8 октября отметил своё 75-летие Александр Зибарев.

«А кто это?» – запальчиво спросит «юноша бледный со взором горящим», которого даже Википедия не удовлетворит. Объясню просто: понятие «вазовский автосервис», «система АвтоВАЗтехобслуживания» вам знакомо? Так вот, мы говорим «вазовский автосервис» с его глубоченной историей – подразумеваем «Зибарев», и наоборот. Или «Волжский автозавод второй половины минувшего века» – и то же тождество. Так вышло, так распорядилась судьба.

Зная много лет Александра Григорьевича, представляю, как он возмутится, прочитав эти строки. «Ну, нескромно, Сергей Георгиевич, – скажет. – Хоть бы показали текст перед публикацией».

Поздно, дорогой юбиляр. Тем более что опубликовать в своей авторской рубрике незаслуженно «забытых вещей», которые представляются мне очень важными (в том числе, вероятно, и для «племени молодого, незнакомого»), я собираюсь сегодня наши давние и напечатанные ещё в 1997 и 1999 годах, в тольяттинском «Презенте» и только что "Презент Центре" интервью с Вами*. Тексты, проверенные временем, получившие хорошую выдержку. Суждения и опасения, в которых Вы были, как всегда, на шаг впереди –  во всяком случае, трезвее многих, кто суетился и не знал, чем «всё это» закончится для АВТОВАЗа. Потому что, как ни крути, прав поэт: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье…», ну и далее по тексту. И это, увы, относится ко всем временам.

- …Вы знаете, что меня беспокоит? Постоянное упоминание моего имени. Это связано с каким-то «особым мнением» о будущем завода и неким «противостоянием». Появилось много всяких кривотолков. Один из них – якобы среднее звено менеджмента говорит о том, что я предлагаю продать завод корейцам. А это – грубо совершенно.

Дело в том, что никогда за всю свою практику я не имел в виду продажу любой доли ВАЗа. Я недоволен его приватизацией вообще. Я недоволен (сейчас не буду подробно говорить, почему) тем, кто является учредителем АВТОВАЗа. Мне это никогда не нравилось. Это первое.

Второе: я всегда считал, что Волжский автомобильный завод – это достояние республики, нашего Российского государства. Потому что ВАЗ – это явление, на которое в свое время были затрачены гигантские деньги, так называемые нефтедоллары, и эти деньги были использованы государством весьма эффективно. Развивались более совершенные технологии, много нового появилось в промышленности, экономике. Завод окупился более чем 15 раз. Выпустил больше 17 миллионов автомобилей, которые люди используют и радуются этому. Это большая подвижка в экономике. И потом, он давал 1,5 процента национального дохода Союза и более 9 процентов национального дохода России. А потом вдруг его взяли и кое-как приватизировали. Да и не только его: равно так же я отношусь к КамАЗу, ЗИЛу и другим крупным предприятиям, и не только автомобильным. В любой стране есть предприятия (в промышленности, в энергетике, в добывающих отраслях), которые определяют политику государства, влияют вплоть до его положения в мире. И правительство от имени государства управляет этим процессом сознательно в пользу народа. У нас – всё наоборот...

Так вот, я сразу хочу сказать: назначение нашего завода – быть под управлением только у правительства. Контрольный пакет АО «АВТОВАЗ» должен быть у государства – я говорил это более двух лет.

Второе: его не надо продавать. Почему? Потому, что если он будет продан иностранной компании, то интересы у иностранной компании, у нашего народа в городе и регионе и у государства – не совпадают. Они разные, а значит, в этих противоречиях будут крупнейшие искривления и неприятности. Без расшифровки...

- Вот мы все время говорим: давайте привлекать инвестора, который вложит деньги, и так далее и тому подобное. Но ведь это – простота до примитивизма. Привлечь на такой гигант одного-единственного инвестора – дело нереальное и абсурдное. Нонсенс. Это сделать невозможно, потому что деньги требуются просто колоссальные.

- На первом этапе, когда было получено предложение от корейцев, я воспринял его как-то немножко неправильно, болезненно. Оно показалось непривлекательным, потому что было... непонятным, скажем так. Те 2 миллиарда долларов... Хотя теперь уже ясно, что, если бы они были уплачены, нам сейчас не пришлось бы испытывать нынешнее бремя. Мы бы не платили государству более 100 миллиардов ежемесячно, кроме текущих платежей, и эти деньги могли бы пойти на развитие, которого сегодня нет. Средств на него просто не существует...

Но дело даже не в том. Вы думаете, корейцы сегодня вернутся к своему предложению?.. Нет, уже проехали. С ними действительно надо было провести переговоры, поговорить о том, какие могут быть варианты условий, и тогда можно было найти очень интересное решение.

А вообще: почему только корейцы? Или почему только «Дженерал моторс»? Или только «Опель»? Или только ФИАТ? Почему? Завод настолько велик, что это как раз и неподходящее – «только». Мало того, что такого смелого и богатого просто нет: один инвестор – это просто нецелесообразно со всех точек зрения...

- Наше предприятие сегодня – оно в ряду последних крупных, построенных вот таким концентрированным образом: когда всё сведено в единый комплекс. Те мировые компании, в ряду которых мы находимся, – они уже давно децентрализуются. Это разумно даже с той точки зрения, что нельзя скапливать в одном месте огромную массу рабочего персонала. Не говоря уж об эффективности. Все прогрессивные фирмы разводят свои производства, тот же ФИАТ. Металлургия у них в одном месте (потому что там сырьевой источник, специализированные технологии), штамповка – в другом, и так далее. И на самом деле: когда децентрализуют – всегда легче управлять.

Так вот я и говорю: бросьте привлекать инвестора одного, привлеките много инвесторов. Та же металлургия: у нас вечная беда с этим делом – и с качеством, и мощностей не хватает, мы ищем где-то поставки. Ну позовите какую-нибудь немецкую фирму: с минимальными затратами можно внедрить технологию и сделать замечательное производство как совместное предприятие. Которое не только обеспечивало бы завод металлом (дешевле и больше, поскольку совершенная технология), но и в рамках диверсификации бизнеса могло заниматься другими видами деятельности. И пусть себе развивают. Так же и с другими производствами.

Заводская площадка сегодня должна превратиться, по существу, в крупное сборочное объединение. А все заготовительно-вспомогательные производства – КВЦ, ПТО, металлургия, прессовое – их можно объединить в крупные совместные предприятия, фирмы, юридические лица. Перевести на договорные условия – и пошла работа. И таким образом можно обставить завод этими СП: здесь немецкий инвестор, здесь французский инвестор. Чувашский, корейский инвестор... Да хоть цыганский. Нация ни при чем. По величине разреза глаз инвестора выбирать – это вообще большая беда. Это дурно пахнет...

Вот, мне кажется, какая работа должна быть сделана на заводе, чтобы продвинуться вперед.

- Я считаю, сегодня у завода просто нет политического направления. Не отработано оно. Пока, наверное. Что мы ищем? Партнера ищем? Мы его не найдем, оказывается, никогда. Я уже говорил об этом: можете, что угодно делать, время нас рассудит – ничего из этого не получится. Тем более, в этих потрясениях, которые творятся в правительстве, да и во всем нашем обществе…

Я действительно за то, чтобы вести переговоры и ставить свои условия. За то, чтобы никогда завод не продавали. За то, чтобы завод был интересен государству. Они вынуждены будут считаться с условиями, в которых оказался ВАЗ.

- Чуть больше 2 процентов. Мелочь, просто не о чем говорить.

- Я боюсь, что и у правительства не очень много мужества, чтобы взять на себя смелость управлять ВАЗом. Управлять этим заводом – занятие довольно хлопотное и чрезвычайно сложное. Просто немыслимо сложное. На ВАЗе нужно проработать десятки лет, чтобы вообще хотя бы «стрелять в цель». Потому что это на самом деле супергигант. Сегодня получается, что процессы, происходящие вокруг и влияющие на завод, на 80 процентов не зависят от влияния руководства ВАЗа и самого завода. Всё извне. И тут надо ловко сориентироваться: так, чтобы суметь увернуться или вовремя проскочить с такой огромной махиной.

Это сверхсложная задача. Я говорю не для того, чтобы похвастаться, потому что хвастаться нам-то уже нечем: мы всё же тридцать первый год работаем на нём. И команда замечательная – команда супер, это нельзя не сказать. И люди замечательные, ИТР и рабочие. Высокоответственные, думают о судьбе завода. Поэтому завод дышит, работает, набирает темпы. Вот в чём дело.

Но, к сожалению, приходится бороться с внешними обстоятельствами. Приходится прилагать дополнительные усилия, в том числе мозговые, чтобы вывернуться из этого положения...

- ... С мая 1997 года вы не входите в состав Совета директоров АО АвтоВАЗ, но тем не менее к вашему мнению прислушиваются. Что вы думаете по поводу нынешнего положения завода – я имею в виду весьма двусмысленные отношения с правительством, возможную передачу ему контрольного пакета? Помню, однажды вы выразили сомнения по поводу правомерности приватизации АВТОВАЗа...

- Я говорил не о правомерности, она есть: в общих рамках действующих тогда законов правила были соблюдены. Я говорил о том, что такая структура, как Волжский автомобильный завод, по моему личному мнению, вообще не должна была бы быть негосударственной. Потому что это один из главных источников пополнения бюджета – ВАЗ из тех объектов, которые государство не должно было спешить приватизировать. Акционировать было можно, но при этом надо было сохранить контрольный пакет за государством. Чтобы регулировать все, не запустить завод. Завод-то запустили, и очень сильно. А вы говорите о двусмысленном отношении... Я считал и считаю, что завод не надо было разрывать по собственникам, причем сомнительным. Я не буду называть...

- Ну, вы знаете прекрасно. Ну, сомнительные собственники, понимаете? Но повторяю: такого рода предприятие, несущее золотые яйца, должно управляться государством. И если бы государство с самого начала владело 50 процентами имущества – тогда можно было бы ожидать другого отношения к АВТОВАЗу со стороны потенциальных инвесторов. А когда это собрание неизвестных собственников... Вот только в данном случае, грубо говоря, правительство боится браться за конкретные проблемы в своем хозяйстве. Потому что сейчас можно свалить на кого угодно: мол, нехороший директор или команда плохая, – а тогда нужно было отвечать за судьбу завода. И тогда у нас бы были чище все отношения с правительством, и мы бы намного лучше работали. А все, что происходит сейчас, – одни недоразумения. И вообще, настрой там примерно такой: «Что вы, еще, сволочи, работаете?..»

- Не сомневаюсь. И ничего продавать они не будут. Потому что, пока там Примаков, там очень мало дураков, если хотите каламбур. Я в этого человека безоговорочно верю – у него светлая голова. Все, что они делают сегодня с Маслюковым, мне кажется правильным. Хватит бегать занимать деньги за бугор: бесконечными займами мы продаём государство, мы просто сдаём нашу родину. Пора, наконец, заняться своим собственным производством. Это же примитивно, к дяде за забор бегать: «дай бутылку», выпил и, снова за ней – такая ведь формула была...

Сейчас-то я надеюсь только на хорошее. Я надеюсь, что эти люди заметно другие – в лучшую сторону, в трезвую.

- Да что гадать-то – всё зависит от того, кто придет сюда собственником. Кто будет командовать парадом, тот и выберет личность, которая возглавит. Мне трудно допустить, чтобы при этом все сохранились, как были. Я, вообще, в принципе, готов ко всему. Потому что как человек, патриот ВАЗа, я вообще считаю, что здесь должна быть новая, молодая команда, способная работать круглосуточно, смело, в полную силу во благо этого завода. «Шестидесятников» надо менять. В этом всегда есть большой здравый смысл: исполнилось шестьдесят – отойди в сторонку, хватит трубу облизывать. Если здравый ум есть, это случится...

Я вам говорю правду: нам нужно уступить место способным молодым людям, которых мы уже сквасили, как помидоры в капусте. Вы думаете что? Ровно в 60 лет я поменял своё амплуа – взял на себя задачу, которая не связана с оперативным управлением заводом (с 1998 до 2002 гг. А. Зибарев занимал должность вице-президента АВТОВАЗа по связям с государствами СНГ. – С.М.)… Я понимаю, что сегодня от меня нужно именно такое, будем говорить, политико-экономическое влияние. Я обязан обеспечить внешнюю сторону. Причем очень эффективно и быстро. Убрать, например, НДС при поставках на ту же Украину. Или возьмём Узбекистан. УзДЭУ очень интересно с ВАЗом работать… Им нужен экспорт, и они хотят в Россию, но у них не все получается, потому что нет сети. У нас есть, тем более пустующая. Мы же, в свою очередь, можем продать на их рынке наши машины – там их хотят. «Дэу» хороши – а «ВАЗы» лучше, как тот же автомат Калашникова: надёжный, достаточно универсальный, недорогой по цене и в обслуживании…

 
 

- …Я не люблю Москву. У меня оттуда было очень много предложений и есть до сих пор. Но зачем мне это? В правительстве я работать не хочу, потому что считаю, что там сейчас неинтересно. В премьеры – не хочу, в президенты – совершенно не желаю, министром – противнейшая должность. Возглавить в Москве какую-нибудь финансовую или коммерческую структуру – я и здесь могу создать и возглавить, какие вопросы. Но зато здесь мой город, с первого камня. Мой завод, на котором я с мая 1967-го. И дети мои здесь, и друзья. К тому же у меня есть возможность заниматься наукой, и я занимаюсь ею серьезно. Больше мне нигде ничего не надо, мало там, неинтересно…

PS. Если быть точным – впервые, ещё в начале 1990-х годов, с идеей «разукрупнения» АВТОВАЗа выступил известный финансист, ветеран предприятия и Почётный гражданин Тольятти Александр Ибрагимович Ясинский. Интервью с ним в рубрике «забытый Тольятти» – в следующий раз.

* Мельник С. Александр Зибарев: «за» и «против» // Презент. – 1997. – 3 дек.; Александр Зибарев: Корни должны срастись // Презент Центр. – 1999. – 16 янв.