«Зачем нам, поручик, чужая земля?» – пел недавно Малинин, зачастивший в Тольятти. Зал обливался слезами умиления…

Да не там была чужая земля – здесь! На пепелище, устроенном когда-то «борцами за народное счастье». В огне, разведённом ими, сгорело всё: и рукописи, которые «не горят», и отеческие гробы.

Так обошлись и с героями моей сегодняшней публикации. Их корни – здесь, в Ставрополе. В селе Сосновке близ нынешнего Тольятти. Правда, от родового гнезда давно не осталось и следа. Вернуться им точно некуда: на их земле сегодня дачи тольяттинцев и вазовский полигон. Нынешним хозяевам всё равно, чья это земля и как поступили их не столь далёкие предки с её настоящими владельцами. А кто-то из нынешних сосновских землевладельцев вполне может позволить себе воспользоваться предложением одной крупной компании – подарить своим чадам-молодожёнам возможность сыграть свадьбу и провести медовый месяц на вилле Сосновский-Парравичини в Италии. Отдыхайте, господа, развлекайтесь. И передавайте привет потомкам тех, чья земля теперь – ваша.

РОДНЫЕ могилы – да и вообще хоть что-то, что бы напомнило о далёком прошлом, о котором ему ещё в детстве рассказывал отец, Константину Александровичу, естественно, не показали. Всего этого просто давно нет. Но, как говорили очевидцы, ни гнева, ни даже мало-мальского укора неблагодарным потомкам не последовало, да и не могло – аристократическое воспитание…

Удивительные они люди, последние из ныне живущих русских эмигрантов, успевшие родиться ещё здесь. И их дети, зачастую знающие о «шестой части земли с названьем кратким Русь» лишь по устным и печатным воспоминаниям и газетным статьям. Они доверчивы, безобидны и беззлобны, как и положено детям. И вновь готовы – разумеется, безвозмездно – отдать нам всё, что сумели спасти и сохранить. Надеясь на взаимность, искренний интерес и чистоту наших помыслов. На то, что их душевный порыв не только будет правильно истолкован, но и пойдет на пользу. Те же Жестковы, передавшие в свое же время в дар нашему городу обширную библиотеку зарубежных книг и периодики, включая мемуары Александра Наумова...

НАДЕЯЛИСЬ на что-то и их далёкие предки. Прадед графа Сосновского-Парравичини – отставной ротмистр, кандидат естественных наук Александр Ипполитович Сосновский, был одним из первых ставропольских и самарских земцев-реформаторов. Работал в Особом комитете от дворянства по разработке Положения «Об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян», созданного согласно Высочайшему рескрипту императора Александра II от 6 марта 1858 года. Затем, в 1865 году, был избран в первый состав самарской губернской земской управы – исполнительного органа первого в Российской Империи учредительного губернского земского собрания под председательством Леонтия Борисовича Тургенева, больше известного читателю «в качестве» деда классика русской-советской литературы, «красного барина» Алексея Толстого*. (Нам он интересен и как родной брат Юрия Борисовича Тургенева, бывшая жена которого открыла в Ставрополе школу, где преподавала Софья Перовская.

Наумов подружился с Сосновскими в феврале 1893 года – когда, по окончании Московского университета, получив назначение на должность земского начальника, приехал в Ставрополь принимать дела. Как вспоминает Александр Николаевич, семья, состоявшая из «старухи матери – Елизаветы Андре­евны, урождённой Головинской, давно овдовевшей; двух пожилых сыновей – Ипполита и Сергея и замужних дочерей – Ольги Александровны Хирьяковой и Елены Алек­сандровны Шишковой», владела поместьем, расположенным «приблизительно в 50 верстах от уездного города, при с. Сосновке Ташёлкской волости… Именье было обширное с превосход­ными пахотными угодьями. В нем постоянно жила и хо­зяйничала добрейшая и приветливая Елизавета Андреевна, невзирая на свой почтенный возраст (далеко за 70 лет) удивительно бодрая, жизнерадостная и радушная... Дружба родителей Сосновских и Наумовых перешла на детей, взаимоотношения которых носили характер близкого родства».

Особенно тесно сошёлся Александр Николаевич с братьями Сосновскими.

Старший, Ипполит Александрович, «окончив гимназию и университет, сначала вёл после смерти отца хозяй­ство и служил по земству, а затем перешёл на должность управляющего Самарскими отделениями Крестьянского и Дворянского банка». Вскоре последовало повышение – его перевели в Петербург, на должность члена совета министра финансов – помощника главноуправляющего Крестьянским банком. Тайный советник И.А. Сосновский скончался в 1914 году от рака печени.

Намного больше известно о его младшем брате Сергее Александровиче Сосновском, ставропольском уездном предводителе дворянства с 1910 года и до переломного 1917-го. Выпускник юридического факультета Казанского университета, С.А. Сосновский некоторое время служил «по министерству юстиции» – но охотно вернулся в Ставрополь, получив назначение на должность уездного члена суда по Ставропольскому уезду… Такое назначение лишь соответ­ствовало самому духу реформы, выдвигая роль и значение поместного дворянства», – с удовлетворением замечает автор «Из уцелевших воспоминаний…» 

«Среднего роста, плотный, сильный и выносливый, Сергей Александрович обладал представительной внешностью и при исполнении своих обязанностей имел весьма внушительный вид. Дело служебное он знал в совершен­стве, обладал исключительными способностями». Именно он был для А.Н. Наумова одним из первых наставников в освоении непростой земской науки.

ОБА брата участвовали в жизни родного уезда, и не только по долгу службы. Как и Наумовы, они представляли в местной законодательной власти «консервативно-сдерживающее» течение, не позволявшее гласным Ставропольского земского собрания «откланяться в сторону обсуждения политических вопросов, не связанных с хозяйственной жизнью уезда». По воспоминаниям Александра Николаевича, Ипполит Сосновский, не отличавшийся особым красноречием, тем не менее, своими «деловыми и практически-разумными мнениями значительно влиял на ход работ» земских собраний.

Нет сомнения: именно разумный консерватизм, в противовес либеральным устремлениям иных деятелей, готовых бездумно и неуёмно тратить земские деньги, оправдал себя. Не случайно, пишет А.Н. Наумов, к началу Первой мировой войны «годовой бюджет Ставропольского земства разросся до солидной цифры в 330 с лишком тысяч рублей, причём было достигнуто осуществление в уезде т.н. «нормальной сети», как по насаждению школьного преподавания, так и в отношении оборудования медицинских участков»…

И КТО знает, может, именно за этот самый здоровый консерватизм и не пощадила Сосновских «стихия народного негодования», обрушившаяся осенью 1905 года на Ставропольский и сопредельные уезды. Как пишет Наумов, «разрушительная революционная лавина, не встречая на своем пути никаких препятствий, разлилась широкой полосой… захватив часть Самарского, Ставропольского, Бузулукского и Бугульминского уездов, причём было сожжено дотла, разгромлено множе­ство культурнейших и ценнейших хозяйств». Экономии графа Орлова-Давыдова, имение земского начальника Ярового, о которых я уже упоминал, – лишь малая часть огромного списка…

27 ноября дошла очередь и до Сосновки. «Некоторые жители сс. Ташёлки и Сосновки разграбили всё имение помещика Сосновского, находящееся в с. Сосновке, Ставропольского уезда, заключающееся в хлебе, жилых постройках, скоте, земледельческих орудиях; дом, в котором помещался владелец, и контора уничтожены пожаром, лес, принадлежащий Сосновскому, крестьяне уничтожают на корню», – читаем в жандармских донесениях**.

Как вспоминал А.Н. Наумов, «громилы не поща­дили даже память умершей добрейшей старушки Е.А. Сосновской, в свое время сделавшей много добра всей дере­венской округе. Над ее могильной плитой в церковной ограде озверелые от пьянства участники разгрома устро­или возмутительную оргию».

ВСКОРЕ грянула новая стихия. Восстановленное после пожаров «первой русской революции» родовое поместье, которое хотели, но так и не смогли оставить своим детям братья Сосновские, было растерзано окончательно. А дети…

Дети у братьев, судя по дошедшим до нас свидетельствам, были разные. Единственный сын С.А. Сосновского (от брака с Софьей Черецкой) Александр, мягко говоря, особых надежд не подавал – но… погиб как герой. Наумов писал о нём так: «Вообще, сын Сосновского, не столько в описываемое вре­мя, сколько впоследствии, доставлял родителям немало забот и даже огорчений. Распущенный, безалаберный, он с годами превратился в какого-то дикого необузданного юношу, а затем в здоровенного малого, идеал которого заключался – к ужасу и полному недоумению его родителей – попасть на полицей­скую службу! Под конец он этого и достиг, пройдя пред­варительно воинскую повинность и надев затем на себя форму помощника частного пристава г. Самары; все его слу­жебные аксессуары – шашка, шпоры и пр. по своей величине, блеску и звону напоминали «рыцарские доспехи». Кон­чилась его служба печально: Шурка стал нещадно изби­вать «интеллигенцию», а затем учинил нечаянное, но всё же смертоубийство. Пришлось и мне, из уважения и жало­сти к его родителям, хлопотать за него... Выручила война – Шурка был помилован и вступил в ряды защитников отечества и дрался храбро». Погиб на фронтах Первой мировой в апреле 1915-го.

У И.А. Сосновского, как вспоминал Наумов, от первого брака с двоюродной сестрой Еленой Александровной Головинской детей было четверо – два сына и две дочери... «О судьбе дочерей я ничего не знаю. Сыновья же, Константин — правовед, погиб от большевиков***, а другой, Александр – моряк, чудом спасся во время гибели корабля в Средиземном море, был подобран итальянским миноносцем, перевезён в Италию, где, найдя свое семейное счастье в лице богатой итальянской маркизы (точнее, графини. – С.М.), проживает с ней в своём замке под Флоренцией».

Это правда: внук одного из патриархов самарского земства, лейтенант русского флота Александр Ипполитович Сосновский (12 февраля 1889 – 13 февраля 1960) нашёл свой покой в Италии. И это горькая правда: у наследника единственного из оставшихся в живых детей ставропольских графа Константина Александровича Сосновского Парравичини ди Парравичино, и у его сестры Карлы Александровны и всех их потомков больше нет «малой» родины предков. С ней их связывают только запись в Общероссийской дворянской родословной книге…

Нет уголка на родине предков и у Сергея Шмемана – известного американского журналиста, лауреата Пулитцеровской премии и сына выдающегося богослова о. Александра Шмемана. Прабабушкой ему приходится упомянутая Елена Александровна Шишкова, сестра Сосновских и совладелица уничтоженного «благодарными потомками» имения. Но об этой семье – в следующем очерке.

___________

* С Л.Б. Тургеневым А.И. Сосновского связывали не только деловые, но и родственные отношения. Он был крёстным отцом его дочери, тётки А.Н. Толстого и тоже писательницы Варвары Леонтьевны Тургеневой (1 марта 1856, г. Ставрополь Самарской губ. – 1934, Франция) – автора изданных в 1966 году на французском языке мемуаров «Tourgueniev Varvara. Souvenirs d’une enfance russe» («Воспоминания о русском детстве»). (По: Сиверс А.А. Генеалогические разведки, СПб, 1913, с. 109; Родословная Шишковых).

Наумовы также состояли в родстве с Тургеневыми.

** Цит. по: Ставрополь на Волге и его окрестности в воспоминаниях и документах // Авт.-сост. В.А. Казакова, С.Г. Мельник. – Тольятти: ГМК «Наследие», 2004. – С. 314. Второе издание книги вышло в 2012 году. В книге есть и отрывки из воспоминаний А.Н. Наумова, посвященные пребыванию в Ставрополе.

*** Младший сын И.А. Сосновского Константин, окончивший в 1914 году Императорское училище правоведения, в годы Первой мировой войны служил вольноопределяющимся в 91-м Двинском пехотном полку, после ранения не мог владеть рукой, но всё же вернулся в полк, был произведен в прапорщики; награждён Георгиевскими крестами 3 и 4 степеней; по окончании войны, в конце 1917 года, зверски убит бандой дезертиров (Пашенный Н.Л. Императорское училище правоведения и правоведы в годы мира, войны и смуты. – Мадрид, 1967, и др.).