У меня с «Гражданской платформой» - долгая история. Длиннее, чем у Прохорова. Кроме телевидения и кино я специализируюсь на организации избирательных кампаний. В 2007 году пришел в один кабинет в Кремле, сказал: «Слушайте, пора создавать нормальные политические организации в стране, в таких условиях невозможно существовать». Мне ответили: «Давай попробуем». На тех выборах (в Государственную думу РФ V созыва – прим. ред.) был проект – «Гражданская сила», мне предложили руководить ее избирательной кампанией.
Я пришел и начал работу по списку: «Первый номер – Прохоров Михаил Дмитриевич». Ожидал, что точно наберем 12%. Но тогда посчитали, что слишком рано для такой организации «слишком много на себя брать». Поэтому была сделана спойлерная история. Список возглавил адвокат Михаил Барщевский. Как только я узнал об этом, то снял свою кандидатуру с руководства этой кампанией. «Гражданская сила» набрала на тех выборах 1 %.
Через несколько лет Михаил Прохоров мне позвонил и припомнил: «Ты меня первым сюда втянул». Прозвучало предложение заниматься политикой вместе, я согласился.
О Михаиле Прохорове
- Кажется, что когда человек всего достиг в жизни, политика ему не должна быть интересна. Большинство в России идет в политику заработать, сделать карьеру, получить квартирку где-нибудь в хорошем районе. А он – человек совершенно другого типа. С точки зрения политики важно, что его нельзя подкупить. Договориться с ним можно только на каких-то принципиальных позициях. Я был на таком подъеме в 2011 году! Но потом нас сняли с выборов (скандал с партией «Правое дело», которую непродолжительное время возглавлял Михаил Прохоров – прим. ред.).
Впрочем, это меня даже порадовало. Я понял, что мы состоятельная политическая сила. У нас все началось с боевой закалки, когда наши региональные организации только-только были созданы, когда мы взяли складской неликвид «Правое дело» и вернули к жизни. Некоторые решения были неудачными, потому что за 2-3 месяца тяжело отделить зерна от плевел.
Так или иначе, боевое крещение было полезным, принесло результат. Влиятельных людей начали вызывать в Кремль: «Если вы не проголосуете за Прохорова, мы вам гарантируем место в Думе». Многие отвечали: «Вы тоже хорошие люди, но мы вот с Михаилом Дмитриевичем хотим, мы в Думу не торопимся, поэтому – в другой раз».
Это, конечно, поразило чиновников президентской администрации, занимающихся контролем процессов. Еще бы – в стране появились люди, осмысленно формулирующие политическую повестку дня, люди, на которых невозможно оказать давление, которые не продадут и не предадут!
Для нас политика - не самоцель, а средство для реализации наших идей. Мы стали крупной политической силой, потому что с нами начали бороться кремлевские политтехнологи. Вторым очевидным историческим моментом стало то, что парламентские выборы в 2011 году были признаны населением нечестными, многие вышли на улицы. Когда закрывали программу «Взгляд», на улицы вышло 600 тысяч человек. До таких времен мы не доживем, но очевидно, что в стране происходит идейный слом, что нужны новые люди в политике и управлении.
По моему мнению, недостатком Прохорова тогда было создание вокруг него политической организации. В таких случаях сразу появляется куча мошенников, которые хотят заработать, подсесть куда-нибудь в приемную и потихонечку, на чужих деньгах сделать свою жизнь счастливой.
Почему «Гражданскую Платформу поддерживает молодежь
- Нас поддерживает молодежь, потому что мы веселые и успешные и счастливые. Они выходят из институтов и видят весь окружающий кошмар. Для того, чтобы получить интересное место работы нужно пресмыкаться, унижаться, подстраиваться. Невозможно реализовать себя, и молодежь это раздражает. Они видят, что у нас это получилось, поэтому нас поддерживают.
«Гражданская Платформа» - реально гражданский проект, мы не просто хотим получить деньги и «слиться». Хотя я думаю, в политику следует приходить в зрелом возрасте. Моя ситуация нетипичная - я был членом Верховного совета в 27 лет. Но когда ты уже сформировался как личность, когда у тебя выросли дети, когда у тебя состоявшийся бизнес и тебе не нужно думать о том, как прокормиться – твои интересы становятся все больше, ты хочешь что-то сделать для людей, для страны.
О борьбе с коррупцией
Бороться с застарелыми проблемами мы будем радостно, легко и успешно. У меня на предприятиях коррупции нет. Главное, что мне непонятно в нынешней политике - мне не нравится, что делает Путин, мне не нравится, что Сердюков – свидетель, а не подозреваемый... Я не понимаю, почему все время борются с коррупцией, а не за что-то. Когда ты борешься со злом, необходимо объяснить обществу, за что ты борешься. Поборол ты коррупцию, но стало ли жить лучше? Что изменилось?
Для себя я формулирую это как борьбу за эффективность. Если у нас на тендере мост стоит в три раза дороже, чем в Канаде, при том, что у нас ниже заработная плата, то нужно интересоваться - почему. Мне-то важно, чтобы получился качественный мост, построенный за нормальные деньги.
О кризисе на телевидении и работе на РБК
В нашей стране очень тяжело – нигде нет конкуренции. И на телевидении нет конкуренции, оно принадлежит государству. Я делаю что-то успешное, а со мной не продлевают контракт. Естественно, в такой ситуации испытываю дискомфорт. Я понимаю, что если у меня возникают такие проблемы, то у любого нормального молодого человека, который хочет заниматься телевидением, вообще шансов никаких нет.
В общем, каждый день борешься с ветряными мельницами. А должно быть по-другому.
Когда-то я работал первым заместителем у Эрнста (Генеральный директор «Первого канала» Константин Эрнст – прим.). В 2011 году ушел в политику. Я не могу работать на государственном телевидении и заниматься «Гражданской Платформой» – странно будет выглядеть, люди мне не поверят.
Хотя на государственном телевидении не только денег больше, там еще можно и не работать. И чем меньше ты делаешь, тем всем лучше. Мне нравится РБК. У него был долг – 200 млн. руб.. За 1,5 года я вывел его на прибыль, сделал красивый, качественный, современный продукт для деловой политической аудитории. Это реальные независимые новости, они идут на всю страну – где-то в эфире, где-то по кабельному. У нас больше полутора тысяч партнеров, аудитория 22 млн. в месяц. Конечно, это несравнимо с аудиторией «Первого канала», но у меня и продукт другого свойства.
Многие люди уходят с федеральных каналов на РБК, потому что мы единственный канал, который является независимым. Работники ТВ уходят на меньшие зарплаты, потому что я не могу платить столько, сколько платят на государственном телевидении – уровень зарплаты у меня на 30% ниже. Но они идут ко мне, потому что хотят заниматься любимым делом радостно.
Фото Дианы Нуждиной