«Строилась ГЭС в баснословно короткие сроки, невиданные ни до, ни после нее, – писал главный энергетик Куйбышевгидростроя в 1952-57 годах, заслуженный энергетик России, профессор Игорь Никулин («Экологическое наследие» ГУЛАГа // Евразия: природа и люди. – 1997. – № 2-3). – На Куйбышевской ГЭС были побиты все рекорды сооружения подобных объектов».

Рекорд – если сравнивать с другими гидроузлами. Руководству страны, напомню, хотелось ещё быстрее: правительственным постановлением от 21 августа 1950 года предусматривалось «строительство гидроэлектростанции начать в 1950 году и ввести в действие на полную мощность в 1955 году». На самом же деле первый агрегат едва успели ввести в строй под новый, 1956-год, последний, двадцатый агрегат Жигулевской ГЭС был запущен лишь в октябре 1957-го. А здание ГЭС и многие объекты инфраструктуры и вовсе доводили до ума чуть ли не в последнюю ночь перед приездом Никиты Хрущева в августе 1958-го... 

Как справедливо отметил тот же И.А. Никулин, «баснословные» относительно подобных объектов сроки достигнуты «не только вследствие высокой механизации, о которой было написано в техническом отчете, но и благодаря труду огромной армии заключённых...* Это обстоятельство, разумеется, в публичные отчеты не попало. Не нашло отражения и такое обстоятельство, определявшее высокие темпы строительства: на ночных (!) селекторных совещаниях штаба стройки, которые проходили с 9 часов вечера до 2 часов ночи, довольно часто мы были свидетелями телефонных звонков И.В. Сталина… И.В. Комзину. Сталин лично контролировал и всячески форсировал стройки ГУЛАГа. Это были последние годы его жизни. Он торопился...»

Согласно выводам правительственной комиссии по приёмке Волжской ГЭС им. В.И. Ленина в постоянную эксплуатацию, которая работала с октября 1958 года по май 1959-го, у проекта были свои плюсы и минусы...

Напомню: основным недостатком проекта Куйбышевской ГЭС, помимо затяжки сроков строительства, правительственные эксперты отнесли значительный перерасход денежных средств (хотя ещё на стадии разработки проекта рекомендовали снизить затраты на строительство гидростанции на 2 миллиарда рублей**).

В числе достижении было отмечено, говоря современным языком, широкое применение новых технологий. О некоторых из них вспоминают участники проекта. 

«Нужно сказать, что именно на Куйбышевской ГЭС были применены скользящие затворы, которые дали большую экономию средств, – рассказывал ветеран Гидропроекта Леонид Аллилуев. –Внедрение гидропривода тогда было новшеством, а сейчас это один из самых распространённых механизмов на затворах гидросооружений.

Тогда же, впервые в практике гидростроительства, были спроектированы и построены специальные сороудерживающие сооружения. При этом многие предлагали отказаться от СУС, но главному инженеру Куйбышевского гидроузла Николаю Александровичу Малышеву удалось отстоять свою идею. Но при пуске первых агрегатов этого сооружения ещё не было – его строительство ещё не было завершено, и пришлось делать временные решётки. Проект был поручен нашему отделу. Когда станция была уже пущена, построено СУС, – вся акватория перед станцией была завалена мусором и лесом; и это был настолько грандиозный завал, что по этому мусору, по многометровому слою леса трактора ездили. Так что это нововведение сыграло большую роль. (Что интересно: могли ведь разрешить людям использовать этот лес, а нельзя было – социалистическая собственность)».  

Другие новшества, наоборот, именно из-за дороговизны и неэффективности стали поводом для критики ещё в ходе строительства. Так, в апреле 1954 года по инициативе начальник Куйбышевгидростроя Ивана Комзина была введена в строй канатная дорога с переходом через Волгу для доставки камня на строительную площадку (для этого построили и специальное сооружение, получившее в народе название «десятая опора»), а вскоре построена гостиница-дача «Белокаменная».

Вот как писал об этом в своих мемуарах известный самарский учёный, в середине 1950-х заведующий промышленным отделом редакции ставропольской районной газеты «За коммунизм» Лев Финк:

«Моя главная задача была в освещении строительства Куйбышевской ГЭС. Мой многолетний опыт экономиста должен был помочь во всем этом разобраться... 

Я понял, что сотрудник городской газеты может найти свое место на стройке. Нужно только отказаться от непрерывного одописания и говорить правду о том, что делается неверно, во вред людям, ради внешних эффектов. Несколько моих материалов были широко прочитаны, даже вызвали гнев руководителей стройки. Надо сказать, что психология Комзина была мне понятна... Он работал, опираясь только на личный диктат, ожидая только одобрения сверху. Мой опыт финансиста подсказывал мне, что денег он считать не любит, но зато любит внешние эффекты, так называемую показуху. И я тщательно исследовал историю создания двух объектов: канатной дороги и гостиницы для заезжего начальства. Эти совсем разные сооружения имели много общего – весьма сомнительную полезность при весьма высокой стоимости. По канатной дороге почти не перевозили грузов. Шикарная гостиница на пять номеров почти всегда пустовала. Но зато Иван Васильевич Комзин любил показывать гостям своеобразный памятник возможностям своего строительного коллектива. Я написал об этом в резком фельетонном стиле – о нежелании считать деньги, о монументах бесхозяйственности. В разговоре о канатной дороге широко использовал свои экономические знания. Установил, что перевозка одного кубометра грузов обходится в девять рублей, в то время как железнодорожный транспорт потребует всего лишь сорока копеек. Статья была названа «Пускать или демонтировать» (За коммунизм. – 1955. – 26 ноября) и утверждала, что следует именно демонтировать. Своей мальчишеской дерзостью я вместе с товарищами по редакции даже гордился. Но реакции на эти статьи не было никакой. Как я теперь отлично понимаю, и не могло быть. С тех пор прошло более тридцати лет, и мы вновь читаем о печальном опыте строительства БАМа, о миллиардах рублей, израсходованных без должного экономического обоснования. Что в этом свете канатная дорога или гостиница «Куйбышевгидростроя»? Но, перелистывая ветхие страницы газеты «За коммунизм», я всё-таки не только удивляюсь своей наивности, но и горько улыбаюсь над тем, как дорого обходится нашему обществу нежелание учиться на собственных ошибках. (по: Финк Л.А. И одна – моя – судьба: Воспоминания, раздумья, полемика. – Самара, 1993)...  

По мнению авторов «Технического отчёта...» – непосредственных участников проектирования и строительства Жигулёвской ГЭС, – комплекс гидросооружений окупился за 3,5 года эксплуатации, что «свидетельствует об экономической эффективности гидроузла».

* В опубликованном ранее в журнал «Знамя» (№ 9 за 1989 год) письме Игорь Александрович расставил акценты несколько иначе: «это стало возможно не благодаря, скажем, высокой механизации, а потому, что работала здесь целая армия заключённых». «Чудовищно аморальным» назвал И.А. Никулин такой способ сооружения гидроузла.

** В какую сумму обошлась Куйбышевская ГЭС, неизвестно. Однако, по воспоминаниям участников строительства, только на завершение работ по объектам гидроузла и инфраструктуры в последний год строительства был «вброшен» не один миллиард рублей (рубль в ту пору стоил дороже доллара).

Фотографии из архивов автора, семьи А.С. Мурысева, книг «Улицы памяти» (Тольятти: Фонд «Духовное наследие», 2005), Созидатели: Строительный комплекс Ставрополя-Тольятти. 1950-2000 (под общ. ред. С.Г. Мельника. – Тольятти: «Этажи-М», 2003) , «Вечный двигатель. Волжско-Камский гидроэнергетический каскад: вчера, сегодня, завтра» (авт.-сост. С.Г. Мельник. – М.: Фонд «Юбилейная летопись», 2007) и мультимедийного авторского проекта «Рукотворный город»