Меня как-то спросили: вот вы, щелкопёры и бумагомараки, всё пишете-пишете, а толку?

И в самом деле, толку-то? Зато теперь хоть не скажут, что лес на бумагу изводим зря (лес и без нас успешно извели под корень – как раз те, о ком пишем). И потом, спасибо Интернету, уже и бумаги не нужно…

А если серьезно, далеко не каждый журналист, даже западный, порывшись в своей личной библиографии, может найти публикации, которые хоть что-то изменили вокруг нас. Не говоря уж о том, чтобы перевернули мир. Как правило, власти наши искромётные тексты как мёртвому припарка. И потому, когда хоть один из них случайно «выстрелит», мы радуемся как дети.

Один из таких текстов, заставивших что-то щелкнуть в мозгах совсем ополоумевших чиновников – а другие, честно говоря, большая редкость: почитайте свежие новости! – я нашел и в своем архиве. О том, что именно эта публикация («Презент» 17 марта 1997) спасла больницу, мне говорили сами врачи… Жаль только, что оправдались все их самые печальные прогнозы. Но это уже вопрос к власти.

Откуда такая категоричность?

Началось все со звонка из инфекционки по поводу текста о грядущем СПИДе: читали, разделяем, приезжайте, поговорим. Приехал в до боли знакомое здание (как же, бывали – пользовали детей). В предбаннике на стенде – развернутая инструкция о прелестях страховой медицины, бумажка с предупреждением о затаившемся СПИДе и список лекарств с расценками. Все вместе впечатляет. А потом мы засели в кабинете с видом на лес и стали общаться – я и группа врачей Тольяттинской городской инфекционной больницы. Той самой, которая вот уже 30 с лишним лет стоит себе на опушке.

Все так: век бы ее не видеть. Но эпидемии, как известно, придуманы не врачами. Не они куют вирусы того же гриппа или свинки и подбрасывают их в массы. Не они внедряют новое поколение гепатитов в коллективистский быт наркоманов. Не они, в конце концов, вот-вот начнут обильно «сдабривать» их варево вирусами иммунодефицита человека. У них забота прямо противоположная. Они спасают тех, кого доканывает коварная и порой неизвестно откуда свалившаяся на наши бедные желудки, печенки и головы инфекция.

До недавнего времени врачи были безропотны. Медикам вообще несвойственно выплескивать свои проблемы на страницы газет. Я давно убедился, что превратно понятая «честь халата» не уступает, а порой и превосходит пресловутую «честь мундира», какого бы цвета ни были тот и другой. Так что же должно было произойти, чтобы табу было нарушено, и в редакции зазвонил телефон?..

А случилось вот что: врачам ясно дали понять, что инфекционку со дня на день могут закрыть. Не потому, что они «мышей не ловят» или, скажем, погрязли в коррупции. Причина объявлена другая: из-за нерентабельности. Есть такая примета нашего времени.

Если кто не знает – расшифрую. Нерентабельным считают предприятие, которое не способно заработать себе на жизнь. То есть не может обеспечить доход, который бы покрыл все расходы. В данном случае – на лечение и кормление больных, на содержание больничного хозяйства (тепло, канализация, водоснабжение...) и на зарплату персоналу. В былые времена врачи над этим не ломали головы: деньги на содержание медучреждений распределяло государство. Сегодня же, с введением страховой медицины, благосостояние конкретной больницы прямо зависит от того, сколько пациентов она пропустит через себя. Для инфекционки исключения не сделали. А зря, считают врачи.

Заведующий отделением вирусных гепатитов Алексей Иванович Кузнецов – первый, кого я встретил в отделении – сразу и без лишних эмоций ввел меня в курс.

- До января 1995 года больница жила в системе бюджетного финансирования. Конечно, у нас были некоторые проблемы с выживанием, но не столь тяжкие, как сегодня. А потом, когда Самарская область перешла на работу через страховые компании, – на этот режим перевели и нашу службу. Мы, естественно, были против, потому как не видели здесь выгоды для наших больных. И сегодняшний день доказал, что работать в системе страхования инфекционная служба, видимо, не сможет: переход на нее для нас гибельный. Прежде всего потому, что у нас не сезонный характер заболеваемости – вспышечный. («Мы как пожарные, всегда готовые к экстренной помощи», – добавила одна из врачей.) То есть прогнозировать ситуацию, что мы будем равномерно заполнены в течение года, мы не можем. Сегодня больных мало – но никто не дает гарантию, что завтра где-то не грянет...

Свинка в школах «грянула» так же внезапно, как два года назад в одной из тольяттинских воинских частей. Тогда в инфекционку попали 44 солдатика. Время от времени на город накатывает сальмонеллез: только в прошлом году на Шлюзовой отвезли 390 человек. Недавний зимний грипп, который постучался чуть ли не в каждый дом, «положил» в больницу 276 человек, из них 73 – «осложненных» (бронхиты, пневмония и прочие последствия). В прошлом году два отделения полностью работали «на гепатите».

И вообще, по всем нормам в Тольятти должно быть не менее 650-700 инфекционных коек. На худой конец – 500, чего и достигли в прошлом году, сократив сразу 100 «человеко-мест» в Медгородке. Там осталось 240, здесь 260: для широко раскинувшегося города вариант вполне приемлемый. Получается как бы два полюса, которые вполне уравновешивают друг друга. И ломать эту систему – не строить.

Другой вариант судьбы шлюзовских коек, который обсуждается в медицинских "верхах" - то же самое сокращение на 100 штук. Медики готовы смириться с ним. Тем более что им не впервой. За последние несколько лет «инфекцию» пытались урезать несколько раз – примерно столько же, сколько раз менялось руководство горздрава (каждый новый шеф вносил свою лепту). Но каждый раз, после очередной эпидемии, все возвращалась на свои места.

- Последнее сокращение, как раз на 100 коек, пришлось прокрутить назад в связи со вспышкой гепатита: некуда было класть, – вспоминают врачи. – Прямо круговорот какой-то...

Еще больше все это похоже на процесс сжатия-расширения в двигателе внутреннего сгорания со своеобразным чиновничьим впрыском. А «инфекция» – она здесь вроде поршня: туда-сюда. Понятно, что у чиновников свои мысли: незаполненность больницы равносильна ее нерентабельности, и нечего держать «лишние» койки. А на аргумент практикующих врачей о том, что сегодня они, может, и лишние, а завтра без них не обойтись – начальство отвечает спокойно: ничего, если грянет – раскидаем больных по другим отделениям. Вот только идея положить больных желтухой в кардиологию, а гриппозника скрестить с язвенником не очень-то вдохновляет медиков. С эпидемиологической точки зрения это не просто неграмотно – незаконно. Мало того, что лечить инфекционные болезни будут непрофессионалы: они даже диагноз поставить не смогут. А как насчет особого режима, специально обученного персонала и всей прочей эпидемиологической специфики?

- Понятно, если катастрофа: что-то взорвалось, цистерна упала – естественно, пострадавших везут куда ближе. Но зачем в мирное-то время? – не понимает Кузнецов. – Гриппозник с язвенником – сегодня это сплошь и рядом. Это явное нарушение эпидрежима, но в сегодняшнем бардаке оно проходит. Все заинтересованы, чтобы держать больных у себя. А по идее они должны быть здесь. Но до этого никому нет дела. Никто не занимается анализом этой ситуации – идет себе и идет. А если бы в руководстве появился нормальный хозяин и сказал: ребята, вы делайте свое дело – а инфекционные больные должны лечиться там, где положено...

Тем более что есть печальный опыт. Когда-то в Портпоселковой больнице «детство» само взялось лечить коли-инфекцию, а потом на Шлюзовой везли умирающих детей (тогда за год умерли 12 малышей – абсолютный рекорд для инфекционки). Да и сегодня привозят запущенных сальмонеллезников и гриппозников: врачи поликлиник слишком долго держат их на дому. Опять же в погоне за планом: больше больных – больше денег по страховым договорам. Врачи буквально борются за больных, чтобы застраховать себя от безденежья.

«Получается парадокс: чем больше инфекции – тем больше денег мы зарабатываем», - услышал я в инфекционке.

Как бы это странно ни звучало, этой зимой грипп подсобил им: выполнив «план по гриппу» на все 140 процентов, они смогли получить зарплату. Перевыполнение было достигнуто просто: в 38-коечном отделении размещали до 57 больных. Причем, могли бы пролечить и больше, но отделение на 10 боксированных палат, уже давно закрытое на ремонт, никак не отремонтируется. По словам врачей, дел там на три недели (тем более что деньги на это дело давно отпущены) – но тут своя проблема...

Просится слово «конфликт», но оно не совсем подходит. Просто, лечащим врачам здесь не с кем конфликтовать: главного, назначенного в больницу год назад, медперсонал видит как ясно солнышко. Его руководства здесь, мягко говоря, не ощутили. А «голова» сейчас была бы очень к месту и ко времени, считают врачи: кто-то ведь должен отстаивать больницу. Хотя бы объяснить руководству городского здравоохранения, что идея закрыть больницу – не самая мудрая. Что вообще не здесь надо копать.

Тут разговор даже не о них лично: эпидемиологи уверены, что уж им-то безработицы бояться нечего. В разговоре они даже не сразу вспомнили о своих 500-тысячных окладах с 15-процентной надбавкой за вредность (6 дней к отпуску у них тоже «отняли»). Они все больше о больнице – о том, как исхитриться выжить, когда всех поголовно «застраховали». Как лечить тяжело больных, если расценки не пересматривались уже несколько лет, а питание, лекарства, та же стирка белья, не говоря уже о коммунальных платежах, дорожали как на дрожжах?

Как можно вылечить среднего пациента на 8 тысяч в день, если один только больной гепатитом «выходит» по лекарствам за миллион в месяц? Как объяснить маме грудничка, что выделяемых на него «норм» на лечение просто не хватит, хотя по закону обязаны лечить бесплатно? Или как просить купить себе гемодез и антибиотики того же врача или учителя? Как просить об этом владельца страхового полиса, который на поверку оказывается просто бумажкой?

- А мы вынуждены: «Ну, пожалуйста, у нас не хватает...» Совершенно безнадежное положение. Как этого не видит наше руководство? Может быть, они в другом здравоохранении лечатся? – вопрошает врач Марина Щипакина. По ее словам, подавляющее большинство практических врачей имели возможность убедиться: здравоохранение, в котором лечатся все остальные, в условиях страховой медицины просто-напросто разрушается. – А страховые фирмы – это дополнительная инстанция, где застревают деньги, отпущенные государством на здравоохранение: иначе как паразитированием страховой компании на теле нашего бедного, истощенного здравоохранения и больного народа, это не назовешь...

«Если честно, вопроса о диетах в больницах уже давно не стоит», – признался один из врачей. «У нас был момент, когда детям до года кефира не хватало», – добавила другая. Какая уж тут рентабельность?

«Пожарная» команда на Шлюзовом складывалась годами. Годами они тушили пожары, многие из которых возникли не на пустом месте. Да та же наркомания...

По оценкам самого персонала, в инфекционке наркоманов не менее сорока процентов. Гепатитное отделение не пустует, особенно последние два года: за это время здесь отлежал 1381 больной. Из них 546 с формами В и С и сочетаниями А+В и В+С – так называемыми шприцевыми, или кровяными гепатитами. Их отличие от классической желтухи – гепатита А – в том, что вирус передается исключительно через кровь. Это удел наркоманов.

Аудитория, мягко выражаясь, не сахарная. И климат в отделении явно не курортный.

- Наркоманы все что хотите делают: и ножичками в дверь могут бросать, и подожгут палату, и оторвут двери. Закрываются в туалете и колются. Милиция приезжает – они со второго этажа сигают в окно, ломают себе ноги... Вот такая ситуация. Конечно, страшное отделение. Там нормальному, цивилизованному человеку лежать месяц невозможно, – соглашаются врачи.

Но опять же, для врачей, сестер и нянечек проблема даже не в том, что их матерят почем зря («мы терпим, потому что знаем: это больной человек»). И не в том, что за невольное участие в таких вот детективах, порой вытаскивая пацанов после передозировки, – они получают абсолютно смешные деньги. Не это все на первом плане. Персоналу обидно, что у больницы нет средств на ремонт: ни в неприглядном гепатитном, ни в двух детских отделениях. Конечно, в целом у них далеко не Кремлевская больница – но разве это повод, чтобы ее прикрыть?

- Те же гепатитные больные – очень тяжелые, их надо выхаживать, могут быть колоссальные осложнения. Конечно, на этой инфекции должны работать суперспециалисты. Да, сейчас и гастроэнтерология лечит хронические гепатиты, но хронический и острый вирусный гепатит – это совершенно разные вещи. А если закроют – как потом собрать гепатологов?..

- В Горздраве не подумают, что Тольятти открыт всем потокам: рядом Чечня с полиомиелитом и Таджикистан, где 26 тысяч инфицированных брюшным тифом, десятки умерших. Я уже не говорю про холеру в Астрахани, которая там постоянно зреет. Как же руководству города об этом не думать? – искренне не понимает его коллега.

- А ВИЧ-инфекция? Где гарантия, что она сегодня-завтра не придет к нам? – чуть слышно добавляет врач Романова.

О том, что проблему СПИДа уже никак не назовешь надуманной, здесь знают не только из прессы. По словам М. Щипакиной, о предстоящей вспышке уже вполне серьезно говорят не только московские, но и самарские эпидемиологи, на которых в прошлом году тоже «свалились» инфицированные. Теперь о возможной ВИЧ-эпидемии говорят как о данности.

- Растет наркомания – естественно, растет СПИД, – говорит Марина Павловна. – Ведь известно: гепатитный больной, страдающий наркоманией – это потенциальный больной СПИДом. Мы на пороге такой катастрофы, что, может быть, даже мы, специалисты, всей глубины этой катастрофы еще не чувствуем. Вопрос в другом: как обследованы эти больные, как они выявляются. Официально выявлен один, но мы считаем, что их на самом деле намного больше – просто другие не выявлены. Ведь мы даже анализ на СПИД можем взять только тогда, когда у больного есть страховой полис, а те же наркоманы сплошь и рядом идут без страховых полисов. А сколько их сбегает без всяких документов? Вот, пожалуйста, вторая сторона страховой медицины...

- А ведь лечение больного СПИДом – кошмарно дорогое. Интересно, кто же будет сегодня платить за их лечение, если мы даже обычных больных лечим за их деньги? Вот вам ответ на ваш вопрос: готов ли город к лечению хотя бы нескольких больных СПИДом, не говоря уже о вспышке. Может, будут приняты какие-то экстренные меры, как это обычно делается, – но о плановой готовности пока говорить не приходится. Она даже не заложена в ту систему финансирования, которая сегодня есть, – «обнадеживает» Кузнецов...

Нет, они не собираются бастовать – не имеют права. И не намерены производить бактериологическое оружие, чтобы одним махом повысить свою рентабельность. Они хотят всего лишь двух вещей: чтобы их не закрывали и вернули в бюджетное финансирование. Они еще пригодятся.