Глава VI.
Чертовски удачная ночка

1

— Это ты к чему рассказываешь? — спросил Артем. — Хочешь впечатлить иллюстрацией ранимой души серийного убийцы?

Губы Виктора растянулись в улыбке, так не сочетавшейся с отстраненным выражением его лица.

— Разве я похож на серийного убийцу? — Виктор привстал, широко развел руки и сделал картинный поворот на триста шестьдесят градусов. — Ты вглядись внимательно, Артем. Неужели выглядят маньяки?

Артем шевельнулся и был контужен режущей вспышкой боли. Ему показалось, что в раны кто-то сунул предметы с зазубренными краями и прокрутил. Он вновь стал опасаться, что еще немного, и потеряет сознание.

— Судебный психиатр определит, на кого ты похож, — Артему все же удалось сесть поудобнее. По крайней мере, говорить стало легче. — Извини, что прервал. Впрочем, я могу за тебя продолжить. Ты остановился на том, что ретировался из дома профессора, прихватив с собой ключ от сейфа. Затем ты нанял уголовника Гришу Шницеля, чтобы обчистить сейф. Гриша взял в помощники Костю Губу, проживавшего с Клевлиным по соседству. Я не ошибаюсь? Кстати, по каким каналам ты вышел на Гришу?

— Элементарно, — Виктор натружено сел на ящик. — Ты столько про него веселого рассказывал на планерках, мы животики от смеха надрывали. Особенно удачным получился устный репортаж про милицейское мероприятие в его квартире на улице Победителей. В процессе которого, если не ошибаюсь, ты собственно и познакомился с ним. В воскресенье я заехал в офис редакции и нашел в твоем столе записную книжку, из которого позаимствовал номер сотового уголовника. Гриша ответил сразу, точно сидел и ждал звонка. Я немного приврал, что его мне как настоящего профессионала по решению определенных проблем рекомендовал наш общий хороший знакомый Артем Глинский. Необходимо, говорю, обстряпать одно деликатное дельце. С доплатой за срочность. Прощупывал он меня немного, но согласился, даже почти не торговался.

Тем же вечером мы встретились в условленном месте, я ему дал ключ, а так же устные наставления, по какому адресу, где и что конкретно брать. Напоследок объяснил, в какое время в понедельник будет пустовать дом профессора.

— Гриша Шницель принес тебе папку, которая оказалась пустышкой. Настоящую папку с записями профессора Клевлина утром в понедельник подменил Роберт Броцман, приехавший на похороны друга. Как ты догадался об этом?

— Не только ты можешь умножать два на два. Забыл что ли, кем я работаю? — настала очередь удивляться Виктору. — Я же главный редактор газеты, и должен знать, когда и по какому поводу в наш город прибывают столичные важняки. Скажу больше, я собственными глазами видел Броцмана возле гроба Клевлина. В понедельник, пока ты отсыпался после бурных выходных. Следуя расхожему и совершенно верному утверждению о том, что убийц буквально магнитом притягивает к месту преступления, я наведывался в дом убитого профессора. Типа, от лица редакции отдать дань памяти, высказать соболезнования его безутешной внучке Наташе... Кстати, ей идет траур... Я видел, что Наташа давала точно такой же ключ Роберту Броцману, и он с ним отлучался в комнату, где находится сейф. Вообще полезный визит получился. Заодно я выяснил, на каком поезде уезжает московский ученый, и что трагедию с профессором Клевлиным милиция посчитала несчастным случаем. Ты не представляешь, как мне полегчало!

— И ты возомнил себе, что можно продолжать безнаказанно убивать людей.

— Совершенно верно. Безнаказанность порождает вседозволенность. Правда, это в полной мере я прочувствовал чуть позже.

— После того, как зарезал профессора Броцмана, — продолжил за него Артем. — Ты встретился с Гришей Шницелем в обеденное время, пока шли похороны, верно? У тебя в запасе оставалась пара-тройка часов, чтобы купить билет до какой-нибудь станции — это было просто, в начале недели поезд «Татищев-Москва» ходит полупустой — с которой к утру вторника можно было на попутках вернуться в город.

— Браво! — зааплодировать Виктору мешал пистолет. — Продолжай, я весь во внимании.

— За что ты его убил, Виктор? Несчастный ученый отказался сообщить, где спрятал записи профессора Клевлина?

— За что же еще... — главный редактор «Татищевского Вестника», претерпевший очередной скачок в настроении, говорил голосом, лишенным эмоций. — Я не хотел его убивать. Так получилось, ей богу. Мне хотелось только забрать у него документы. По-хорошему, без насилия. Но нож я на всякий случай все-таки с собой захватил. У старика для его лет оказалась хорошая память, он меня сразу узнал, едва я «случайно» заглянул к нему в купе. Ехал он один, мы вежливо пообщались, вспомнили Аристарха Матвеевича. Даже пропустили по маленькой. Когда стемнело, отправились покурить в тамбур. Профессор взял с собой портфель, я и спросил: «Вы его всегда с собой носите, Роберт Карлович?». «Вас это не должно волновать, Виктор Олегович» — грубо ответил он. Я ему учтиво: «Не будете ли вы так любезны, показать, что внутри?». «Не буду, — отвечает. — Категорически не буду». И бегом из тамбура. Выскочил ведь, считай. Во мне снова вспыхнул фитиль, и пошло-поехало...

2

Нет, это не Виктор. Создавалось впечатление, что внутри у него поселилось опасное существо с примитивными инстинктами, полностью вытеснившее его настоящую натуру.

Артем отказывался верить, что Виктор был способен совершить ужасные вещи, о которых рассказывал с таким хладнокровием. Нет, это не Виктор. Создавалось впечатление, что внутри у него поселилось опасное существо с примитивными инстинктами, полностью вытеснившее его настоящую натуру. Присущие ему здравомыслие и рассудительность, осторожность и педантизм, качества, которыми он гордился и старался привить другим, сменились психопатической, неконтролируемой агрессией.

Однако это не безумие, по крайней мере, в том понимании, которое принято вкладывать в его определение. Виктор проявил себя неподражаемым лицедеем. Ведь ни у кого из окружающих не возникло подозрений, что с ним творится что-то неладное. Ему помогала непоколебимая вера в свою правоту и запредельное желание разбогатеть, пришел к печальному выводу Артем. Самое ужасное — в Викторе не просматривалось ни раскаяния, ни хотя бы слабого сожаления. Он скорее испытывал приятную утомленность труженика, который сделал львиную долю работы. Которому осталось сделать чуть-чуть.

— А Гришу Шницеля за что? — спросил Артем.

— Это дерьмо собачье вздумало меня шантажировать, — насупился Виктор. — Во вторник вечером он мне позвонил и назвал цену своего молчания: пятьсот тысяч рублей. Видите ли, после моего заказа его, немощного одинокого пенсионера, стали беспокоить мусора и журналюги. Один визитер, чтобы узнать мое имя, якобы даже жестоко избил Гришу. Что ухмыляешься?

— Я не хотел его бить. Так получилось, ей богу — пояснил Артем, передразнивая Виктора.

— Надо было догадаться, — Виктор почесал стволом пистолета наморщенный лоб. К сожалению, выстрела не случилось. — Что ж, получается, ты косвенно виновен в его гибели. Меня меньше будет мучить совесть, когда откинешься.

— Ты согласился принести названную сумму к дому на улице Победителей, где проживал Гриша Шницель. Но вместо обещанных денег на всякий случай вновь захватил с собой нож.

— А что мне оставалось делать? Эта скотина не за что ни оставила бы меня в покое. Сегодня пятьсот тысяч, завтра еще сто, послезавтра еще. Я рисковал попасть к нему в вечную зависимость. Кроме того, не имелось никакой гарантии, что он не проболтается. Он же стукач со стажем. Проблему нужно было срочно решать. Пришлось разыграть маленький бытовой скандальчик, чтобы гибель Гриши Шницеля выглядела, так скажем, естественной и убедительной. В этом районе поножовщиной никого не удивишь.

Еще один элемент мозаичного панно занял свою нишу.

— Задание о репортаже с похорон профессора Клевлина. Почему я, Виктор?

— Не ищи здесь второго дна — произошла случайность. Просто остальные журналисты были заняты. Честно говоря, я думал, ты проигнорируешь задание уровня внештатного корреспондента, посчитав его оскорбительным для своей звездной персоны. У тебя же это вошло в привычку. Или я не прав?

— Сейчас не самое подходящее время затевать полемику на эту тему...

— Прав, еще как прав, — воодушевился Виктор. — Будь здесь зеркало, я бы посоветовал внимательно посмотреть на себя. Чтобы увидеть и понять, в кого ты превратился.

— Со мной было что-то не так? — стиснув зубы, Артем переместил тяжесть тела на правый локоть. И с ужасом поймал себя на том, что не только присоединился к сомнительным словесным забавам Виктора, но и неосознанно сказал о себе в прошедшем времени.

— Тебе требуются объяснения? Вспомни, пожалуйста, когда ты последний раз написал нормальную статью. Над Ждановичем посмеиваешься, а сам практически им стал. Башка седеет, а у самого только вино и девки на уме, как у студента. Зато сколько апломба! Какие речи и позы! Жаль, учредитель газеты Яков Дронов меня не послушал, иначе ты давно вылетел бы из редакции. Глинский для «Татищевского Вестника» святое, сказал мне недавно Дронов. Кого хочешь увольняй, сказал, а его не трогай. Вот я и не трогал. До сегодняшней дождливой, и чертовки удачной ночки, — Виктор остановил победный взгляд на открытом хранилище.

Ему доставляло удовольствие заворожено разглядывать горшки с золотыми монетами на расстоянии. Он до сих пор не притронулся к ним. Надо думать, считал, что завершение святого действа должно происходить без очевидцев.

3

— Знаешь, это уже не важно... — продолжал Виктор. — Но ты частично реабилитировался в моих глазах. Умудрился разузнать, где хранится золото — шик и блеск! Вначале твой неожиданный энтузиазм застал меня врасплох и не на шутку встревожил. Зная, на что ты способен, когда в форме, я вспомнил тебя прежнего. Однако потом я страшно обрадовался, что ты втянулся в эту историю. Ведь после убийства Роберта Броцмана у меня не осталось никаких зацепок. Вообще никаких. Получается, ты оставался моей путеводной ниточкой. А палки в колеса я вставлял для виду, чтоб раззадорить. Ты не представляешь, насколько я сильно расстроился, когда ты совсем некстати ударился в бега! Я со всей возможной настойчивостью попросил сотрудников редакции, чтобы они немедленно сообщали мне любую информацию о твоем местонахождении. Кому, как не главному редактору надо знать о судьбе своего работника, несправедливо преследуемого правоохранительными органами? Тонечка Сайкина, умничка, откликнулась.

— Согласен — умничка, — язвительно вставил Артем.

— Главное — ответственная, — пространно отметил Виктор. — И влюбчивая. Она ради меня на все готова. Ты разве не в курсе? Теперь знай. Дальше все было просто. Я одолжил у одного полезного человека неказистый транспорт со стволом и принялся караулить тебя возле развлекательного центра «Меркурий». Отдельное спасибо, что сразу не опустил заднее стекло «хаммера». Иначе я тебя мог проворонить.

— Пожалуйста. От тебя мы на трассе прятались?

— Выходит, от меня, — подтвердил Виктор. — Затем я вел себя осторожнее и старался не выдавать своего близкого присутствия, хотя разок ты меня чуть не просек. Примчался старпер, — Виктор указал на труп Компаса. — И я решил, что пора действовать. Эти двое на мушку отлично легли. В тебя стрелять начал, рука почему-то дрогнула... Кстати, где мы? Судя по обстановке, здесь обитает уважаемый гражданин.

— Более чем. Совладелец холдинга «Тантал» Богдан Демин, он же Дема Страшный. Знакомая фамилия?

4

Невыносимая боль, пульсирующая в каждом нервном окончании, блокировала чувства и мешала расслышать то, что вдруг уловил слух не успевшего толком удивиться Виктора. Услышанное взволновало главного редактора «Татищевского Вестника». Выражение внутреннего напряжения и нарастающего беспокойства все отчетливее проступало на его лице. Артем задержал дыхание и сосредоточился. Теперь и до его слуха доносился едва различимый дробный перестук с присвистом неясного происхождения. Он неумолимо нарастал и обретал объем.

— Похоже, новые русские вертолетчики решили поразвлечься, — просветил Виктор. Своим деланно-безмятежным умозаключением он успокаивал себя и давал понять Артему, что тот зря надеется на помощь. — Понакупили игрушек с пропеллерами. Ничего не скажешь, условия для полета просто идеальные — ночь, тучи, дождь. В духе безбашенных местных олигархов. После баньки с водочкой стремление быть ближе к богу становится у них просто неудержимым.

Перестук плавно трансформировался в настойчивый стрекот, световое пятно разрасталось и становилось ярче, серебристые нити дождя растворились в нем и сделались невидимыми. Теперь не оставалось сомнений, что в маршруте вертушки была предусмотрена остановка на территории усадьбы Богдана Демина.

Снаружи полукружьем образовалось свечение, оно было слабее фар «хаммера», оставленного у входа в ангар, но недолго. Перестук плавно трансформировался в настойчивый стрекот, световое пятно разрасталось и становилось ярче, серебристые нити дождя растворились в нем и сделались невидимыми. Теперь не оставалось сомнений, что в маршруте вертушки была предусмотрена остановка на территории усадьбы Богдана Демина.

Прошло еще несколько секунд, которые Артему показались целой вечностью. Веки опускались сами собой, в ранах прокручивались сверла запредельной боли, но в душе зародилась слабая надежда на спасение, которая может буквально свалиться с неба.

От слепящего света уже невозможно было разглядеть джип Компаса. Оглушительный басовитый треск рвал в ошметки и расшвыривал отсыревший ночной воздух. Грохот подавлял все вокруг, от него нельзя было никуда деться, если бы даже Алекс получил чудесную способность мчаться со скоростью спринтера-рекордсмена, находящегося под воздействием китайской фармакологии. Задрожала оцинкованная крыша, казалось, предметы вокруг уменьшились, испуганно вжавшись в цементный пол. Виктор вскочил и застыл, высоко задрав подбородок. Чего-то ждал. Возможно, надеялся, что это всего лишь звуковое наваждение, которое, достигнув пика, начнет постепенно стихать и исчезнет вовсе, чтобы не мешать оставаться ему чертовски богатым везунчиком.

Виктор медленно повернулся к Артему:

— Это ты? — крикнул он.

Артем молчал.

Виктор подскочил к нему вплотную, трясясь от клокочущей ярости и обуявшего страха. Он схватил Артема за грудки:

— Я спрашиваю — это ты, сука хитрая, все придумал?!

Артем отвел глаза в сторону. Его ответ, каким бы он ни был, вряд ли устроит Виктора, полностью потерявшего над собой контроль, брызгавшего слюной и размахивавшего пистолетом перед самым его носом. Зрение теряло фокус, но Артем сумел уловить за спиной убийцы движение, разглядеть силуэты, сползающие сверху на тонких тросах. Пять или шесть шустрых фигур, упакованных в черное. Черные ботинки, штаны, куртки, сферы с прозрачными непробиваемыми полосками обзора. Короткоствольные автоматы, направленные в их сторону.

Едва касаясь тверди, люди с оружием рассредотачивались у открытых ворот ангара.

— Внимание находящимся в здании! — принялся с бесстрастной механической настойчивостью вещать громкоговоритель. — Здание окружено! Сопротивление бесполезно! Просьба сложить оружие на землю и с поднятыми руками следовать к выходу!

Виктор отшатнулся от Артема. Примерно так же в каком-то телесериале неопытный врач отпрянул от африканского мальчика, на котором внезапно проступили чудовищно уродливые язвы. Виктор направил дрожащий пистолет на Артема. В его глазах появилось пустое, отстраненное выражение, которое способно было напугать до обморока. Но Артем не испугался. У него на этого просто не осталось сил. Вместе со слабостью к нему пришла полнейшая апатия. Он не двигался и не молил о пощаде. «Это конец, — с безмятежным спокойствием подумал Артем. — Почему он не стреляет? Почему они не стреляют?».

Оружие в руке Виктора ходило ходуном. Он призвал на помощь вторую руку. Тщетно: большая неподвижная мишень была в нескольких шагах, но он не мог взять ее в прицел. Виктор размял шею, повернулся вполоборота и наклонил голову, выцеливая Артема.

— Здание окружено! Сопротивление бесполезно! Оружие на землю! — в громкоговорителе послышались нотки нетерпения. В спину Виктора ударил слепящий световой сноп прожектора. Главный редактор «Татищевского Вестника» еще раз оглянулся на выход из ангара.

— Да пошли вы! — выкрикнул он и сунул дуло себе в рот. Артему показалось, что зубы клацнули о ствол, хотя в царившем грохоте услышать это было невозможно.

Почему он не стреляет? Почему они не стреляют?

Высверливающий мозг гул вертолета, приказы громкоговорителя, биение сердца, вспышки боли — все стихало и отдалялось. Свет тускнел и мерк, сознание причаливало к укромной тихой гавани, в которой ждало долгожданный покой и облегчение. И в этот момент раздался выстрел.

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.