Агий бросает главные силы своей банды на устранение «вора в законе». Цена его буйной головушки — «девятка». Ответственность за выполнение операции возлагается на уже показавшую себя в деле боевую гвардию группировки: Ревенко, Курбаленко и Шилова.

Владимир Агий внес Григория
Кобахидзе в расстрельный
список

Киллеров торопят, говоря, что времени в обрез и все надо закончить до 6 декабря 1992 года, после чего на время надо разъехаться. Потому что их всех, уже порядком накуролесивших в Тольятти, кажется, обложили. Причем не только враждебные рэкетиры, но и правоохранительные органы.

25 ноября 1992 года около девяти вечера убийцы, вооружившись «лимонкой», пистолетами Макарова и ТТ, отправляются к гургеновскому дому на Автостроителей, 48. Караулить «вора». Но, увидев лишь стоп-сигналы отъезжающей тачки Гургена, киллеры снимают засаду. 3 декабря выход повторяется. В охоту за ним включены две машины и бригада из семи человек. Но Гургена опять хранит судьба. Не дождавшись его, пацаны возвращаются на базу и ложатся спать.

А 4 декабря ровно в шесть утра две группы оперов тольяттинского УВД, подкрепленные сотрудниками ОМОНа, одновременно разносят двери квартир киллеров на улице Карла Маркса и Молодежном бульваре. Не успевшие ничего понять, бандиты практически не оказывают сопротивления. Лишь Курбаленко сдуру кинулся на опера и получил заслуженный удар прикладом.

Члены банды Агия вскоре окажутся на скамье подсудимых.

Члены банды Агия вскоре окажутся на скамье подсудимых

В 1993 год тольяттинская братва встречала в состоянии разброда и шатания. Некоторые рэкетирские бригады признавали Гургена за «вора в законе» и выплачивали в собираемый им «общак» часть своей добычи. Другие работали сами по себе, ни с кем не деля собственную прибыль. Третьи, сомневаясь в подлинности «коронации» Гургена, искали выходы на настоящих «воров в законе» и засылали долю именно им.

Авторитет Кобахидзе тем временем продолжал непрерывно падать. Он не обеспечивал группировкам, платившим ему в «общак», надлежащей связи с остальным российским уголовным миром.

Авторитет Кобахидзе тем временем продолжал непрерывно падать. Знавшие его люди объясняли это тем, что он слишком увлекся наркотиками, байками о себе, и совершенно забросил дела. Он не обеспечивал группировкам, платившим ему в «общак», надлежащей связи с остальным российским уголовным миром. Желающих же отдавать ему деньги за то, что он просто «вор в законе» (да и то сомнительный), оставалось все меньше и меньше. При всем этом, очевидно заразившись бациллой тольяттинской самостийности, Кобахидзе все менее соотносил свои амбиции с тем положением, на которое он мог претендовать в этом жестоком мире.

Видимо претензии к его деятельности имела не только тольяттинская братва, но и российский уголовный мир, о принадлежности к которому он так много говорил. Весной 1993 года для ревизии деятельности Гургена в Тольятти прибыла инспекция в лице двух грузинских «воров в законе» и трех их телохранителей.

Приехавшие «законники» были людьми солидными и имели за плечами не одну отсидку. Однако их пребывание в Автограде оказалось недолгим. Утром 26 мая 1994 года недалеко от села Подстепки из автомата был расстрелян один из «воров» и его телохранитель. Для верности убийцы произвели контрольные выстрелы в голову и благополучно скрылись с места преступления. В тот же день, но несколько позже, в засаду около села Тимофеевка попал другой «вор» и двое его сопровождающих. В ход опять был пущен автомат. В результате двое грузин были убиты, один ранен.

Со стороны «воровского» сообщества была
предпринята серьезная попытка расширить зону
влияния на Тольятти

Первым, на кого пало подозрение в организации бойни, был Гурген. В глазах местной братвы это подтверждалось дальнейшим его поведением. Он стал прятаться, а вскоре и вовсе исчез из города.

По одной версии, после вышеописанных убийств грузинские «воры в законе» дважды приглашали его на историческую родину, где он должен был держать ответ за случившееся. Но оба приглашения Гургеном были проигнорированы, что для принимающей стороны, очевидно, стало косвенным доказательством его вины.

Связан ли был расстрел грузинских «воров» с персоной Кобахидзе или это дело рук какого-нибудь другого тольяттинского деятеля — в любом случае, побоище имело гораздо более глубокий смысл, нежели просто разборки между несколькими преступниками. Судя по всему, со стороны «воровского» сообщества впервые была предпринята серьезная попытка расширить зону своего влияния на Тольятти. Которая самым кровавым образом была пресечена. По большому счету, «воровское» сообщество наглядно убедилось, что, отстаивая собственные интересы, представители тольяттинского криминального мира не остановятся ни перед чем. И несмотря на то, что сам факт расстрела вызвал всеобщее возмущение, он в то же время заставил считаться с тольяттинским бандитами, как с реальной и независимой силой, способной противостоять внешней экспансии.

Имеются сведения, что Гурген был убит в ноябре 1997 года. Впрочем, не столь романтически настроенные скептики утверждали, что Григорий Кобахидзе исчез, прихватив с собой воровской «общак».