Полицейские задержали нетрезвых сожителей в ночь на 27 января 2016 года после жалобы соседки на шум. В отделении Губанова поместили в камеру, а Мухамедьянову отвели в комнату отдыха сотрудников, где, по утверждению женщины, ее якобы избили и изнасиловали. Обоим пригрозили проблемами, если они расскажут об этом, и сказали уехать из города.
Салима обращалась в полицию и Следственный комитет, врачи зафиксировали у нее побои. Рассказ пострадавшей подтвердил полиграф. Требуя справедливого расследования дела, ее муж отрезал себе несколько пальцев на руке. Дело о насилии в ОВД закрыли, а Мухамедьянову обвинили в ложном доносе (часть 2 статьи 306 УК) и оштрафовали на 20 тысяч рублей. Полицейские, которых она опознала как своих насильников, до сих пор работают в правоохранительных органах.
Силовики утверждают, что подобное поведение сожителей объясняется психическими отклонениями, которые усугубились на фоне систематического употребления алкоголя.
Мне удалось лично встретиться с руководителем Ленинского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по Челябинской области Виктором Липаткин. Он был открыт и доброжелателен, ему беспрестанно звонили журналисты: накануне в городе случилось ЧП — расстреляли предпринимателя.
Так,
"Новая газета" задала руководителю Ленинского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по Челябинской области
Виктору Липаткину вопрос: если Салима действительно оговорила следователя, если она правда все это придумала, то зачем ей все это было нужно? Какой был ее мотив?
— Какой мотив? Психически ненормальный человек! — ответил мне следователь. - Понятно, что там образ жизни такой. Пьянство. Мы возбудили, нормально расследовали — нет там ничего! Нам какая разница, против кого дело возбуждать? Против нее ли, против полиции. Было бы за что… И потом, это дело на контроле в Москве было. Нас бы сверху одернули, если мы что не так!
Игорь Губанов, наверное, был единственным светлым событием в жизни Салимы. Он увидел ее в Межгорье, в магазине, где она работала продавцом. Я думаю, они влюбились, пишет в "НГ" Ольга Боброва, автор публикации "Аномалия Магнитки: Суровая история женщины из башкирского села, которая оказалась в городе, где изнасилование — это норма".
По кусочкам восстанавливая ее жизнь в тот период, журналистка не нашла другого мотива, который мог бы вдохновить взрослую, робкую, деревенскую женщину, воспитывающую к тому же дочь-подростка, на переезд в большой город, где предвиделось ни кола, ни двора. Однако вот она решилась.
Переехали, как-то поступила дочка в университет. Сняли комнату в общежитии в самом центре города, на проспекте Ленина, стали жить, как люди. Она работала продавцом в магазине; он — шабашил на стройках. Купили даже Салиме шубу — норковую, до пят. Но, конечно, наполовину в кредит, 45 тысяч остались должны. Иногда по этому поводу звонили коллекторы — ну да ведь и все так живут.
Из всего того, что я услышала за эти дни от людей, которые знали Салиму и Игоря близко, я составила себе образ семейной пары — нет, не благополучной (в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это округлое, ленивое слово), но нормальной. В их пасмурной жизни, конечно, случался алкоголь, но таких в стране десятки миллионов — людей, не знающих в жизни другой радости, потому что ее банально нет.
Известно, что в тот злополучный вечер 26 января оба они были под градусом — вернулись с поминок.
Без разговора с Салимой сложно судить о том, что происходило в ту ночь в отделении, однако безошибочно можно рассказать о том, что было в доме на проспекте Ленина. Мужики-полицейские, выросшие в окраинном магнитогорском районе, а может, в глухой какой-нибудь башкирской деревне, а может, в нищем, воняющем прорванной канализацией военном городке, пришли в общагу и нашли там нетрезвых, деревенского склада мужчину и женщину. Неуверенных, вряд ли посмевших сказать в защиту себя хотя бы слово, вряд ли настаивавших хотя бы на том, чтобы к ним обращались на «вы»...