Назначенный понятой?

День семнадцатый, допрашивались две жительницы пятого подъезда дома № 13 по улице Коммунистической. Они стали одними из первых, кто оказался на месте происшествия. Девушка с первого этажа в своих показаниях вспомнила, что 9 октября 2003 года в десятом часу вечера она возвращалась домой с другом и увидела, что на крыльце подъезда вплотную к двери лежит Алексей. Она проверила, пульс на его руке еще бился, но уже было видно, что журналист находится на грани между жизнью и смертью...

Понятые поставили подписи под протоколом осмотра места происшествия, хотя не присутствовали на нем от начала до конца.

Свидетельница также добавила, что поздно вечером к ним в квартиру, где находились мать и бывший сожитель, пришли милиционеры и попросили расписаться в каких-то документах. Таким образом, девушка подтвердила показания своей матери, которая выступала на суде в «летней» части разбирательства. Женщина тогда рассказала, что в качестве понятой поставила подпись под протоколом осмотра места происшествия, хотя не присутствовала на нем от начала до конца. Данный факт дал повод потерпевшему Владимиру Сидорову и Карену Нерсисяну указать на грубейшее нарушение уголовно-процессуального законодательства со стороны следователей.

Постоянный клиент

Подсудимый был постоянным клиентом
шашлычной на Коммунистической

Последней была допрошена работница шашлычной «Чинар», находящейся в нескольких минутах ходьбы от дома № 13 по улице Коммунистической. Она вспомнила, что примерно в половине десятого вечера 9 октября в заведение заходил постоянный клиент Майнингер. Заказал кофе, поговорил у стойки с барменом, на пару минут вышел на улицу расплатиться с таксистом, который его подвез, а затем ушел в зал, где его ожидали друзья. Он был совершенно спокоен, опрятно одет. Поэтому когда в одиннадцать часов вечера посетившие кафе милиционеры спросили, не заходили ли подозрительные люди, персонал ответил твердо «нет». Второй раз подсудимый приехал в кафе около двух часов ночи, будучи изрядно подшофе. Но ничто в его поведении не говорило о том, что он совершил злодеяние.

Я был не прав!

Суд по собственной инициативе огласил первые показания Майнингера, которые тот дал до явки с повинной. В течение двух дней задержанный рабочий Куйбышевазота называл убийцами двух разных людей.

В течение двух дней задержанный
Майнингер называл убийцами двух
разных людей

15 октября подозреваемый показал, что в тот роковой вечер, направляясь за пивом в магазин, у торца дома № 13 он увидел двух ссорящихся мужчин. В одном из них Майнингер опознал известного местного уголовника по кличке Папен, который проживал в одном подъезде с Алексеем. Подозреваемый охарактеризовал его как человека, который постоянно «бегал по двору с топором». Папен якобы повернулся к Майнингеру и рявкнул: «Кому расскажешь, что сейчас увидел, — тебя порешу и семью твою вырежу. Я знаю, где вы все живете!» Затем, уголовник отвернулся и стал делать резкие движения локтем в сторону второго мужчины, как будто наносил удары.

А 16 октября вечером задержанный подробно рассказал следователю, что в действительности с журналистом расправился его приятель Левин, с которым потом всю ночь он разъезжал по кабакам и пил. Будто бы он даже разнимал Алексея Сидорова и Левина, которые сцепились у подъезда по неизвестной для него причине. В показаниях Майнингера указано, что товарищ сжимал в руке напильник с трехгранным наконечником. А еще через час подозреваемый пишет признательные показания.

Майнингер: «Милиционеры из меня всю душу вытрясли! Я не знал, что им надо, что они хотят от меня услышать. Мне так и предложили: или на десять лет сядешь, или на двадцать пять.»

Председательствующий судья Андрей Кириллов спросил Майнингера, почему в его показаниях имеются такие противоречия. «Да потому что милиционеры из меня всю душу вытрясли! Я не знал, что им надо, что они хотят от меня услышать. Мне так и предложили: или на десять лет сядешь, или на двадцать пять. Я выбрал меньший срок, поэтому написал явку с повинной!» — ответил подсудимый. Карен Нерсисян был возмущен действиями суда и поставил под сомнение законность оглашения ранних показаний Майнингера, о чем в резкой форме заявил коллегии. Судьи в той же резкой форме ответили, что не обязаны давать отчет в своих действиях.

Карен Нерсисян был возмущен действиями суда

Была ли угроза?

В завершение заседания суд изучил документы, изъятые с рабочего стола Алексея Сидорова. Среди них было несколько листов бумаги с названиями различных фирм, которые были соединены стрелками. Также на суде из уст Карена Нерсисяна прозвучала информация, что якобы в кабинете Алексея стражи порядка нашли конверт, в котором лежала вырезка из газеты, гласящая: «С момента убийства Валерия Иванова прошло 103 дня», а рядом с ней печатный текст с угрозой в адрес Алексея Сидорова. Потерпевшей стороне показалось странным, что загадочный конверт вместе с содержимым не приобщен к делу. Возможно, ключ к разгадке стоило искать в данном послании. Обвинение же считает, что конверта в помине не было.