Друзья и недруги
Насчет версий у следствия никаких сомнений не было. Частное охранное агентство «Центурион», где работал Владимир Герасимов, было известно уголовному розыску своими связями с шейкинской преступной группировкой.
Константин Шейкин, бывший автослесарь, известен компетентным людям как большой друг Владимира Вдовина (Напарник). Напарник известен всему городу как большой недруг Дмитрия Рузляева. Более того, шейкинская ОПГ выполняла роль этакой атакующей группы в войне двух авторитетов.
Герасимова перевели в «больничку» — тюремный госпиталь
К моменту убийства Димы Большого от его группировки уже почти ничего не осталось. Однако через некоторое время сотрудники уголовного розыска получили информацию о том, что держать подозреваемого в простой гражданской больнице небезопасно: соратники убитого им мафиозного лидера готовят акт возмездия. И Герасимова перевели в «больничку» — тюремный госпиталь.
Охранник все того же ЧОП «Центурион»
Виталий Кукин был опознан как член
шейкинской ОПГ
Вскоре сыщикам удалось раздобыть другие важные сведения. Всем свидетелям перестрелки были предоставлены для опознания портреты лиц, состоящих на оперативном учете как члены шейкинской ОПГ. И двое из свидетелей: молодые люди, незадолго до стрельбы заходившие в первый подъезд дома № 1 по улице Жилина, опознали человека изображенного на одном из портретов. Этим человеком оказался Виталий Кукин — охранник все того же ЧОП «Центурион». Парни видели его за несколько минут до начавшейся бойни на скамеечке у первого подъезда на месте, откуда шейкинские боевики открыли стрельбу по машине Рузляева.
Задержанный вскоре Кукин отрицал тот факт, что он был на месте перестрелки 24 апреля. Но вскоре оперативники получили еще одно подтверждение его причастности к делу. Свидетели говорили о каком-то пакете, который Кукин держал в руках, сидя на скамейке. И именно у этой скамейки был найден полиэтиленовый пакет, на ручках которого были обнаружены следы пота, по своему химическому составу сходного с потом Кукина (пот, точно так же как и кровь, делится на группы, индивидуальные для каждого человека. — прим.). Более того, в самом пакете эксперты обнаружили следы оружейного масла, которым мог быть смазан пистолет Макарова.
И все же Кукина пришлось отпустить. После его задержания немедленно нашелся свидетель, утверждавший, что в момент перестрелки видел Кукина в другом месте, а один из парней, узнавших человека на портрете, неожиданно поменял показания и на опознании показал не на сотрудника ЧОП «Центурион», а на случайного статиста. Сыщики, конечно же, предполагали, что алиби второму подозреваемому по делу Герасимова организовали шейкинцы, но сделать ничего не смогли.
Один из свидетелей, узнавших человека на портрете, неожиданно поменял показания
на опознании
Оправдания Герасимова были весьма слабыми: шел к другу, смотрю — стреляют, упал, очнулся в больнице.
Улик против Герасимова было куда больше, и, казалось бы, состряпать алиби для него физически невозможно. Оправдания Герасимова были весьма слабыми: шел к другу (некому Решетникову, коллеге Герасимова по ЧОП «Центурион»), смотрю — стреляют, упал, очнулся в больнице. Решетников обычно дежурил в здании «Вниицеммаш» на улице Мира, но 24 апреля его там не было. Он уезжал в командировку и ни о какой встрече с Герасимовым не договаривался. Герасимов говорил, что он не стрелял со времени своей службы в милиции (до 1993 года он работал кинологом в Тольяттинском УВД). Но экспертиза показала, что на рукавах его одежды есть пятна от пороховой гари, которые никак не могли там сохраниться в течение пяти лет. Наконец, четыре человека, включая случайного свидетеля Ольгу Кириченко, видели Герасимова стреляющим по машинам и телохранителям Рузляева.
Обмотанный лейкопластырем пистолет оказался слабым звеном в цепочке улик
Самым слабым звеном в цепи улик был пистолет. То, как Герасимов отбросил злосчастный ПМ, известно только со слов свидетелей, но связать оружие и стрелка с помощью экспертиз не представлялось возможным: ручка пистолета, как и автомата «Хеклер-Кох», найденного на месте перестрелки, была предусмотрительно обмотана лейкопластырем, не позволявшим произвести экспертизу по химическому анализу пота, не говоря уже о дактилоскопии. Однако груз остальных улик был настолько велик, что это досадное обстоятельство доставляло следователям мало беспокойства.