До инцидента с предполагаемой взяткой (мы пишем «предполагаемой», так как решение суда не вступило в силу — в настоящий момент оно обжалуется) Ксения успела поработать в отделе не так уж много — чуть больше года. Как установил суд, днем 6 июля 2017 года судебный пристав находилась в служебном кабинете Отдела судебных приставов по адресу: Приморский б-р, 31. К приставу пришел гражданин К., задолжавший в рамках исполнительного производства банку 29,1 тысячи рублей. Посмотрев информацию на гражданина в базе данных, пристав обнаружила, что товарищ должен другому банку еще более 3,3 млн рублей. Это производство было открыто ранее.

При этом пристав обнаружила, что в постановлении о возбуждении исполнительного производства неверно указана дата рождения должника — перепутан день. Из-за этой ошибки не исполнялось временное ограничение на выезд К. за пределы РФ. Пристав сообщила о том, что внесет корректировку в данные, в связи с чем К. больше не сможет выехать за пределы РФ, после чего тот ушел и явился в тот же кабинет уже вечером, чтобы узнать, можно ли избежать корректировки. В этот момент, как установил суд, у пристава возник умысел получить с К. взятку 300 тысяч рублей. Взамен она собиралась не вносить корректировку и принять меры для закрытия исполнительного производства. Об этом пристав сообщила К., написав ему сумму взятки на листке бумаги. Должник согласился. 10 июля ближе к вечеру он приехал к приставу в отдел и сказал, что передаст ей на следующий день 200 тысяч рублей, а оставшиеся 100 тысяч — в конце августа.

Утром 11 июля должник отправился в полицию, сообщив о том, что пристав вымогает у него взятку. Оперативники подготовили спецмероприятие, при этом, что интересно, 200 тысяч рублей купюрами по пять тысяч рублей заявитель предоставил свои. С них сняли ксерокопии. В 13 часов согласно договоренности пристав прямо в своем кабинете взяла у К. уже «подготовленные» в полиции 200 тысяч рублей. После чего была задержана сотрудниками Отдела по борьбе с экономическими преступлениями УВД Тольятти.

В судебном заседании 25-летняя бывшая теперь уже пристав признала свою вину частично. Она рассказала, что познакомилась с гражданином К., работая в рамках исполнительного производства, по которому К. ранее был поручителем фирмы, которая задолжала банку более 2,2 млн рублей. Пристав арестовала счета фирмы и обнаружила ошибку в данных должника. Она позвонила К., сообщив об ошибке и о том, что тот должен банку 3 млн рублей. Тот сильно расстроился, так как считал, что у него нет долга, да еще в ближайшее время собирался сыграть свадьбу и сразу после этого поехать на отдых за границу. Мужчина стал спрашивать, как можно обойти эти неприятности. Пристав ответила, что «подумает, что можно сделать».

Как рассказала Ксения, ей тоже нужны были деньги — на свою свадьбу, при этом она знала, что деньги у К. имеются. Поэтому вечером, когда должник приехал к ней в отдел, она написала ему на листочке «300000 рублей», пообещав прекратить исполнительное производство. Однако про снятие препятствия на выезд за границу она ничего ему не говорила. При этом, по словам Ксении, она понимала, что обманывает К., так как не смогла бы прекратить производство ввиду того, что система АИС (автоматическая идентификационная система) не допустила бы прекращения дела.

В указанный день должник принес ей обещанные 200 тысяч рублей, которые она завернула в листок бумаги и положила в ящик стола. Вскоре в кабинет вошли сотрудники полиции, попросившие выдать деньги, и она добровольно показала, где они лежат.

В свое оправдание бывший пристав сообщила, что у должника было пять дней на погашение задолженности, после чего она имела право на принудительное взыскание. В течение этих пяти дней пристав не имела права прекращать производство, но сказала, что уже на следующий день после получения денег К. может получить постановление о  прекращении производства. В суде она утверждала, что понимала, что не сможет этого сделать, и полагает, что к тому времени, когда ее обман бы вскрылся, она могла бы вернуть гражданину К. полученные от него деньги.

В качестве одного из свидетелей суд заслушал начальника Отдела судебных приставов Ирину Амеличкину. Она пояснила, что в отделе на исполнении находится более 100 тысяч производств, поэтому о том, что делала конкретно ее подчиненная по делу в отношении К. ей неизвестно, и начальник узнала о случившемся только в момент задержания подчиненной.

По словам Амеличкиной, ограничение на право выезда за границу накладывает пристав при долге от 10 тысяч рублей. При этом постановление об ограничении заверяется электронной подписью начальника отдела либо его заместителя. Документы составляются исключительно в электронном виде и хранятся в электронной базе данных. В случае внесения приставом корректировок в базу данных они также утверждаются начальником либо его заместителем. С корректировками в отношении гражданина К. пристав к начальнику отдела не подходила. Амеличкина также отметила, что если пристав не вносит корректировки в базу данных при выявлении такой необходимости, это расценивается как бездействие должностного лица. Ошибка при изначальном внесении данных должника в электронную базу данных произошла из-за «человеческого фактора», считает Амеличкина. В исполнительном листе данные были указаны верно. Вместе с тем Амеличкина сообщила, что исполнительное производство по делу с неверными данными фактически могло быть окончено приставом, так как лицо с такими данными фактически нигде не значится, а значит, нет информации о месте его жительства, работы и так далее.

При вынесении решения в отношении подсудимой суд принял во внимание ее молодой возраст, беременность, отсутствие судимости, положительные характеристики. В результате суд первой инстанции признал Ксению виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 290 УК РФ «Получение взятки в крупном размере» и назначил ей наказание в виде трех лет десяти месяцев лишения свободы в колонии общего режима, без штрафа, с лишением права занимать должности в государственных и муниципальных структурах в течение трех лет. Осужденная была взята под стражу в зале суда.

Автор: Редакция TLTgorod