Спасибо красивой дате, связанной с Комзиным (30 июня мы отметили 110-летие со дня его рождения) – хороший повод высветить сразу двух удивительных, достойнейших людей, сумевших сохранить Память. И если Густав Петрович внёс свой вклад «лишь тем», что сумел поймать такой кадр (а ведь не каждому это дано!), то другой герой сегодняшнего очерка, как мало кто из тольяттинцев, знал, что кроется за кадром. Николай Пантлеевич Бурцев*, светлая ему память, буквально бок о бок работал с Комзиным в годы строительства Куйбышевской ГЭС. Лишь малая часть записанных мною шестнадцать лет назад воспоминаний личного водителя попала в очерк о Комзине**, опубликованный в рамках хорошо известного тольяттинцам проекта «Улицы памяти». И вот, есть повод вернуться к этому давнему интервью, запись которого я храню столь же бережно, как и негативы Нацевского.

Итак, не публиковавшиеся ранее фрагменты воспоминаний Николая Бурцева:

«Я воевал на Кавказе. 17 лет в госпитале исполнилось, где после ранения восстанавливали. Потом жил в Сочи, работал на легковых машинах. Закончил курсы шоферов первого класса. Возил начальников строительства санатория (интересно, что за два года сменилось шесть начальников – вся страна знала, что в Сочи дисциплина жесткая). А в августе 1950-го было постановление напечатано (постановление о строительстве Куйбышевской ГЭС напечатано в «Правде» 21 августа 1950 года. – С.М.), и на сталинскую стройку все запросились. И я в том числе написал. Мне ответили отказом. А я: да не может быть – такая стройка и вдруг... Собрались и поехали с женой. 11 декабря 1950-го я вышел на работу. С первым классом (двое таких на тот момент было на всей стройке). Иван Васильевич был в отпуске, а когда вернулся, меня провели в приёмную.

-     Пьёшь?

-     Только по праздникам.

-     Где работал?

-     В Сочи.

-     А что у тебя рука согнутая?

-     Да она у меня не согнутая – не сгибается и не разгибается.

-     Фронтовик, что ли? (тогда еще не называли "участник войны" — фронтовичок).

-     Да.

И больше ничего не спросил. И начал я его возить... Поработал, узнал, что это за человек. Не за столом, не на стройплощадке только: мы же рядом жили. Простейший человек. Тогда же начальники другие были. Никаких там заборов больших...

Очень много возить приходилось: он очень много работал. Ночь-полночь...

Для меня это самые интересные годы. И потом, это он загнал меня учиться – буквально загнал, сколько беспокоился. Многое у него почерпнул в манере работать. И быстро пошёл по служебной лестнице, хотя окончил только техникум...

Да какая там охрана!? Никакой охраны у Комзина в жизни не было. Наоборот...

Как-то мы приехали из Куйбышева, там конференция была какая-то. Только вернулись – ночь, темно, – не успел и ложку взять в руки, стучит в окошко: "Коль, срочно поехали, пожрать не дадут".

Буза в 16-м лагере на Шлюзовом: работяги с законниками. Приехали, машины стоят, начальство всё лагерное собралось. "Ну чё вы тут стоите? Пошли!" Единственное, кожанку снял. Часа два не было. Выходит: "Не могут , понимаешь, там справиться". А кто-то из лагерных начальников: "Ну, здорово вы его, Иван Васильевич!"

Оказалось, командовал там китайчонок какой-то. А Комзин сзади подошел, подмышку его дёрг, поднял (а он же ведь дядька был 117 килограмм весу). У того заточка.

-     Бросай свою пику.

-     Брось, генерал, брось, падла, рёбра поломаешь.

Бросил заточку, за ним остальные - и вся буза кончилась. А ведь почти трое суток они там воевали, пока мы были на этой конференции...

Были потасовки и с трупами. И из брандспойтов разгоняли. Да всякое бывало. В основном, сам разбирался.

Помню такой случай. Когда котлован затопили, подстанции наверх повытаскивали, а они же открытые – и заключенные приспособились рыбу глушить, которая в котлован с водой поступала. 6 киловольт сунут в воду - она и всплывает. А четверо разделись и полезли собирать. И кто-то дай команду: "Ну-ка, ткни еще раз". Все там и остались. Мы ездили туда. ЧП. Хоть и говорят, что не обращали внимания на людей, – обращали. Особенно он начальников лагерей гонял, здорово гонял за грязь, за несправедливость – доставалось всем.

Друзья? – конечно, были. Друг у него лучший адмирал флота Кузнецов. Они ещё до Севастополя были знакомы. Когда флот немецкий делили, Комзин был там представителем. И потом его, видимо, Кузнецов взял к себе в Прибалтику, а оттуда – на восстановление Севастополя. После Куйбышевской ГЭС и Асуана они даже надстроили дом в Москве и стали соседями...

И ещё... Не хотел этот случай рассказывать, но расскажу. Комзин никак не думал, что я беспартийный, не знал. А как-то заговорили на политическую тему. О конференции какой-то партийной.

-     Кто от вас был на конференции?

-     Да я не знаю, я ж не избираю.

-     Как? Беспартийный? Так давай напишем рекомендацию, вступай в партию!

-     Вы знаете, Иван Васильевич... (А едем, по-моему, по водосливной плотине, а там же колючки много было, и проезд между колючкой). Знаете, я бы, может, вступил в партию, если бы не ездили мы по таким вот колючим заграждениям.

-     Вот ты какой, твоё не мать совсем!..

А я думаю: да ничего он не сделает. А почему? Потому что к нему приезжал сюда какой-то старый друг, они подвыпили, ехали в машине, разговор вели такой, что по тем временам пах расстрелом, прямо скажу...

Доверял он мне, конечно.. Кто был этот человек, я не знаю. Он три дня всего здесь был и один раз по стройке проехали, но и из машины не выходили. Знаю только, что они в институте вместе учились. Знаю, что они очень близкие друзья: Комзин лично поехал его провожать в Куйбышев. По стройке-то мы ездили на ГАЗ-69, а тут – на ЗИМе...

Трудно по тем временам было услышать такое, что могло его скомпрометировать. Хотя тут против него целый заговор был... Был тут генерал-лейтенант Шикторов, заместитель его по общим вопросам. Это гулаговский. А ему таких замов и давали. До Шикторова замом был Трубников...

Вот ещё случай. Личный лётчик Ивана Васильевича – Валентин Дьячков – в большой опале одно время был, звёздочку у него даже сняли. А дело было как: на земснаряде сгорел мотор, а он тяжелый, а без него никак, а дороги занесло, – так Дьячков полетел на АН-2 и привёз новый. Так вот, самолёт от перегруза вышел из строя, и кто-то донёс. Приехали сюда разбираться из авиационного МВД. А у Ивана Васильевича идёт совещание. Этот генерал, Чупров его фамилия, в приёмную – секретарша не пускает. "Что значит нельзя – я ж генерал!" Комзин аж остолбенел.

-     Кто вас сюда приглашал? Выйдите вон!

-     Я же генерал!

-     А я что – х... собачий?

Как грохнет по столу, стекло вдребезги.

Той же ночью Комзина в Москву вызывают. Сел он на самолёт, который возил матрицу газеты "Правда", и в Москву улаживать. После говорит: "Г. нехорошее я тронул, у него кто-то там в прокуратуре большое начальство".

А вот почти анекдот – но история правдивая. Приезжает сюда делегация от французской компартии, возглавляет её главный редактор газеты "Юманите". Они в четырнадцатом коттедже останавливались. Домик гостевой, и конечно, был напичкан аппаратурой – понятно, что КГБ занимался. И вот они на катере поплавали, приехали пообедать. А Саша Буторин – он поваром, часто готовил для таких гостей, – наполнил старинную глубокую тарелку чёрной икрой, и ложка торчит. Стоит "Столичной" несколько бутылок, рюмки и стаканы под минералку. Комзин наливает этот стакан и их приглашает. (К слову, Иван Васильевич пил мало. Знаешь, как пил? Стакан гранёный нальет, выпьет весь до дна сразу, но больше уже не наливай). Опрокидывает. Берёт ложку икры. Одну ложку отправил, вторую... А француз через переводчика спрашивает: "А что он ест?.. Вы скажите товарищу Комзину, что он сейчас за полминуты съел среднемесячную зарплату французского рабочего".

Всех начальников, которые сюда приезжали, кроме секретаря ЦК Первухина и Хрущёва, я возил. Молотов три дня был, жил в том же 14-м коттедже, – я его обслуживал. А перед его приездом распорядились вывести из котлована заключённых. Он говорит: "Не надо, я никому ничего плохого не сделал". И мы ездили по котловану, куда выводили в смену 17 тысяч заключенных, – и никто ничего...

Но на память об этом визите у меня шариковую ручку, подаренную кем-то из москвичей, вытащили.

Молотов, Серов, Круглов, два замминистра авиационной промышленности... Туполева возил: он же, где сейчас Новый город, подобрал площадку под аэродром. Всё поле мы объехали... А потом это дело забраковали из соображений безопасности: мол, ГЭС близко, если какие авиаудары...

Папанин приезжал – у Комзина жил. Они друг друга тоже давно знали. Его как-то особенно стройка не интересовала, он своими делами занимался. "Ты строй, а я буду наукой заниматься". И под биостанцию это он место облюбовал.

И ещё, Серёж... Много разговоров: мол, Куйбышевгидрострой не уделял внимания городу... Никто б Комзина не упрекнул ни в бараках, ни в чём таком. Но с чего ж будешь строить, если ГЭС уже возводят, жильё нужно строить – а кирпича нету. Что делать, параллельно же всё было! А разве можно при тех ресурсах, которые были в пятидесятые годы, за семь лет построить такую махину?

_____________

* Николай Пантелеевич Бурцев родился 15 декабря 1925 года в Краснодарском крае. Участник Великой Отечественной войны. На строительство Куйбышевской ГЭС прибыл в 1950 году, до 1958-го работал личным шофером начальника Куйбышевгидростроя И.В. Комзина. Окончил гидротехнический техникум при КГС. Впоследствии – инженер АТУ-7, с 1970-го по 1976 год – начальник АТУ-3 КГС. Организовывал перевозку бетона и других строительных грузов на стройплощадки химических предприятий, ВАЗа, на строительство объектов жилья и соцкультбыта г. Тольятти. Награждён орденом Трудового Красного Знамени.

** Первая публикация: С. Мельник. Свет Комзина // Презент Центр. – 1999. – 10 июля.

06.07.15