И. Репин. Неоконченный набросок “Девочки”. Ширяево. 1870 год
«Волга представлялась мне какой-то музыкальной пьесой, вроде Камаринской Глинки, – писал Репин Алабину по поводу его “намерения учредить в Самаре музей из копий русской школы живописи”. – Она начиналась заунывными мотивами тянущихся бесконечно линий до Углича, Ярославля, переходила в красивые мелодии в Плесах, Чебоксарах, до Казани; волновалась, дробилась, уходила в бесконечные дали под Симбирском и, наконец, в Жигулях разразилась таким могучим трепаком, такой забирающей Камаринской, что мы сами невольно заплясали – глазами, руками, карандашами и готовы были пуститься вприсядку...
Мы наметили три места: Ставрополь, Моркваши и Ширяев буерак, против Царева кургана.
В Ставрополе мы прожили десять дней; то переезжали в Жигули и взбирались до верхних скал, то рисовали на берегу, в затоне, всегда полном барками, завознями со всякой всячиной, то на брошенном Волгой старом русле, представлявшем виды старой пустыни.
В Ставрополе мы уже освоились несколько с Волгой. Убедились, что и здесь живут тоже добрые русские люди, разбойники вывелись давно, и мы спрятали наши револьверы, как ненужные вещи, и перестали делать баррикады из стульев у дверей – ибо ни двери, ни окна нашей квартиры не имели затворов. Квартирная хозяйка Буяниха, несмотря на свою страшную фамилию, была добрая, толстая, приземистая и хлопотливая старушка; она призналась перед отъездом нашим, что мы своими стрижеными головами и необычайным ей видом так напугали весь ее дом, что она пригласила соседа, отставного солдата с пистолетом, для безопасности; и всю ночь не спали... только крестились от страха...»
Рисунок «Двор Буянихи», опубликованный в самарском издании, принадлежит перу Репина. Немало бытовых зарисовок Ставрополя и его пристани (есть там и барки, и завозни, и парусники – вот только людей маловато) оставил Васильев. Репина же больше интересовали портреты, и одни только написанные им бурлаки и деревенские мужики и ребятишки могли бы составить целую галерею. Вот только портрета знаменитой Буянихи (как, впрочем, хоть какого-то ее изображения) не сохранилось. Мало того – теперь некому даже вспомнить, как звали старушку. Зато в историю вошел ее внук Алексей Буянов – пламенный пропагандист идей народничества, один из лидеров крестьянских волнений в Ставропольском уезде времен первой русской революции…
Немало любопытных курьезов случилось с молодыми художниками и в Ширяеве, где они прожили остаток лета. Чего стоит один только эпизод, когда приезжим пришлось отбиваться от насевших ширяевцев, принявших их за беглых каторжников, превосходно описанный Репиным в его книге. Попытка зарисовать деревенских ребятишек чуть было не закончилась мордобоем – и только “императорская печать” на свидетельстве Академии художеств спасла живописцев от народной расправы.
«- Подавай нам пачпорт, – гудят на разные лады мужики, – зубы не заговаривай!
Пойдемте к квартире, – успокаиваю я, – мы не беглые какие…
Уже по дороге, когда меня вели, как пойманного преступника, многие, особенно уже бурлаковавшие саврасы, приставали и довольно нахально напирали на меня в толпе, готовясь “проучить”»…
Дикий был народ, что и говорить. И Репин со товарищи невольно выступил в роли одного из первых «миссионеров», сумевших показать привыкшим жить в самодостаточном мирке местным жителям: мир на самом деле гораздо шире, чем их малая родина, и не состоит исключительно из крестьян, бурлаков, каторжников, купцов и становых.
Всем, кто последовал за Репиным, Васильевым и Макаровым, было гораздо проще. Например, выпускнику той же Академии художеств, впоследствии члену Товарищества передвижных художественных выставок Сергею Иванову, частенько работавшему в Ставрополе, Морквашах и Ширяеве начиная с 1880 года (неподалеку, в селе Марычевка, было родовое имение его матери), вряд ли требовалось предъявлять «пачпорт». Да и очередное нашествие питерских художников на Самарской Луке встретили менее настороженно. Летом 1888-го Иванов вместе другими художниками-передвижниками Абрамом Архиповым и Сергеем Виноградовым останавливались в Ставрополе и Ширяеве – рисунки и литографии С. Иванова «Русь идет. На новые земли», «Переселенка», «В дороге. Смерть переселенца», «Амбарчик. Ширяево», виды Ставрополя хранятся в Третьяковской галерее, Государственном Русском и Самарском художественном музеях…
Вообще, много кто за без малого полтора столетия после визита репинской троицы «брался» за Жигули. Набросками и картинами на жигулевские темы можно заполнить, пожалуй, не одну Третьяковку. Всем, как говорится, спасибо за труд. Но так уж повелось – чтят прежде всего первопроходцев. А значит, нам с Репиным не расплатиться.
Иллюстрации из открытых источников
24 апреля 2012 г.