Питательной средой для тольяттинского криминала стал стремительный рост безработицы, особенно среди молодежи — явление практически неизвестное в советские годы. Между тем даже по явно заниженным официальным данным (как правило, они отражали только тенденции, но не абсолютные цифры), за короткий период 1992-1996 гг. уровень безработицы в Самарской области увеличился в 2 раза, составив более 7% трудоспособного населения. Из них почти половина — молодые, образованные люди 16-29 лет. Именно в этой возрастной группе ученые фиксировали максимальный уровень криминализации, а также наркомании и алкоголизма.

Сходная картина наблюдалась и в Тольятти, с поправкой на традиционно большой процент молодых людей в общей структуре его населения, а также на ярко выраженный «пролетарский» характер города, в особенности его Автозаводского района (см. таблицу).

Некоторые демографические характеристики населения Тольятти за 1970-2002 гг.

Если верить тольяттинским газетам, к 2000 г. по крайней мере 35% молодых тольяттинцев хотя бы раз пробовали наркотики. К 2002 г. в городе только официально числилось около 8 тыс. преимущественно молодых горожан, инфицированных или больных СПИДом. Потеря жизненных ориентиров, раннее вступление во «взрослую жизнь», полную сложных проблем, отразились и на психическом здоровье молодых тольяттинцев. В 1990-е гг. по сравнению с 1980-ми гг. здесь в несколько раз увеличились случаи суицида среди молодежи.

К 2000 году по крайней мере 35% молодых
тольяттинцев хотя бы раз пробовали
наркотики

Сказалось также разрушение системы советских молодежных институтов, призванных направлять энергию подростков в позитивное русло. Самое главное — перестали существовать либо должным образом финансироваться прежние структуры, занимавшиеся массовым молодежным досугом (комсомольская и пионерская организации, спортивные секции разного уровня, Дворцы пионеров и школьников с их многочисленными кружками по интересам и проч.). Оставшиеся культурно-спортивные учреждения переводились на коммерческую основу, становясь недоступными населению со средним достатком. Взамен были предложены «новые ценности» — безудержный культ грубой физической силы и «легких денег», нигилизм по отношению к честному производительному труду, пропаганда обогащения любой ценой, романтизация криминального мира и образа жизни.

К сожалению, следует признать, что занятое прежде всего производственными проблемами и борьбой за выживание, руководство АВТОВАЗа и его общественные организации в первой половине 1990-х гг. «упустили» молодежную политику как среди своих работников, так и, оставаясь градообразующим предприятием, в целом в городе.

«Некоторое время о молодежи вообще не вспоминали. До того ли было? Однако, когда первые экономические потрясения миновали, внимание на молодежь все-таки обратили. И... не узнали ее — бывшие комсомольцы превратились в нигилистов и циников со своими, крайне отличными от притязаний старшего поколения, интересами», — отмечал Д. Н. Горянец.

Новая ценность Тольятти — безудержный культ грубой физической силы

Ставший «прозой жизни» первой половины 1990-х годов почти тотальный околозаводской рэкет только на первый взгляд не касался самого АВТОВАЗа.

Возрождение молодежной политики на АВТОВАЗе, по большому счету, началось при активном содействии тогдашнего президента АО «АВТОВАЗ» А. В. Николаева лишь с 1997 г.

Вот как совсем по-будничному, беспристрастно в начале 1998 г. сам Каданников рассказывал о начальном этапе криминализации, в которую оказался втянут автогигант.

Владимир Каданников: «Тут же нашлись
хваткие ребята, которые стали обкладывать
работяг данью»

«В начале 90-х, когда старая система снабжения и сбыта рассыпалась, а новая еще не сложилась, когда предприятие осталось без оборотных средств, мы вынуждены были перейти на сплошной бартерный обмен. Начали по льготным ценам, со скидкой, продавать автомобили своим работникам, зная, что многие сразу же их перепродадут и купят себе продукты, одежду — надо же людям как-то жить, если у завода нет денег на зарплату. Ну, естественно, тут же нашлись хваткие ребята, которые стали обкладывать наших работяг данью: без их посредничества машину не продашь, не довезешь до дома... Потом наши рэкетиры перекинулись на иногородних покупателей, забиравших автомобили с завода, а когда появились торговые фирмы, делающие у нас оптовые закупки, взяли под свою „крышу“ и их. А другие группировки аналогичным образом контролируют поставки комплектующих на завод. Мы все это видели с самого начала, знали по именам лидеров всех группировок, и правоохранительным органам они известны. Время от времени кого-то ловят, кого-то сажают, но в целом ситуация не меняется».

Ставший «прозой жизни» первой половины 1990-х гг. почти тотальный околозаводской рэкет только на первый взгляд не касался самого АВТОВАЗа. На самом деле «компенсацию» размеров «дани», отданной бандитам, дилеры перекладывали на плечи покупателей, увеличивая тем самым розничную цену в условиях и без того невысокой покупательной способности населения. Далее по цепочке: выше цена — автомобили хуже раскупаются и не выдерживают конкуренции с появившимися подержанными иномарками — завод терпит убытки.

Следующим логическим этапом стало проникновение оргпреступности на территорию собственно предприятия. В августе 1993 г. УВД г. Тольятти характеризовало криминогенную ситуацию на АВТОВАЗе как «очень сложную, которая с каждым днем будет осложняться». Наглядным подтверждением прогноза стали всполошившие завод события 30 мая 1994 г. Тогда средь бела дня, прямо у вазовского КПП № 16 произошла перестрелка между тольяттинскими ОПГ, боровшимися за контроль заводской продукции.