Маша

Потерпевшая 20-летняя Светлана Мальцева первой давала показания на суде. 13 января подруга Галя пригласила ее в честь Старого Нового года покататься под луной с горок, сооруженных на площади перед Дворцом культуры “Синтезкаучук”.

Здесь же резвились 24-летняя Маша Орлова со своим 16-летним племянником Виктором. Всегда одинокий Андрей Анастасов познакомился с катающимися, пригласил всех к себе домой: обсушиться, послушать музыку. В пути в честь знакомства Маша купила бутылку водки. Она была самой хмельной и веселой.

Из показаний Светланы на суде:
«Мы разулись, разделись, прошли в зал однокомнатной квартиры. Меня потянуло в сон. Как только села на диван и отключилась. Меня разбудила Галина: “Поехали домой”. Все были пьяные. Мы стали собираться. Маша стала тянуть меня за сумку, просила остаться. Андрей тоже просил переспать до утра у него. Мы с Андреем усадили Галю в проходящую мимо машину и вернулись в квартиру. Здесь мне стало плохо. Я зашла в ванную. В квартире гремела музыка, в ванной шумела вода. Ничего подозрительного я не слышала.

Неожиданно открылась дверь и в ванную с опасной бритвой в руке вошел Анастасов. Я попыталась выйти. Андрей не пускал. Размахивал опасной бритвой, велел раздеться, чтобы я вступила с ним в половую связь.

За отказ стал бить меня головой о стену. Я кричала. Он тоже: “Заткнись!” Разрезал бритвой на мне бюстгальтер. Со словами: “Хочу отрезать тебе левую грудь”, - стал водить лезвием бритвы по груди, спине, бедрам, ягодицам. Вскоре я вся покрылась кровью. Я понимала, что он может меня убить и кричала от страха и боли. Это продолжалось около двадцати минут.

Потом он сказал: “Все. Мне это надоело!” Шрамы от лезвия бритвы остались до сих пор. Вышли из ванны, в руках у меня одежда. Смотрю, в коридоре ближе к кухне лежит на спине Маша. Во лбу пробоина. Левая часть головы в крови. С одного взгляда было понятно, что она мертвая. Анастасов перешагнул через нее: “Ишь, разлеглась корова”. Маша была крупной девушкой. Я оперлась о косяк. Чувствую - силы меня покидают. А Анастасов продолжает: “Ты не помнишь, когда я ее успел?” Я ответила, что не знаю.

Вокруг Машиной головы были мелкие костные осколки и кровь. Кровью забрызганы обои. Анастасов был обнаженным до пояса. Крови на нем не было.

Я стала просить, чтобы он меня отпустил, мне надо на работу. “Какая работа! Рядом с ней ляжешь”, - говорил он спокойно, не повышая голоса. Я стала под него подстраиваться и тоже спокойно рассуждать о том, что вот одежду на мне он порезал, в чем я поеду на работу. Он достал из шкафа красную кофту. “Что будем делать? - спрашивал у меня, показывая на Машу. - У тебя дома топор есть?” На мой вопрос о топоре стал объяснять, что надо Машу разрубить, частями вынести из квартиры и закопать в лесу. Найдут ее весной. Попросил помочь вынести ее на балкон. Я не смогла. Оцепенела. Он сам волоком за руки оттащил тело на балкон. Накрыл шубой. Затем стал мыть полы, отодрал окровавленные обои. Меня всю трясло. Он нашел обломок от черепа. Ухмыльнулся. Показал его мне и отнес в ванную. Коврик из коридора стал застирывать в ванной».

Судья: Фактически вы не выходили из ванной около 40 минут. Пятнадцать минут находились там одна и двадцать - вместе с Анастасовым. За это время кто-то мог прийти в квартиру и убить Машу?
Мальцева: Не знаю. Я ее не убивала, ничего не видела и никакого отношения к ее смерти не имею.
Судья: Балкон в квартире застеклен?
Мальцева: Нет, не застеклен.
Судья: Как вы думаете, что помешало Анастасову убить вас?
Мальцева: “Надоело”, - так он сам мне сказал.
Судья: Когда вы шли к подсудимому домой, вас что-нибудь насторожило в его поведении?
Мальцева: Нет. Нас было четверо, он - один. Ничто не предвещало, что он способен на такое.
Судья: А Маша, как она себя вела?
Мальцева: Она сильно напилась. Шаталась, материлась, пока шли. Развязно вела себя. От Галины узнала, что в квартире Маша висла на Андрее.

На работу Светлана добралась вместе с сопровождающим ее Анастасовым. Оставив его на первом этаже торгового центра, девушка набрала “02”, сообщила адрес квартиры, где убили девушку, а ее пытались изнасиловать.

Милиция приехала к Мальцевой через неделю. На работе рассказу девушки тоже не поверили.

Хозяин магазина отвез ее домой на личном транспорте, чтобы проспалась и выбросила из головы свои глупые фантазии.

На судебном процессе она с недоумением узнала, что обвинение в насильственных действиях сексуального характера (статья 132 УК РФ) Анастасову не предъявлено. Все, что делал с ней в течение двадцати минут Анастасов, следователь уместил в одну 119 статью “Угроза убийством или причинение тяжкого вреда здоровью”, максимальный срок за которую - два года лишения свободы. За насильственные действия наказание более суровое: от трех до шести лет.

Показания потерпевшего Виктора Свешникова добавили лишь отдельные штрихи к событиям в ночь с 13 на 14 января:
“Когда Андрей пошел провожать Галю, я стал звать Машу домой. Мы стали собираться. В это время пришел Андрей. “Уходишь?” - спросил он у Маши и стал ее избивать. Бил по лицу руками. Она закрывалась. Потом ударил в живот. Она согнулась. И он стал бить ее по лицу ногами. Я пытался ее защитить, спрашивал: “За что?” Анастасов меня отталкивал: “Не лезь. Мне надо с ней поговорить. Тебе достанется”. Я стал его оттаскивать от Маши. Он вцепился мне в горло. Стал душить. Маша закричала: “Что? Ты душишь моего племянника?!” - и набросилась на него, схватила за руки. В это время в дверь позвонили. Он отпустил руки. Я выбежал из квартиры, вбежал на чердак. Квартира Анастасова на пятом этаже. Я слышал, что он спустился вниз и ругался с кем-то на лестнице. Я вбежал в квартиру, чтобы увести Машу. Но она была без сознания, все лицо в крови. Пробоины на лбу я не видел. Из рассеченной брови кровь сильно шла. Мальцева в это время спала на диване. Я испугался. Опять побежал на чердак. Поэтому Анастасов, когда поднялся, меня не увидел. Он вошел в квартиру, а я побежал из подъезда. Стал звонить по “02”. Мне отвечали: “Сейчас подъедем”. Но никто не приезжал. Я звонил раз пять. Уже пошли троллейбусы. И я поехал к себе домой, в Автозаводский район”.

Отец Маши Орловой был раздавлен обрушившимся на него горем. После судебных разбирательств покинул здание суда еще более постаревшим.

“За расчленение трупа нет наказания?! - не мог он взять в толк. - Тогда чем же занималось следствие, если не смогло доказать факт убийства моей дочери в квартире Анастасова? Милиция даже не все части тела моей дочери собрала по городу. Голову, важнейшую улику, так и не нашли”.

Из судебно-медицинской справки, выданной Орлову для захоронения отдельных частей тела дочери: “Причина смерти не установлена из-за отсутствия головы, туловища и нижних конечностей”.

С таким медицинским документом отцу в течение двух дней в ЗАГСе отказывались выдавать свидетельство о смерти. Свою дочь он опознал по фотороботу, опубликованному в газете. После чего с двумя любительскими снимками отправился в милицию: “Как вы думаете, есть сходство с моей дочерью, которая никому из родственников не звонит, ни к кому не приходит?” В милиции заверили, что сходство несомненно есть. Но для большей убедительности отцу, как он наделся и ждал, для опознания так и не представили отдельные фрагменты тела дочери, одежды. Все его надежды были связаны с праведным судом над человеком, лишившим жизни его дочь и надругавшимся над ее трупом. Орлов не блистал красноречием, путался в юридическим терминах, требуя через суд отправить дело на дополнительное расследование. Две младшие сестренки Анастасова не могут сдержать смеха: “Ну и речь у него. Он же двух слов связать не может”. Пройдет некоторое время, и смешливые девичьи лица исказит ужас. Их мама покинет зал судебного заседания, не в силах до конца выслушать обстоятельный рассказ сына о расчленении женского трупа.

“Он не дочь мою резал. Он меня по частям разрезал”, - сказал на выходе из суда отец Маши Орловой.