Сицилийская верность

Синяка ведут на суд

На все судебные заседания Мирон Мокров и Василий Синяков являлись в дорогой чистой одежде. По их виду нельзя сказать, что они более полугода провели на нарах в переполненном Сызранском следственном изоляторе. Вели себя спокойно. Василий Синяков постоянно держал при себе бумаги с заранее подготовленными вопросами к свидетелям и замечаниями к обвинительному заключению. Синяк, на протяжении последних лет неотрывно находившийся рядом с Мироном, самоотверженно брал на себя грехи своего босса. Прекрасно понимая, что убийство трех человек — это не хулиганство или хранение наркотиков. Приговор мог быть очень суровым. Оставалось только догадываться, что стояло за такой сицилийской верностью телохранителя.

Линия защиты была построена на том, что по большому счету твердых доказательств вины Мирона нет. И все результаты многочисленных криминалистических экспертиз ничего конкретного не утверждают. Так, на двух пистолетах (ИЖ-76 и ТТ), изъятых милицией после побоища в ДК «Мир», нет ни одного отпечатка пальцев. Поэтому многие специалисты считают, что кроме показаний Андрея Толмачева, у следствия нет убедительных свидетельств вины Синякова и Мокрова. Толмачев, приехавший в суд под охраной двух вооруженных автоматами оперативников, является сильным камнем обвинения, способным утянуть Мирона на дно. Но он — лицо заинтересованное и это обстоятельство тоже будет учитываться на суде. Более того, выступавший на суде охранник «Пирамиды» Евгений Бризжакин неожиданно заявил, что на мониторах лица не просматривались, и ничего конкретного он не видел.

29 июля к 11 часам дня в зале судебных заседаний присутствовали жены Мирона Мокрова и Василия Синякова, мать Мирона, а также несколько его друзей специфической внешности. С пострадавшей стороны приехали мать Андрея Ломакина и сестра братьев Батршиных.

Суд под председательством судьи Ахметшина начался с выступления матери Андрея Ломакина. Которая громко обратилась к Мокрову: «Мирон, это ты убил моего сына! Вы с Синяковым резали его, вы ему глаза выкололи! Как вас только земля носит?»

Судья Ринат Ахметшин был вынужден прервать эту гневную тираду, дабы в зале суда не накалялись страсти. Жена Рината Батршина сделала заявление, о том, что ее покойный муж в свое время сидел в одной колонии, и даже в одном отряде с Мироном Мокровым. Поэтому показания Мирона о том, что Рината он раньше не знал, являются ложными. Мирон на это ответил: в 16-й колонии находилось несколько тысяч человек, он не уверен, что был с Батршиным в одном отряде и его не знал.

Дело направили на доследование,
но Мирона оставили под стражей

Адвокат Мирона Мокрова в своем выступлении заявила, что необходимые в столь серьезном уголовном деле следственные действия и протокол осмотра места происшествия проведены правоохранителями безобразно. По мнению адвоката, органами следствия даже не установлено точное время происшествия. Нет плана-схемы бильярдной «Пирамида» и т. д. Адвокат спрашивала: «Моего подзащитного обвиняют в незаконном приобретении, хранении и ношении оружия. Где он его приобрел, где хранил? На эти вопросы следствие не нашло ответы. Если свидетель Бризжакин видел вспышку на экране монитора, то какую он видел вспышку, ведь глушитель еще выполняет функции пламя гасителя?»

Более того, адвокат подала прошение о том, чтобы ее подзащитному изменили меру пресечения, ссылаясь на то, что Мокров болен панкриотитом. Но судья не счел нужным освобождать Мирона из-под стражи. Исходя из всех этих нерешенных вопросов суд после тридцатиминутного совещания, принял решение отправить дело на доследование.

29 июля 1998 года Самарский областной суд постановил отправить дело на дополнительное расследование. Мирона и его телохранителя было решено оставить в стенах Сызранского следственного изолятора.

Следствие по этому делу длилось более полугода. На проведение расследования всех обстоятельств резни в «Мире» были брошены лучшие силы тольяттинской милиции и прокуратуры. Следователи отдела по расследованию умышленных убийств городской прокуратуры предъявили обвинение в убийстве трех человек Мирону и Синякову. Когда уголовное дело было наконец-то направлено в суд, почти все были уверены, что им обоим грозит длительная изоляция от общества. Так как доказательства их виновности, собранные в ходе следствия, казались неопровержимыми.

Но 29 июля 1998 года Самарский областной суд постановил отправить дело на дополнительное расследование. Мирона и его телохранителя было решено оставить в стенах Сызранского следственного изолятора.

Пока Мирон Мокров сидел в изоляторе, его группировка переживала свои далеко не самые лучшие времена. Было похоже, что неверовские решили воспользоваться сложившейся ситуацией и, пока Мирон отсыпался на нарах, добить его бригаду. Тем более что у них был для этого серьезный мотив — месть за павших в «Мире» товарищей (и, возможно, надежда получить впоследствии высвобожденные пастбища). Вскоре Мирон теряет двух своих верных соратников.

24 июля 1998 года в лифте одного из домов в Автозаводском районе жильцы обнаружили изрешеченный пулями труп Игоря Раковского — ближайшего друга и соратника Мирона Мокрова. По оперативной информации, Раковский был человеком, в руках которого находились экономические рычаги всей мироновской группировки. Киллер выпустил в него пять пуль из пистолета Макарова, шестую заклинило в стволе. Но Раковский был еще жив, и убийца добивал его рукояткой пистолета.

Известие о смерти друга пришло в камеру к Мирону уже на следующий день. Говорят, Мирону от этой новости стало плохо с сердцем. Кроме того, что он терял друга, убийство Раковского стало мощнейшим ударом по экономике ОПГ. Ведь не секрет, что в незаконные финансовые операции и иные денежные дела посвящен очень узкий круг лиц. А, следовательно, со смертью такого человека многие финансовые цепочки рушатся. К тому же после смерти Раковского, у мироновской братвы возник резонный вопрос, кто теперь будет выкупать босса из тюрьмы.

Тем временем по узким милицейским и криминальным кругам стали распространяться слухи, что официальным лицам, ведущим расследование бойни в «Мире», как с мироновской, так и с неверовской сторон якобы предлагаются огромные взятки. Одни готовы были платить за то, чтобы Мирон надолго остался за решеткой. Другие, напротив, готовы были купить правосудие, чтобы его освободить.

Прокуратура постоянно продлевала сроки его заключения под стражей. Однако в общественном сознании постепенно стало складываться ощущение, что, то ли по одним, то ли по другим причинам следствие вскоре захлебнется, и Мирона отпустят на волю.

Этому мешали, пожалуй, только двое свидетелей с неверовской стороны, которые продолжали утверждать, что Мокров причастен к убийству в «Мире». Правда, был еще третий свидетель, присутствовавший в ту ночь в ДК. Им был еще один друг Мирона — Ильдар Валиулов. Он продолжал упорно настаивать на том, что сам Мокров никого не убивал...

Ильдара Валиулова
расстреливали два киллера

Валиулова убили 25 декабря 1998 года у третьего подъезда дома № 4 по Приморскому бульвару. В то утро он со знакомым Эдуардом Овчаренко сели в белую «десятку» и стал прогревать двигатель. В этот момент недалеко от них остановился автомобиль, из которого вышли два молодых человека. Один из них обошел «десятку» сзади, второй встал со стороны Валиулова, сидящего рядом с водителем. Распределившись на позициях, киллеры открыли шквальный огонь из «Вальтера» и «Люгера». Валиулов погиб сразу, Овчаренко был тяжело ранен.

Еще один свидетель был убит 9 января 1999 года в 13-м квартале Автозаводского района. Неверовского бригадира Сергея Спиридонова киллер подстерег, когда он выходил из собственного дома по улице 40-летия Победы. Спиридонов направлялся в сторону автостоянки. Убийца подошел к нему на расстояние вытянутой руки и, достав пистолет Макарова, расстрелял практически в упор.

Неверовский бригадир Сергей
Спиридонов (слева)

Таким образом, двое из троих свидетелей бойни в «Мире» были мертвы. А еще через неделю Мирон Мокров вышел на свободу. По утверждению работников прокуратуры, «за недоказанностью вины».

Так что после доследования перед судом предстал лишь его телохранитель Василий Синяков, взявший всю вину на себя. На возобновившемся процессе Синяк вел себя эмоционально, был сильно возбужден. Еще бы. Прокурор запросил для него наказание в виде двадцати лет лишения свободы. Адвокаты же продолжали настаивать на том, что подзащитный совершил убийство, выполняя служебный долг охранника и защищаясь.

В своем сумбурном последнем слове Василий Синяков сказал, что ему жалко погибших людей. Дабы сломить его волю, правоохранители сажали его в «пресс-хаты», закрывали в буйном отделении дурдома с двумя гамадрилами по 120 кило весом, сажали в одну камеру с больными открытой формой туберкулеза. Но пройдя все круги ада, он остался несломленным. Еще Синяков посетовал, какой у него выдался тяжелый год. А ведь он мечтал уйти на покой, купить корову и жить в деревне.

4 марта 1999 года выездная коллегия под председательством Рината Ахметшина за умышленное убийство трех человек при отягчающих обстоятельствах приговорила Синякова к восемнадцати годам колонии строгого режима.

Осужденный телохранитель Мирона
посчитал себя несломленным

Много говорилось о том, что за освобождение Мирона из тюрьмы были заплачены немалые деньги. Называются суммы от 100 до 240 тысяч долларов. Причем, все финансовое обеспечение освобождения авторитета якобы взял на себя Сирота. Естественно, Мирон как человек, живущий по понятиям, в долгу у друга не остался.

Так, по слухам, после открытия в 1996 году ресторана «У Людвига» на счет одной из коммерческих фирм, подконтрольной Мирону, руководством ресторана ежемесячно перечислялось десять процентов от прибыли заведения. После благополучного освобождения Мирона из следственного изолятора эта доля была якобы передана Сироте.

Выход Мокрова на свободу обещал новый виток вооруженных разборок в Тольятти. Мирону приписывают слова, сказанные им сразу же, как только он оказался на воле: «Я объявляю неверовским войну». Якобы произошло это на сходке воровских авторитетов и лидеров преступных группировок Тольятти, проходившей под патронажем «вора в законе» Алексея Калужского. Однако присутствовавшие заявили, что не горят желанием ввязываться в драку.

Но уже 24 января 1999 года, то есть буквально через несколько дней после того, как Мирон вышел на свободу, оперативники тольяттинского отдела по борьбе с организованной преступностью задержали нескольких членов неверовской группировки. В этот день на Новом кладбище проходили поминки Игоря Раковского. Неподалеку от его могилы с самого раннего утра стояла белая «Нива», из которой некие граждане в мощный бинокль отслеживали всех пришедших на поминки. За этим занятием их и застали милиционеры.

Во время проведенного прямо на кладбище досмотра у находившихся в «Ниве» неверовцев были найдены две импортные радиостанции, мощный бинокль и газовый пистолет, переделанный для стрельбы боевыми патронами.

Примерно в это время сотрудники «шестерки» задержали шесть наркоманов, которые подозревались в том, что от группировок Мирона и Сироты якобы получили предложение участвовать в отстреле неверовских.

Сирота умел быть настойчивым

Было ясно, что в воздухе запахло жареным. Лидеры обоих группировок перешли на «нелегальное» положение. Неверов отправился в Москву, его приближенные — за границу.

Мирон, Сирота и несколько близких к ним бандитов отправились в Сочи. Они рассчитывали получить долю с отгрузки на сочинские консигнационные склады вазовских автомобилей. Благополучно прибыв на место, тольяттинцы встретились с руководителями одной из сочинских криминальных группировок и предложили им свои услуги в поставке автомобилей с ВАЗа. Естественно, рассчитывая получать свою долю. Однако сочинская братва заявила, что получит машины и без участия тольяттинцев. Но Сирота был настойчив и заявил, что, если он захочет, то на сочинских складах будут стоять только «классика» и пара «десяток» цвета «опатия». Этот довод очень подействовал на сочинских ребят. Братва достигла определенного консенсуса.

Чуть позже, отмечая эту удачную сделку, Мирон и Сирота, разгулявшись в одном из ресторанов, учинили там скандал со стрельбой. Не поладив с лицами кавказской национальности, также отдыхавшими в ресторане, тольяттинцы отстрелили одному из них ухо. Мирона с Сиротой даже задерживала сочинская милиция, но почему-то очень быстро отпустила.

Поскольку в последнее время Мокров очень сильно пристрастился к наркотикам и не мог уже полностью контролировать ситуацию, Сирота, воспользовавшись этим, переманивал к себе под крыло мироновскую братву.

Наблюдать за работой консигнационных складов Сирота поставил Николая Гребенникова по прозвищу Коля Уруру. Он был поселен вместе со своей женой в огромный коттедж на берегу Черного моря. Но пагубное пристрастие сиротенковско- мироновской братвы к наркотикам не обошло стороной и Уруру. Говорят, что Коля практически никогда не выходил из состояния наркотического опьянения. И понятно, что вести какие-либо серьезные дела он был не в состоянии.

Прознав об этом, Сирота лично приехал в Сочи и заявил Уруру, что если тот не завяжет с дурью, то будет уволен. А его место займет другой, более достойный человек. Очевидно, Коля Уруру наставлениям Сироты не внял, и вскоре сочинские правоохранители нашли его изуродованный ножом труп. Официально всю вину за это убийство свалили на колину жену.

Однако весьма осведомленные люди утверждают, что Гребенникова зарезал именно Сирота, причем лично. И это был не единственный случай, когда бригадир лично устранял неугодных ему людей. Сиротенко слишком продуманная личность и если «убирал» кого-то, то делал это демонстративно, для пущего укрепления своей власти и авторитета у подчиненных.

Говорили, перед гибелью Мирон
пристрастился к наркотикам

Кстати, объявление Мироном войны Неверову как нельзя кстати сыграло ему на руку. Поскольку последнее время Мокров очень сильно пристрастился к наркотикам и не мог уже полностью контролировать ситуацию, Сирота воспользовавшись этим, придумал очень хитрую тактику. Пока Мирон с каждой дозой приближал себя к гробовой доске, Сирота переманивал к себе под крыло мироновскую братву. Те, глядя, что Мирону недолго осталось быть у руля, не задумываясь, принимали выгодные и весьма заманчивые предложения Сироты.

Хозяйство Мирона было не маленькое, ему принадлежали практически все станции технического обслуживания в Автозаводском районе. Но Сирота не мелочился, для него главной добычей был шикарный автосалон «Субару» на улице Воскресенской. Задачей максимум для Сиротенко был полный захват хозяйства Мирона. А, следовательно, и полный контроль над Новым городом.

Глава «Эвереста» Игорь Тишкин
погиб под руинами своего особняка

Осень 1999 года стала едва ли не самой тяжелой для мироновской группировки. Работа сразу нескольких прибыльных коммерческих предприятий, подконтрольных Мирону, стала давать сбои. Самым показательным примером этого можно считать кризис, охвативший фирму «Эверест», главой которой был Игорь Тишкин. По оперативной информации, в последние месяцы торговые площадки «Эвереста» пустовали. 5 октября погиб и сам Игорь Тишкин. Около девяти часов вечера в селе Подстепки в коттедже по улице Мира, 60, прогремел страшный взрыв, мощность которого была эквивалентна 15-20 килограммам тротила. Рвануло так, что от трехуровневого особняка осталась лишь одна кирпичная стена. На место происшествия немедленно прибыли все спасательные и правоохранительные службы города. Вскоре выяснилось, что дом принадлежал упомянутому Тишкину. Он сам и его жена погибли под обломками дома. Их восьмилетний сын с тяжелейшими травмами был доставлен в больницу. Причиной взрыва послужила неисправность только что установленного газового оборудования.

Все, что осталось от коттеджа мироновского соратника

12 октября неизвестные преступники металлическими прутами забили насмерть заместителя начальника цеха 81/1 ВАЗа Анатолия Королева, который якобы контролировал отгрузку автомобилей для мироновской и крестовской группировок.

А уже 19 октября был убит и сам Мирон Мокров. В 18 часов 10 минут авторитет и пятеро его телохранителей подъехали к седьмому подъезду дома № 79 по улице Юбилейной. Судя по всему, охранники предварительно проверили подъезд и окрестности, но ничего подозрительного не обнаружили. После чего Мирон вместе с двумя телохранителями зашел внутрь. В тот момент, когда они поднялись на лестничную площадку первого этажа, из-за закрытой двери подсобного помещения-«нулевки» разразился шквальный огонь из автоматического оружия. Пули, пробив жестяные листы, уложили на месте Мокрова и ранили обоих телохранителей. После чего киллеры скрылись из подсобки с противоположной стороны дома.

Мирон Мокров скончался на месте преступления от пяти огнестрельных ранений в грудь. Три пули попали прямо в сердце, еще две — в живот и в ногу. Телохранители Андрей Отращенко и Алексей Розов из частного агентства «Беркут», к счастью, остались живы. Отращенко ранен в правое бедро и левую руку, Розов — в ногу и в голову.

Вот что рассказывал о случившемся свидетель: «Мы были в зале, когда раздались выстрелы. Сразу же легли все на пол и так лежали, пока все не закончилось. Страшно было даже в окно выглянуть... Я ведь инвалид и целыми днями сижу около окна. Этот Мирон сюда ездил около пяти лет. Высокий, всегда подтянут. Приезжал обычно на иномарке голубого цвета, и охранники — на „девятке“. Мирон первым вышел в таком сером костюме и с ним три автоматчика, такие здоровые. Когда шеф приезжал или выходил, сначала охранники с биноклями окрестность осматривали, потом еще эти трое автоматчиков выходили, и потом сам Мирон. Так вот, зашли они в подъезд, и тут раздались выстрелы, очень много выстрелов. Из подъезда сразу охранники выскочили и поволокли в машину мертвого одного. Закинули его туда и сразу второго выносить, он, наверное, тоже мертвый был. А потом понаехали „скорая помощь“ и милиция. У Мирона в той квартире на четвертом этаже даже две ванны было. А вообще, это ведь мафия, они сами такие же убийцы...»

На месте расстрела Мирона

Так кому же все-таки была выгодна смерть Мирона Мокрова? Однозначного ответа на этот вопрос ни у кого не было. Но напрашивалось сразу несколько версий произошедшего.

Во-первых, одним из вероятных заказчиков убийства Мокрова могло являться руководство неверовской преступной группировки, с которой последние два года враждовали мироновские. Во-вторых, к убийству Мирона может быть причастен Сирота. С одной стороны, ему это было выгодно, так как он не скрывал своих намерений прибрать к рукам финансы его бригады. К тому же, в преддверии весьма реальных боевых действий с Напарником ему было необходимо наращивать свой боевой потенциал за счет многочисленной мироновской братвы. Но, с другой стороны, у Сироты сегодня не так много союзников, чтобы он мог позволить себе убивать их.

И наконец, третья версия. Это преступление могло стать следствием внутригрупповых разборок внутри самой группировки. Среди мироновской братвы в последнее время не было единства, и зрело недовольство поведением своего лидера.