Евгений, Енюшка, как называли его близкие, Никонов родился в селе Васильевка 18 декабря 1920 года. Родители умерли, когда ему не было и двух лет. Опекунство над тремя малолетними детьми взял двоюродный брат отца. С шести лет Енька был подпаском, а когда ему исполнилось девять, пошел учиться в сельскую школу. В 1932 году вслед за старшим братом уехал в Сормово, где вскоре поступил в фабрично-заводское училище, а затем – в ученики токаря на завод «Новое Сормово», производивший артиллерийские орудия. Был бригадиром комсомольско-молодежной бригады. Осенью 1939 года решил пойти добровольцем на флот, чтобы «защищать свободу, завоеванную в революцию 1917 года и гражданскую войну». Никонова зачислили в группу торпедных электриков Кронштадтского учебного отряда: «Посмотрели бы вы на меня в форме краснофлотца – рады были бы и довольны», – писал он сестре. В июле 1940-го Никонова направили на торпедоносец «Минск».

...В августе 1941-го немцы ожесточенно, не считаясь с потерями, прорывались к Таллину. В недрах Абвера была разработана операция «Плутон» по захвату ценностей и золота Госбанка в Таллине. Операцию должен был осуществить эстонский батальон «Эрна-1», в состав которого входила группа оберштурмфюрера Ганса Хирвелаана. Солдаты вермахта тем временем пытались захватить опорные пункты, мешавшие им успешно продвигаться к окраине города. А переодетые в красноармейское обмундирование диверсионные группы, на которые был разбит батальон «Эрна-1», прибыли в самый разгар боевых действий и помогали «изнутри», истребляя местных ополченцев.

В этой сложной обстановке экипаж «Минска» был снят на берег для обороны Таллина. Никонова вместе с еще двумя товарищами – Антохиными Ермаченковым – послали в разведку. Для корректировки огня корабельной артиллерии они должны были узнать, какой боевой техникой располагает противник. На подходе к хутору Харку они столкнулись с переодетыми в красноармейскую форму эсэсовцами. Антохин и Ермаченков были убиты, Никонов попал в плен.

Допрос вел сам Хирвелаан. Енька молчал. Его били, кололи штыками. Никонов терял сознание, но когда приходил в себя, продолжал молчать. Взбешенный упорством моряка, фашистский офицер приказал сжечь его заживо.
 

Политрук Григорий Шевченко, ожидавший со своими бойцами возвращения разведчиков, вспоминал: «Со стороны хутора Харку до нас донесся крик: «Товарищи, отомстите!». Мы сразу поняли, что наши попали в руки врага». Отряд Шевченко внезапным ударом прорвал оборону эсэсовцев и ворвался на хутор. В человеке, привязанном к обугленному дереву, моряки сразу узнали Еньку. Обнажив головы, они стояли перед искореженным вязом. Затем бережно сняли тело Никонова, отомкнули от винтовок штыки и стали рыть ими могилу. Прежде чем опустить в нее тело погибшего товарища, Шевченко поцеловал его в лоб...

Это лишь одна из версий гибели Евгения Никонова, так изложена она в документах городского архива и краеведческого музея. Есть и другие – ведь очевидцев не осталось: товарищи Никонова, с которыми он шел в разведку, погибли, и все ссылки даются на пленных, захваченных тогда на хуторе. Политрук Шевченко в том бою был ранен, долго скитался по госпиталям, его донесение о подвиге Никонова, отправленное из-под блокадного Ленинграда, погибло в море вместе со штабом при эвакуации из Таллина. И лишь в 43-м, когда в руки Шевченко попала листовка с изображением казни «неизвестного матроса», газета Балтфлота рассказала о Никонове.

В 1943 году Евгений Никонов был навечно зачислен в экипаж «Минска». Его имя присвоили первому торпедному отряду. Но наградной лист с описанием подвига матроса появился лишь в 1951 году. Звание Героя Никонову было присвоено посмертно в 1957-м по ходатайству Горьковского обкома комсомола. В том же году прах Никонова вместе с высохшим деревом был перенесен на гору Маарьямяте в парке Кадриорг на берегу Таллинского залива. В начале 90-х памятник Никонову был демонтирован, а его могилу в парке сровняли с землей. В 1992 году прах удалось вывезти и перезахоронить на родине, на Васильевском кладбище. С этой историей, впрочем, тоже не все ясно – одно время говорилось даже о том, что никакого гроба с прахом при вскрытии могилы не оказалось, и в Россию была привезена лишь земля с того места, где погиб Никонов.