Бомбы, падая одна за другой, вздымали вверх клубы земли, песка, обломки деревянных строений. Тучи пыли, не успевая оседать, наполняли разогретый от огня, смрада и летней жары воздух. Самолеты с ярко выведенными крестами сбрасывали свой смертоносный груз на дома, сараи, дороги, на все, что когда-то было городом. Лавине крестов, казалось, не будет конца. От пожаров и разрывов, от горячего металла горело все, что могло гореть. Жуткое зрелище пылающего Сталинграда дополняла горящая по Волге нефть. В огне гибло все живое. После очередного налета гитлеровцы обычно бросали в наступление танки. Так было и в этот августовский день 1942 года. Как и другие бойцы, Алексей Николаев окопался на небольшой высоте, видел, как прямо на них лязгая гусеницами движутся немецкие танки. Один, 
второй, двадцатый, тридцатый сосчитал рядовой Николаев. Подпустив их ближе,
красноармейцы открыли огонь из противотанковых орудий. В ход пошли и гранаты. Потеряв на этой высотке половину своих боевых машин гитлеровцы повернули назад. В пылу и горячке боя Алексей не заметил, что ранен. Лишь потом, когда затихли выстрелы и взрывы, он почувствовал резкую боль в ноге и сладковато-пряный запах крови. Госпиталь, излечение и снова в строй.
Вторую контузию, и очень серьезную. Солдат Николаев получил на Мамаевом Кургане, когда слишком близко подпустил танк врага и взрывной волной был отброшен на камни. Но снова он был в строю и вновь воевал до победного. Рядовой 
Николаев прошел боевой путь от Сталинграда до Кенигсберга и не ведал, что под Рузаевкой на него получили «похоронку». Лишь потом, сестра и его однополчане узнали о нелепой штабной ошибке. И радость людская была почему-то со слезами на глазах… 
…После войны, приехав в Куйбышев, Алексей Михайлович работал в строительном 
тресте №11, возводил дома, которые и сегодня радуют горожан. И никогда за свой труд бригадир Николаев не краснел а получал лишь одни благодарности. Как когда-то на фронте.