Сегодня мы продолжаем рассказ об уникальном проекте Переволокской гидроэлектростанции, который так и не был осуществлён. Завершением этой, во многом трагической, истории станет следующий очерк в рамках авторской рубрики «Забытый Тольятти».

Конечно, «рука» Глеба Кржижановского в деле репрессированного самарского инженера Константина Богоявленского (так же как и невозможность осуществить столь грандиозный проект в «отсталой» царской России, на чём настаивали советские историки) – это пока лишь версия. А брошюра Богоявленского 1928 года – реальный документ. И в ней подробно изложен серьезный, глубоко просчитанный и с технической, с экономической точек зрения «эскиз» комплекса из двух мощных гидроузлов – на русловой Волге (в районе Жигулёвских ворот – створа, который рассматривали в числе прочих и впоследствии) и в Переволоках. Плод многолетних, его личных и совместных с коллегами изысканий.

Поскольку в Среднем Поволжье «с топливом всегда дело обстояло плохо», единственный выход, как считал Богоявленский, вслед за Америкой и Западной Европой пойти «по пути использования живой силы течения рек». Тем более что «громадная масса воды, переносимая течением Волги и обеспечивающая возможность получения колоссального количества энергии… поражает своей грандиозностью».

Схема гидроузла по Богоявленскому выглядела следующим образом:

«В районе “Жигулевских Ворот” устраивается плотина через Волгу. Она имеет глухой водослив длиной 1280 м. Верх плотины соответствует наивысшему возможному горизонту Волги, причем создание самых высоких горизонтов подпора производится системой съемных или подъемных щитов. Длина плотины от берега до берега 2800 м. Плотина корнями упирается в каменные массивы Белой Горы с правой стороны реки.

В районе плотины помещена гидроэлектростанция... с рабочей высотой турбин около 11 м. Турбина и генератор мощностью около 15000-18000 л. с. Вся установка состоит в конечном итоге из 8-9 турбин, а в общем около 200000 л. с.

Излишек воды, не попадающий на станцию, идет каналом Ставрополь – Переволоки, используя русло реки Усы, к другой станции, помещенной в Переволоках. Это более мощная станция, и в конечном итоге она должна давать до 500000 л. с.

Канал, подводящий воду к станции у Переволок, служит одновременно судоходным каналом». При плотинном гидроузле также предполагалось соорудить шлюз малых габаритов.

Расчёты, приведенные Константином Васильевичем, свидетельствовали: проект сооружения мощнейшего энергокомплекса на Самарской Луке «не менее осуществим», чем уже возведённые к тому времени старая Асуанская плотина на Ниле, Панамский и Суэцкий каналы, Миссурийская и Ниагарская установки в Северной Америке, и его реализация позволила бы «создать энергетическую базу в Поволжье, довольно быстро окупить вложения, принести несомненную пользу для республики».

Строительство гидроузла и развитие орошения, по мнению Богоявленского, позволило бы снять со Среднего Поволжья вечное проклятье неурожая и голода: «Выходом из создавшегося тяжелого положения, помимо рационализации сельского хозяйства, явилось бы создание в области мощной промышленности. Сооружение гидроэлектростанции способствовало бы освоению несметных залежей гипса, известняка, мергеля, а расположенные вблизи Самары «цементные заводы, алебастровые и каменные карьеры дадут возможность дешево застроить нашу область и дадут материал на всю Нижнюю Волгу». Сравнительно дешевая энергия, как полагал Богоявленский, позволит развить ряд перспективных и энергоёмких отраслей промышленности, «в частности – производство с.-х. орудий и автомобилей… азотной кислоты и ее производных путем связывания азота воздуха» и наладить производство искусственных удобрений: «Нет сомнения, что у нас в Союзе с поднятием сельского хозяйства азотистые удобрения также найдут свое применение».

Заметьте, все это написано в 1928 году – и лишь спустя полвека «сказка» стала былью…

«Природа наградила нашу область специальной Самарской Лукой, скальным основанием для плотины, сама прорыла на 90 % Усинский канал, надо только закончить ее работу, – мечтал Богоявленский. – Но, увы, легче победить природу, чем инерцию привычных мыслей, пугающихся всего крупного, и только усилие воли тысяч смелых людей, поверивших в осуществимость этой технической идеи, может привести нас к осуществлению ее. И первым этапом постройки явится составление серьезного проекта, основанного на многолетних исследованиях ряда инженеров, экономистов и пр. Эта серьезность изысканий – основное требование. Ряд ошибок на крупных работах стоит нам больших миллионов, только потому, что мы экономим на составлении проекта и на предварительных изысканиях маленькие тысячи», – подытоживает он.

Блестящий инженер, яркий представитель старой русской технической интеллигенции, прошедший серьезную школу и обладающий огромным опытом проектирования и строительства, Константин Богоявленский не раз возвращается к мысли о необходимости тщательной, детальной, кропотливой проработки проекта. «Необходимы годы дополнительных наблюдений, если мы не хотим натолкнуться при постройке на ряд недоразумений и неожиданностей», – писал он…

С 1928 года след Константина Богоявленского в этой истории теряется. Но очевидно, что его наработки востребованы. В 1929 году Самарским крайисполкомом было организовано специальное бюро «Волгострой» для проведения проектно-изыскательских работ по энергетическому использованию Волги на участке Самарской Луки, главным инженером которого был назначен профессор А.В. Чаплыгин. Он предложил несколько иную схему гидроузла по сравнению со схемой Богоявленского.

«Действительно, – развивал Чаплыгин идеи самарских инженеров, – поскольку возникает мысль о пересечении для судоходных и энергетических целей Луки по основанию, то этой мысли природа в очень большей мере пошла навстречу... Остается лишь небольшой, узкий Волго-Усинский перешеек в 2 км с лишним шириною, который нужно преодолеть для того, чтобы получить сообщение северной части Самарской Луки с южной по ее основанию».

По Чаплыгину, гидроузел также состоит из двух плотин, но плотина на Волге располагается не на скальном основании у Жигулевских ворот, а на песках у города Ставрополя (что, собственно, и получилось в конечном итоге). Но отсутствие опыта проектирования и строительства гидротехнических сооружений с большими напорами на песках пугало проектировщиков, и немалые силы были брошены на поиски новых створов, в которых бетонныe сооружения располагались бы на скале. Поэтому и изучались затем створы у села Молебного, у Царевщины и Красной Глинки под Самарой, а схемы гидроузла в целом и параметры гидросооружений неоднократно менялись.

Высказанные Богоявленским прогнозы и предостережения со временем оправдались.

Нужно ли говорить, что «усилию воли тысяч смелых людей», на которое он, представитель старой русской технической интеллигенции делал ставку, новые вожди предпочли десятки тысяч подневольных узников Самарлага. Ну, а когда столько рабов – строй себе любую пирамиду.

Уже в конце 1937 года в районе предполагаемого строительства гидроузла на Красной Глинке, в основном силами заключенных, начались подготовительные работы. Временно исполняющим обязанности начальника строительства был назначен дивизионный инженер Сергей Жук*, будущий глава вездесущего и всемогущего «Гидропроекта».

Полная установленная мощность «будущей» гидроэлектростанции была определена в 3,4 млн кВт. Как и в прежних проектах, так и по нынешнему гидроузел должен был, помимо речной «компоненты», включать гидросооружения на Волго-Усинском водоразделе.

По первой схеме там предполагалось разместить «значительную часть мощности» гидроузла (мощность Переволокской ГЭС должна была достигать 1,4 млн кВт) и судоходный канал с двумя линиями двухкамерных шлюзов. В целом могло получиться крупнейшее в мире гидросооружение, способное может дать на первом этапе до 12,5 млрд кВт.ч электроэнергии.

По официальной версии, три года спустя работы на Красной Глинке свернулись лишь потому, что заключенных перебросили на строительство куйбышевских авиазаводов – в преддверии войны с Германией. Есть и другая, куда более «жизненная» трактовка: уже в конце 1930-х годов, когда дело развернулось вовсю, стало ясно, что строить там, где начали, просто нельзя. Изыскания показали, что хрупкие, порой разрушенные до состояния муки «скальные» известняки и доломиты на Самарской Луке не могут служить надежным основанием для гигантского гидросооружения, а бесконечно откачивать воду из котлованов и укреплять «фундамент» плотины – слишком дорогое, просто неподъемное удовольствие.

Об этом факте, в частности, упоминает в своей книге «Записки уцелевшего» (М.: Орбита, 1990), изданной родными уже после смерти автора, Сергей Михайлович Голицын – потомственный князь, чудом избежавший репрессий и «служивший» топографом на довоенном строительстве Куйбышевского гидроузла. По его версии, человеком, который, вслед за Богоявленским, пытался предостеречь от катастрофы (и, в отличие от Константина Васильевича, к нему прислушались и даже не посадили), был известный геолог Серафим Григорьевич Соколов. Голицын утверждал, что именно по инициативе «Шестикрылого Серафима», как звали его на довоенной стройке, створ Куйбышевского гидроузла был перенесен под Ставрополь. И что именно «за этот перенос плотины Соколов стоял первым в списке получивших Сталинскую премию».

Ну, не первым конечно, но имя действительно стояло – в числе сотрудников «Гидропроекта» во главе с С.Я. Жуком, удостоенных в 1951 году Сталинской премии первой степени за послевоенное проектирование Куйбышевской ГЭС. А за строительство в районе Ставрополя (нынешнего Тольятти), справедливости ради, всё же первым в истории замолвил слово профессор Чаплыгин.

Прогноз Богоявленского о «маленьких тысячах и больших миллионах» – и даже миллиардах, ведь именно в таких суммах исчислялся перерасход по строительству Жигулевской ГЭС, – оказался дважды пророческим. Но желание любой ценой построить «крупнейшую в мире», «перегнать Америку» было сильнее расчётов. Да и какая тут экономика, когда букет послевоенных сталинских указов вновь «насытил» ГУЛАГ миллионами новобранцев. О планах сооружения Куйбышевской ГЭС вспомнили вновь. Идея построить плотину на песках у Ставрополя уже никого не пугала. «Серьезным доводом перенесения створа гидроузла был, в значительной мере, чисто психологический момент. Пройдя тяжелейшие годы войны, со строительством оборонительных сооружений, эвакуированных предприятий в очень короткие сроки, – часто без всяких изысканий и проектов, руководствуясь практическим опытом, – строители и проектировщики настолько осмелели, что смогли отказаться от мировой практики расположения тяжелых гидротехнических сооружений только на скальных основаниях», – утверждал известный проектировщик, участник строительства Куйбышевской, а затем и Саратовской ГЭС Николай Бородин.

О строительстве станции в Переволоках в 1950-е уже не было и речи. Проект, который ещё вчера будоражил воображение немногих посвящённых в эту историю, реанимировать не удалось. И вряд ли теперь удастся: некому. «Жигулёвские мечтатели» кончились. Но об этом в следующем очерке.

* Жук Сергей Яковлевич (4 апреля 1892 – 1 марта 1957). В 1917 году окончил, затем преподавал в Петербургском институте путей сообщения. С 1927 года руководил проектированием и строительством Волго-Донского канала. По данным «Списка репрессированных членов АН СССР», «в 1930 году – начальник проектного отдела одной из ранних шараг – закрытого ОКБ в Москве, «оставался заключенным и на посту помощника главного инженера строительства Беломорско-Балтийского канала (1931-1933 годы)». С 1932 года – заместитель главного инженера, главный инженер строительства канала Москва – Волга. С 16 сентября 1935 года – главный инженер строительства Рыбинского и Угличского гидроузлов.

Со 2 сентября 1937 года – временно исполняющий обязанности начальника и главный инженер, затем главный инженер и заместитель начальника Управления строительства Куйбышевского гидроузла и Самарского лагеря НКВД.

С 13 сентября 1940 года – главный инженер и первый заместитель начальника Главного управления гидротехнического строительства НКВД (Главгидрострой).

С 1942 года – начальник института «Гидропроект» НКВД, впоследствии названного его именем.

Сталинская премия (1950, 1951 годы). Герой Социалистического Труда (1952 год). Академик АН СССР (с 1953 года).