Ветеран уголовного розыска Тольятти Николай Яковлев: «Я многих разговорил». На минувшей неделе свой профессиональный праздник отметили работники уголовного розыска. Одной из самых мужественных, романтичных и уважаемых профессий, возникшей в суровом 1918 году в структуре НКВД и запечатленной в таких фильмах, как «Рожденная революцией», «Следствие ведут знатоки», «Петровка, 38», «Место встречи изменить нельзя», исполнилось 95 лет. Накануне юбилея корреспондент
«Площади СВОБОДЫ» встретился с одним из ветеранов тольяттинского угрозыска,
Николаем Яковлевым, отдавшим этой профессии 22 года. В жизни, разумеется, не все так гладко и красиво, как в фильмах, хотя происшествий и криминальных интриг на век Николая Васильевича хватило, а иные сюжеты были похлеще, чем на экране.
Мы сидим в рабочем кабинете одной из частных охранных организаций, с которой после выхода на пенсию связал свою биографию бывший сыщик.
Николай Васильевич — коренной ставропольчанин. Родился в 1956 году в селе Верхние Белозерки в семье сельских тружеников: отец — тракторист, мать — доярка. После школы дети выбрали разные пути: старший сын стал агрономом, младшая дочь — бухгалтером, а Николай решил встать на защиту граждан от преступных посягательств. Хотя в органы пришел не сразу. После школы поступил в политехнический техникум на фрезеровщика, отслужил в армии (Чехословакия, разведрота, командир отделения).
Сразу после демобилизации и прозвенел первый звоночек из милиции: прямо в паспортно-визовой службе Николая пригласили работать участковым. Но тогда он отказался, считая, что если идти в МВД, то в самую престижную службу: «Только в уголовный розыск», — так и ответил. Поступил в тольяттинский политехнический институт на тот же факультет — обработка металлов. Параллельно Николай работал по специальности — токарем, слесарем, мастером на Тольяттистроймашавтоматизации (ТСМА). Был секретарем комсомольской организации, членом парткома. В 1983 году после окончания института молодому человеку вновь предложили работу в милиции, на этот раз — в уголовном розыске. Яковлев посоветовался с женой и… согласился. Работа интересная, уважаемая, да и в зарплате он не терял.
— Почему вы так хотели в угрозыск?— Мне нравилась интеллектуальная составляющая в раскрытии преступлений, а не просто в форме бегать туда-сюда. Я любил читать детективы. К тому же, когда я работал на ТСМА, у меня были знакомые из Центрального РОВД — и штатники, и внештатники. Мы бывали там, общались с сотрудниками угрозыска. Так что мысли о том, чтобы влиться в их коллектив, посещали.
— А как насчет общественного мнения? Работа в милиции ведь была не самой престижной? — Я об этом не думал. Службы в милиции разные, и уголовный розыск все же уважали. По репутации — людям было известно, что в уголовном розыске в карман много не положишь, потому что категория подопечных: уголовники, наркоманы — что с них взять? Это не работа в ГАИ...
— Ваши первые впечатления о службе?— В 1983 году Центральное РОВД находилось на первом этаже здания по улице Ленина, 62. Коллектив уголовного розыска тогда был небольшой, всего 17 человек. Для сравнения, в 2005 (когда я увольнялся) было уже 89 человек. Нагрузка была высокая. Начальником угрозыска, когда я пришел, был будущий генерал, а тогда старший лейтенант Александр Шахов — он пришел в угрозыск за три месяца до меня. Я прошел высшие курсы МВД в Ленинграде и сразу получил звание лейтенанта. Меня определили главным в группе по угону и кражам автомототранспорта. На третий день я раскрыл первое в моей жизни преступление — кражу мотоцикла «Восход». Кража была из гаража частного дома у магазина «Детский мир». В гараже были сломаны запоры. Когда переговорил с потерпевшим, в поле зрения появились два 16-летних подростка с бульвара 50 лет Октября. Я слегка последил за ними и увидел, что в одном из домов, куда они зашли, в саду разбросаны части мотоцикла. Весь мотоцикл был разобран. Ребят я задержал, они во всем сознались.
— Преступления по угонам транспорта тогда так же трудно раскрывались, как сейчас?— По району в основном были угоны машин — молодые люди брали покататься и потом бросали. Хотя были и кражи. Всего угонов-краж в год регистрировалось 50-60 (в 2000-х это число увеличилось в разы). Из них нераскрытыми оставались 2-4 случая, остальные мы раскрывали. В 80-е было проще тем, что не было еще организованных групп по кражам. Одну группу мы ликвидировали в 1987 году, и то у них на счету было три кражи в Портпоселке. Это были молодые люди в возрасте до тридцати лет, наркоманы. Они похищали «Жигули», загоняли в гараж, разбирали на запчасти и продавали их у магазина «Автолюбитель» на бульваре 50 лет Октября. Эти граждане сейчас живы-здоровы, живут в Тольятти.
— Как интересно…— Да, знаю одного угонщика в прошлом. В начале 80-х он угнал 16 машин, причем ему тогда не было и 16 лет. Он знал, что до 16 к уголовной ответственности его не привлечешь, и этим пользовался. Парень стоял на учете в милиции, но это его не останавливало. Общительный такой был. Допустим, угнали красный «Москвич». Сижу в кабинете, он приходит с утра: «Николай Васильевич, а у вас вчера красный «Москвич» не угоняли?». Я: «Паш, опять твоя работа? Подожди, я скоро освобожусь, съездим, посмотрим, где ты его бросил». Когда парню стукнуло 16, мать, зная, чем он балуется, увезла его в Энгельс, чтобы он здесь не сел в тюрьму. Это помогло, и он сумел остановиться. Сейчас он нормальный человек, живет и работает в Тольятти по своему профилю — мастером в автосервисе.
Были у нас еще в 80-х такие «специалисты» — братья Хохловы. Занимались они кражами из машин, снимали все подряд: магнитолы, колеса, все что можно. Однажды ночью «раскулачили» десять машин. Когда их доставили ко мне, я с ними поговорил, и они написали явку с повинной по 85 преступлениям.
— В 90-х преступность выросла заметно?-Да, появились организованные преступные группировки. Пошли расстрелы, а я был в том числе начальником отдела по убийствам, замначальника криминальной милиции. Заказные убийства пошли с начала 90-х, с обострения отношений между Рузляевской ОПГ, которая отошла от ОПГ Напарника. Тут и началась война. В день в районе совершалось по три убийства с применением огнестрельного оружия. Допустим, утром расстрел на ул. Баныкина — стреляли с КАМАЗа. Затем днем в соцгороде автоматная очередь — член ОПГ убит. Далее, на Новопромышленной, 21 — еще труп.
Больше всего запомнился массовый расстрел, покушение на вора в законе Радика Шафигулина на АЗС на пересечении Хрящевского шоссе и Обводной дороги. Шафигулин был из Москвы, в Тольятти он наезжал для установления своей власти. В один из таких визитов, когда Шафигулин в сопровождении еще пятерых человек (на двух машинах) уже уезжал из Тольятти, они заехали на заправку, и там были расстреляны двумя автоматчиками. В результате четыре человека были убиты, в том числе водитель Шафигулина и совершенно посторонняя женщина, которая случайно оказалась на АЗС. Она приехала с мужем на заправку и попала под шальную пулю. Водитель Шафигулина, умирая, почему-то нажал на газ, и машина уехала с заправки, переехала Обводную дорогу и ушла в кювет. Шафигулин, получивший два огнестрельных ранения, выбрался из авто, тормознул попутку и уехал восвояси.
Тогда арестами занималась прокуратура, а не суд, как сейчас, поэтому работать было легче. Мы определяли, кого арестовать, и арестовали в тот раз 20 человек сразу на срок до полугода. У нас было время, чтобы с ними работать. Было и меньше бумажной работы, меньше спроса, не сравнить с сегодняшним днем полиции — ни шага влево, ни шага вправо...
Вскоре мы получили информацию об одном из киллеров из чеченской ОПГ, который находился в Москве. Там его арестовали, этапировали сюда, и затем мы вышли на второго. Тогда мы сразу раскрыли еще восемь заказных убийств, совершенных в Тольятти и Самарской области. На двух киллеров — оба русские парни — получилось 22 потерпевших. В результате им дали по 22 года.
— Наверное, уже вышли? — Вряд ли, таких по УДО не выпускают.
— Вы лично знали «авторитетов» преступного мира? — Да, знал лично. Мы их задерживали, но арестовать и допрашивать не могли без доказательной базы (изъятие оружия, свидетели, подтверждающие экспертизы), а в «сознанку» ведь никто из них не пойдет. Доходило до того, что арестовали братьев Юхненко, это двоюродные братья Купеевых (купеевская ОПГ). И один из Юхненко нагло рассказывал, как они совершали убийства. Впоследствии Юхненко погибли, как и трое братьев Купеевых.
— Об МВД у многих такое представление, что задержанных бьют, пытают, показания фальсифицируют. Насколько это соответствует действительности? — Могу ответить за себя, что я был не сторонник таких методов. Мы практиковали длительность беседы с подозреваемым, давление на психику некоторыми моментами, например знанием его связей, общих знакомых, фактов из его прошлого, что может удивить и даже ошарашить его, побудить рассказывать все новые подробности. Я старался относиться к подозреваемому по-человечески — в этом случае, как показывает практика, люди куда разговорчивее.
— Честность, наверное, не главное качество следователя? Вам приходилось блефовать, как в фильмах, говоря подозреваемому, что его уже сдали «кореша»? — Естественно. Например, подозреваемый отрицает, что совершил убийство, а тывозражаешь: «А Манька говорит, что это ты». И дальше уже надо смотреть, как это сыграет. Подозреваемый может назвать дополнительных свидетелей. Мы этих людей подтягиваем и создаем свидетельскую базу. Это психологические моменты, они были и будут.
А что касается меня, я многих разговорил. Был случай в конце 90-х, в Центральном районе в подъезде обнаружен труп 25-летнего парня с проломленной головой. Когда я спросил оперативников, почему не задерживают отчима, они ответили, что он должен вначале похороны организовать. Я резко сказал, что убийцы на похороны не ходят, и приказал привести его ко мне. В результате четырехчасовой беседы отчим сознался в убийстве. Рассказал, что сын был негодяй, ранее судимый наркоман, и довел его. Что когда сын в очередной раз набросился на отчима, тот ударил его прутком и, заметая следы преступления, вытащил труп в подъезд. В дальнейшем состоялся суд, мужчине вменили превышение необходимой самообороны и дали два года отсрочки приговора.
— Что самое трудное в работе в угрозыске? — Знаете, 22 года пролетели, как один день. Самое трудное — ненормированный день, работа дни и ночи, пока не достигнешь результата. Когда происходит цепь убийств, ты не вылезаешь из отдела по неделе-две, спишь по два-три часа. Ты в этой кутерьме, пока не раскроешь хотя бы часть. Потом убийства прекращаются, и у нас появляется время, чтобы раскрыть оставшиеся. А раскрываемость у нас была высокая, до 90%.
— В США, по официальной статистике, раскрывается лишь треть убийств, и это считается хорошим показателем. — Да, наше МВД работает по многим моментам лучше иностранных коллег.
— Что самое приятное в работе в угрозыске? — Меня лично всегда успокаивало только раскрытие преступлений. Мне нравилось раскрывать преступления, особенно тяжкие. Это заряжает тебя еще на неделю вперед, и вот так мы работали.
— Какими качествами должен обладать работник уголовного розыска для максимальной результативности? — Прежде всего он должен считать себя сотрудником уголовного розыска, а не сотрудником ГАИ, знать свои задачи, знать, что ему будет трудно. С этими трудностями он должен мириться и идти вперед. Нужно быть выдержанным, терпеливым, убежденным, и профессия должна нравиться. Это главное.
Евгений Халилов