БИЛЬЯРДЫ И ГРОБЫ

В прошлом столетии, в начале девяностых годов, когда народ, сломя голову, ринулся в предпринимательскую деятельность, до этого запрещаемую утопическим коммунистическим режимом, был у меня такой оригинальный приятель — Андрей Тачков, который делал бильярды. Правда, всего два месяца. Но в том была не его вина.

Самым обычным вопросом в то время, при встрече между знакомыми и весьма отдаленно знакомыми людьми, был:

— Ты чем сейчас занимаешься? — даже не требовавшим определенного ответа, задававшимся исключительно из желания поделиться собственными планами на будущее, клокотавшими, как первая любовь, у каждого россиянина в груди. Всеобщая открытость была поразительна.

Теперь этого не понять! Теперь уже другие годы.

Но тогда волна массового предпринимательства, как на картинах Айвазовского терзаемое штормом утлое суденышко, могла увлечь любого, кто имел хоть мало-мальски поэтическую натуру. Переубеждать было бесполезно! Истинный рай для мошенников. Бездеятельных не было вообще... Кто-то вкладывал деньги в пирамиды, кто-то создавал новый сорт майонеза на основе несуществующих в природе ингредиентов — птичьего молока и божьей искры, а кто-то пытался произвести предметы тончайшего столярного мастерства. Причем руками отпетого контингента, который, в лучшем случае, мог сколотить кривую дверь или перекошенную раму, а в худшем — оттяпать себе палец, выстругивая пожарный щит.

Именно к таким вот, способным повести их за собой, «героям эпохи» и относился мой приятель, до сего дня ничем не примечательный гражданин Андрей Тачков, все свое времяпрепровождение видевший в утреннем кофе, обеденном борще и ежевечернем закатывании шаров в лузы в Доме молодежи, куда ему заботливые родители достали льготный абонемент (а может, он и сам его себе приобрел на водившиеся у него в карманные деньги, — откуда ж я знаю? — сейчас уже всего не припомнишь). А потом вдруг взял и претерпел это неожиданное перевоплощение, как написали бы политологи — согласно «настроению масс и общественно-политической обстановке». Своего рода Павел Корчагин, вызвавшийся положить жизнь на строительстве узкоколейки. Своего рода Юрий Гагарин, которому выпала честь лететь в космос первым. Хотя, признаться, если бы он мне тогда сказал, что зачислен в отряд космонавтов, то я бы меньше, наверное, удивился, чем услышав от него (опять же, прошу заметить, произнесенное без всякой предварительной подготовки) сообщение о том, что он теперь предприниматель, причем готовый подтвердить свои слова наглядным примером.

— Приезжай. Покажу.

Я думал, что мне метеорит на голову упал, пробив крышу монолитного дома, когда он мне сказал по телефону об этом и повесил трубку.

Хотя, казалось бы, чему было удивляться — фантасмагорическое было время!

Но все-таки, для снятия нервного потрясения и поддержания морального баланса в организме (подобного щелочному — из телевизионной рекламы жвачки «Орбит»), я тут же перезвонил другому своему приятелю — Витьке Семенихину, который, путем личного наблюдения, был не меньше меня знаком с инфантильной умиротворенностью нашего вышеупомянутого земляка, которая, стоит обратить внимание, до последней минуты не предвещала никаких радикальных отклонений (и тут вдруг — бац! — и тайфун в стакане, вылупление коршуна из куриного яйца), чем я, разумеется, достиг ожидаемого результата и сразил наповал своего невольного психиатра, а вернее, тем камнепадом эмоций и слов, что бил рикошетом из линий связи от взорвавшегося у меня под черепной коробкой инопланетного тела, способного разбомбить и его жилище. Все одно путано, правда? Ну да вы меня поняли.

А может, у Витьки и не было тогда никакого телефона, а тем более — обустроенных апартаментов. И вообще я не помню, когда ему об этом рассказал, был разговор — и ладно!

Важно, что я сохранил в памяти другое: через пару дней, сговорившись с Андреем Тачковым, мы поехали, подстегиваемые любопытством, смотреть его новоиспеченное элитарное производство, располагавшееся где-то в промышленной зоне. Скажу точнее — на Железобетонном заводе.

— Почему именно на нем? — спросил я по дороге.

— Там цех столярный простаивает. Я его арендую.

От такого непосредственного ответа-заявления мы с моим приятелем Витькой Семенихиным, расположившись на просевших сиденьях его раздолбанной «восьмерки», восторженно переглянулись, уже мысленно представляя себе, как в просторных и чистых помещениях с хорошим освещением трудятся на благо высокой идеи красивые и умные люди. И куда нас, стало быть, спасибо, еще милостиво пригласили.

А может, мы и не на его машине ехали вовсе, а на своих тарантайках отечественного производства добирались следом за нашим Иваном Сусаниным, то бишь Андреем Тачковым. Я уж лучше врать не буду.

Ох, и воспарили же мы...

Но и это было бы еще ничего, если бы не довелось нам тотчас убедиться в том, насколько порой расходится человеческая фантазия с реальной жизнью. Это все равно, что ловить, допустим, сачком роскошную по окрасу дневную бабочку, а поймать вдруг блеклую ночную. Или же, вообразив себя птицей, выпрыгнуть из самолета без парашюта.

Другому мы бы морду в кровь за подобный розыгрыш разбили. Но Андрей-то ведь считался нашим приятелем. Почти что другом! И, соответственно, на манер шекспировского персонажа, принца Гамлета, мы не ведали: бить ему харю, или не бить?

Арендованный им цех был даже и не цех, а какой-то подвал, который, по нашим представлениям, и арендовать-то было не нужно (да за такие катакомбы, возьмись мы за дело, хозяину по-любому пришлось бы нам еще приплатить) — с неоштукатуренными стенами, плохим освещением и спящими по углам на насыпанных горами опилках пьяными рабочими; один из которых, впрочем, при появлении в сопровождении новоявленного начальника нашей делегации мигом проснулся и, не сумев встать на ноги, погреб на брюхе к перегородившему помещение спасительному плоту, который, как выяснилось впоследствии, и был бильярдом.

— На бутылку просит, — нисколько не смутившись, пояснил нам наш экскурсовод-производственник, видимо, установивший уже контакт со своими подчиненными и без слов понимающий, что им нужно. После чего переключил внимание на «утопающего» и жестко ему отчеканил:

— Ничего не получишь.

И, уже обращаясь ко всем остальным своим, по одному приходящим в себя подчиненным, веско добавил: «Надо было стол полировать, а вы чем занимались? Опять, небось, всю ночь калымили. Где вы только заказы берете на эти гробы? Больше предупреждать не буду: либо водку пить, либо вкалывать. Всех, нахрен, уволю, поняли?»

Ответом было молчание.

В установившейся тишине тот самый, первый из проснувшихся и условный пловец, вяло поднырнул под возвышающееся над ним на шести ножках препятствие, откуда уже больше не выплыл — очевидно, запутавшись в сладких сетях Морфея.

— Вот мое детище, — любовно погладил стол наш неунывающий сопроводитель.

И принялся объяснять дальше: «Плита теперь мраморная нужна. Ну, на худой конец, асбестовая».

— На какой конец? — серьезным тоном переспросил Витька.

— Не иронизируй. Я уже на карьер ездил — обещали подготовить. Потом мы его сукном обтянем. Лаком покроем. Фирма, одним словом, будет!

— За сколько?

— Что за сколько?

— Продавать их потом будешь? — поинтересовался я с умным видом.

— Пока я не думал над этим. Время покажет. Не для обогащения — для души делаю!

Но время распорядилось, как ни грустно об этом писать, со всеми его светлыми начинаниями совсем иначе. Спрос на бильярдные столы для махом возводимых коттеджей и развлекательных центров шел параллельно с заказами на гробы для все разрастающихся городских кладбищ, куда один за другим планомерно переселялись все те же хозяева едва отстроенных помпезных сооружений — пальба-то шла по всей стране, как-никак, всамделишная! Что совмести он тогда эти два противоположных направления — бильярды и гробы — бизнес-успех ему, несомненно, был бы гарантирован. Но вся неувязка состояла в том, что наш достославный приятель Андрей Тачков был неисправимый романтик. Спрос на гробы в определенный момент перевесил, а он их делать принципиально не захотел, о чем и поведал нам как-то при дружеской встрече.

— И чем теперь заниматься думаешь?

— Пока ничем. Купил вот себе кий профессиональный. Специально за ним в Москву ездил, — похвастался он перед нами с Витькой. — Шары так и катятся в лузы. Приезжайте в бильярдную — продемонстрирую. А гробы я принципиально делать не буду — не мое это, и все тут!

А может быть, он и не приглашал нас ни в какую бильярдную и не рисовался перед нами своим чудо-кием, а это я все вру из-за того, что мне делать нечего, но то, что Андрюха Тачков — это реальное лицо, и то, что он не стал кривить душой, следуя конъюнктуре рынка — это все чистая правда, поверьте!

И пусть только кто-нибудь скажет, что у нашего времени не было своих героев — эх, начистим мы ему тогда за это «пачку», в любой цирк с распростертыми объятиями примут! Пусть даже не рискует...

Сентябрь 2006 г.
ИК-10, Самарская область.