на съемках работают два оператора, два звуковика, два режиссера. Ты сценарий учишь, готовишься. Мне очень нравится у них работать. В компаниях типа POV Central нет сценария: тебе делают макияж, и ты сразу идешь сниматься. Съемочный день обычно начинается в 7–8 утра.  Приходит мальчик, ему колют в член специальный препарат, который этот член поднимает — кстати, пресловутая «Виагра» продлевает секс, но не поднимает член. Потом нас фотографируют, поправляют грим, снимают сюжетную часть, потом hardcore и cumshot. После укола мальчик долго не может кончить, поэтому в России cumshot делают с помощью крахмала, а в Европе продаются специальные вещества, имитирующие сперму. Потом мы идем в душ. Съемки длятся от 2 до 19 часов. Это тяжелый физический труд.

- Лучше всего платят в Америке, но я там не работала. Могу говорить за Европу. Ставки начинаются от 100 евро. Максимально я получала 1500 евро за съемку, но это gang bang у Рокко Сиффреди, где было 20 мужиков, и мы снимали сутки. Это было очень тяжело. В среднем актрисы получают 400–500 евро за съемку. Лучше всего оплачивается хардкорное порно. При этом у девочек зарплаты в два раза выше, чем у мальчиков. В России с деньгами вообще кошмар. Пару лет назад платили 3–5 тысяч рублей, но сейчас мало кто в России снимает, только в Питере пара компаний.

- Порно — работа для социофобов. Мне кажется, я там именно потому, что не надо общаться с людьми. Я пыталась дружить с некоторыми порноактрисами, но это абсолютно невозможно, потому что мы видим друг в друге конкуренток, да и говорить нам особо не о чем. Работая в порно, ты оказываешься в каком-то коконе, где нет места людям.

- Мало. Я пришла в бизнес достаточно поздно, мне было 24. А в порно сейчас мода на тинейджеров, узкобедрых, с маленькой грудью. Агенты набирают девочек, которые только закончили школу. Очень сложно вернуться обратно. У тебя деньги появляются, зачем тебе учиться?

- А каков век порноактеров?

Это такая благодатная профессия, что на любой возраст и формат найдется любитель. И в 70 лет у тебя будет работа, но только съемка раз в полгода, для специфических сайтов. Все зависит от моды. 

- Порно лечит от гомофобии. От незнания происходит страх, от страха ненависть — вот и гомофобия! Всех гомофобов надо запихнуть в гей-порно, и они поймут, что разницы нет никакой. Я снималась в гей-порно с двумя мальчиками, которые в жизни гетеросексуальны. Сначала я была шокирована, потому что в первый раз видела настолько близко двух целующихся мужиков, но потом стало все равно.

- Училась в Туле, в совковом педвузе, после педа поступила в Институт русского театра и подрабатывала в массовках и фотосессиях. Там гример предложил подработку на таких же съемках, только надо было сниматься обнаженной, и я согласилась.

Я росла в достаточно строгой семье, училась хорошо, в какой-то момент мне захотелось разорвать все эти цепи и попробовать что-то новое. Первая съемка была БДСМ. Я вышла из студии в шоке, шатаясь, будто пьяная. Мне все казалось очень ярким. Первая мысль: «Я сюда больше никогда не вернусь». Я считала, что делаю что-то очень плохое, но в то же время меня это встряхнуло и обновило.

- В порно — нет, в жизни — да. У меня есть мозги, я их иногда чувствую. Были мысли вернуться к преподаванию литературы. Но современная российская школа — это такой совок. Она в России скорее губит личность, чем развивает.

- Это полная бредятина. К сожалению, в России есть люди, которые до сих пор считают, что нужно делить людей по сексуальным предпочтениям, национальности и так далее. Кстати, над зданием моего педа возвели крест, несмотря на то что университет — светское заведение. Если бы я снова пошла работать в школу, меня бы на этом кресте подвесили, хотя я и хорошо преподавала.

= Если девочка пришла в порно и ушла через месяц, отплевываясь, то она приходила исключительно за деньгами. На самом деле в порно нет больших денег. Это стереотип. Плюс это физически и психически тяжелая работа. И основная причина ухода в порно — социально-психологическая. У кого-то это бунт против системы, у кого-то — эксгибиционизм, поиск себя, уход из социума.

= Пьем (смеется). Я еду к семье и друзьям, кто-то занимается накопительством, у всех по-разному.

- Мы каждые две-три недели делаем тесты на ВИЧ и венерические заболевания. Это документ, который позволяет сниматься. В Будапеште есть клиника, куда ходят все порноактеры. Компания проверяет, не подделали ли результаты тестов. Однако это грязный бизнес. Например, у одной девушки был просроченный тест, но ее все равно взяли сниматься. Есть человеческий фактор: вот ты сделала тест, потом идешь в бар, пьешь и трахаешься с кем-то без презерватива, а на следующий день съемка. У мальчиков, которые по 10–15 лет работают в порно, уже есть семьи, они всего боятся.

Зараза идет в основном от новеньких девочек. Но, как правило, неадекватные в этом бизнесе не задерживаются.

- Однажды очень приличного вида дяденька узнал меня в парижском отеле. Вечером он начал с оскорблениями ломиться в мой номер, взял огнетушитель и вышиб дверь. Набежали соседи, дяденька убежал. Охрана отеля попросила меня съехать, потому что мое присутствие создает им проблемы. Я, конечно, никуда не поехала. Мужчины, которые смотрят порно до такой степени, что узнают актрис на улицах, не всегда адекватные. Они, видимо, думают, что мне нравится, когда меня посреди улицы хватают за волосы и тащат в подворотню. Порно — не реальность. Поэтому я не стремлюсь, чтобы меня узнавали. И  предпочитаю общаться с теми мужчинами, которые понимают, что я другой человек.  

- Такие маститые режиссеры, как Пьер Вудман и Рокко Сиффреди, сделали карьеру на порванных по-настоящему, а не ради шоу, задницах. Существует целая система зазывания туда девочек. Ты приезжаешь в Будапешт и хочешь делать карьеру. Тебе говорят, что это возможно только после работы с Рокко, а Рокко снимает только так. Еще говорят, что если ты это выдержишь, то ты сильная актриса. По факту там нет секса, тебя просто лупят. Конечно, бывают девочки, которым это нравится, но их очень мало. В основном актрисы относятся негативно к таким съемкам, но все равно туда идут: отказ равносилен признанию, что ты слабая актриса и тебе надо вернуться домой. Почему Вудман и Сиффреди снимают такой контент? Потому что у них уже давно нормально не стоит: 5 минут потрахают и 30 минут бьют. Насилие над женщиной по факту идет от импотенции. Если ты не можешь заставить женщину кричать одним способом, ты будешь заставлять кричать ее вот так.

- У всех в какой-то степени шоу. Но если мы видим кровь в фильмах Сиффреди, то кровь реальная. Мне кажется, ему действительно нравится месиво. После жестких сцен с Вудманом и Рокко я болезненно воспринимаю в сексе любую попытку доминирования мужчины надо мной. Я понимаю, что это форма игры, как и в моих фильмах, но я воспринимаю это как реальность. Я уже не могу сниматься в жестком порно.

- Порно — это секс. Если секс, по их мнению, насилие над женщиной, то, наверно, им нужно хорошенечко потрахаться и понять, что это не так.

- Сложный вопрос. Зависит от характера и менталитета. Я пыталась создать семью с русским мужчиной на фоне моей работы. Мне поставили ультиматум: либо порно, либо я. Поначалу прикольно встречаться с порноактрисой, но потом мужчина хочет большего, начинает ревновать. Личную жизнь построить можно, если вы оба одинаково адекватны или одинаково неадекватны.

- У многих российских порноактрис проблемы с семьями: их не принимают, выгоняют из дома или ставят жесткие ультиматумы. Я тоже от мамы долго скрывала, потому что она — человек очень строгих взглядов, воспитывала меня правильной и хорошей девочкой. О порно она узнала случайно, я уже год снималась. Мама залезла в мой телефон и увидела фото. После этого мы не разговаривали несколько месяцев и общались исключительно письмами. Мама писала, что отрекается от меня. Я ей старалась объяснить, почему я ушла в порно, рассказывала про положительные и отрицательные стороны своей работы.  Потом она снова начала со мной разговаривать, и больше мы эту тему не поднимали. Она приняла меня такую, какая я есть, за что ей огромное спасибо.

Часть из них исчезла. Были у меня подруги в университете. Когда я предлагаю встретиться, они говорят, что их мужья против. Они, наверно, думают, что я хожу с десятью неграми и всех завлекаю в порно.

- В порно мы видим оргазм мужчины, а что испытывает женщина — непонятно. Порно в первую очередь удовлетворяет мужские потребности. Мне кажется, это дискриминация. Если же смотреть на порно изнутри, то это женский бизнес. Женщине платят в два раза больше, на слуху в основном имена порноактрис (за исключением Сиффреди, Вудмана и того лысого из Brazzers). Актриса выбирает условия, в которых она будет сниматься. К мужчинам отношение хуже, их не спрашивают, больно им или нет. Но в итоге получается мужской фильм, где женские удовольствия игнорируются. 

- Это как снимать фильм о войне и воевать. Порно — имитация, где актеры играют роль на камеру. И если чего-то нет в сценарии, я всегда могу остановить режиссера. Проституция — это опасная реальность. Проститутка имеет меньше прав, она под клиентом, он выбирает правила игры.

- Я только за! Такой поток девочек уезжает в Европу, Америку. Я плачу большие налоги Венгрии, Франции, Чехии. Все порно сейчас построено на русских порноактрисах. Представьте, сколько денег пойдет в казну! К тому же после легализации что-то должно поменяться в головах русских людей. На Западе к порноактрисам относятся как к представителям шоу-бизнеса, никакого негатива. 

- Я тщеславная. Мне бы очень хотелось в этом году съездить в Англию, потому что там снимают Brazzers, а я у них еще не снималась. Еще очень хочу в Америку. Но туда сложно сделать визу, если твое лицо засвечено. Думаю, после Америки можно думать о завершении карьеры порноактрисы. Мне хочется писать о том, что я вижу, ближе подойти к людям. Наверное, у меня есть желание социализироваться. В последнее время посыпалась масса предложений: «Первый канал» пригласил на шоу «Давай поженимся», НТВ звали на передачу о скандалах. Разумеется, я отказалась. Я в поиске чего-то для мозгов. Мечтаю писать мемуары и править миром. При хорошем раскладе у меня будет семья. При не слишком хорошем — пойду в политику. Хочется как-то воздействовать на реальность, бунтарствовать и не отупеть.