Тема эффективности и дальнейшего развития гидростроительства, в частности, энергетического освоения Волги и Камы, – дискуссионная и продолжает оставаться открытой и горячо обсуждается в научном мире, специалистами-энергетиками и политиками. При этом сторонников продолжить освоение богатейших водных ресурсов России немало. Достаточно много и противников.

Пожалуй, самый последовательный из них – некогда главный энергетик на строительстве Куйбышевской ГЭС, в последние годы профессор знаменитого Московского энергетического института Игорь Никулин, которого я не раз цитировал в своих публикациях. При жизни он был, как говорится, «не в тренде», и вот лишь один пример: когда я готовил к печати книгу «Вечный двигатель. Волжско-Камский гидроэнергетический каскад: вчера, сегодня, завтра», консультанты издания, рекомендованные заказчиком (одним из крупнейших подразделений РАО «ЕЭС России»), предложили мне «не злоупотреблять» цитатами из его публикаций. Но к мнению высококлассного специалиста, отдавшего «великой стройке коммунизма» – Куйбышевской-Жигулёвской ГЭС (в роли заместителя главного инженера Куйбышевгидростроя Н.В. Разина) пять лет жизни, несомненно, стоит отнестись с уважением. Ибо характеристика, данная в повести «Сказание о Поволжье» писателем Ф. Панфёровым его шефу Николаю Васильевичу Разину – «дела на строительстве знает не кабинетно, а изнутри: он как бы сам и вместе со всеми строит» – в полной мере подходит и Игорю Александровичу Никулину... 

Я уже писал: по мнению И. Никулина, рекордные по сравнению с другими гидроузлами сроки строительства Жигулёвской ГЭС достигнуты не столько, а то и вовсе не благодаря высокой механизации работ, «а потому, что работала здесь целая армия заключённых». Второй фактор – личная заинтересованность в успехе последней «великой сталинской стройки» самого вождя, который «лично контролировал ход строительства».

Вот что пишет об этом сам автор (цит. по рукописи И. Никулина «Куйбышевская ГЭС»):

«Любая просьба И.В. Комзина, переданная лично И.В. Сталину, исполнялась мгновенно (разумеется, такими просьбами он не злоупотреблял). Но мне, энергетику, как никому другому, была очевидна низкая загрузка строительных механизмов. Там, где нужен один экскаватор, кран или земснаряд, работали минимум два. Так же обстояло дело и с рабочей силой заключенных. Сколько их было на каждой стройке, да и во всей стране, знал, возможно, Сталин, и то вряд ли.

Интересно вспомнить один из эпизодов, участником и инициатором которого был я. Когда сооружали в 1952 году перемычки, ограждающие котлован ГЭС, и откачали из него воду, была смонтирована и задействована по всему периметру котлована густая сеть скважин глубинного водоотлива с насосами и мощными электродвигателями. Питание электроэнергией этих скважин осуществлялось от трансформаторных подстанций, подключенных к воздушным линиям высокого напряжения 6 киловольт. 

В данном случае традиционное для строительных площадок решение было более чем неудачным. В котловане буквально кипит работа, непрерывно перемещаются крупногабаритные механизмы, электрические линии то и дело приходилось либо демонтировать, и чаще механизмы их рвали, происходили короткие замыкания и перерывы питания скважин глубинного водоотлива. Создалась непосредственная угроза гидравлического взрыва дна котлована и его затопления. Руководитель водоотлива колоритный и крупный человек по фамилии Энгель*... очень образно разъяснял угрозу затопления котлована и катастрофические последствия этого.

Моя профессия инженера-электрика стационарных электроустановок электростанций позволила мне принять единственное в этих условиях правильное решение и добиться, чтобы был сделан проект двойного питания каждой трансформаторной подстанции, питающей глубинный водоотлив, и каждой скважины (электродвигателя глубинного насоса), но не воздушными линиями, а кабелями, проложенными по периметру мощной металлический стены шпунта, ограждающего котлован. Но для реализации этого проекта понадобилось больше ста километров высоковольтных и низковольтных бронированных кабелей. Получить такое количество кабеля нормальным путем можно было только не ранее чем через год. А работы в котловане были заторможены воздушными линиями электропередачи, при постоянной угрозе взрыва дна котлована и его затопления. 

И.В. Комзин был вынужден обратиться к И.В. Сталину, и буквально через несколько дней гигантский самолет «Антей» доставил нам весь необходимый кабель. Это было глубокой осенью 1952 г., как мы ни форсировали монтаж этого кабеля, большая часть его оказалась в остатке по переписи на 1 января 1953 года. Снабженцы ГУЛАГа подняли скандал. Нам с И.В. Комзиным пришлось лететь в Москву и давать объяснения. А гарантированно надёжная схема глубинного водоотлива, точно такая же, как это осуществляется для питания особо ответственных электродвигателей собственных нужд электростанций, была задействована. Начальник водоотлива Энгель и мы все до конца стройки забыли о перерывах в электроснабжения глубинных насосов»... 

О том, в каких условиях сооружались перемычки и какой опасности подвергались работавшие в котловане люди (и не только заключенные), вспоминали другие участники событий. В частности, заслуженный строитель РФ Вирхилио Льянос, упомянутый Игорем Никулиным в своих мемуарах.

Случались и ЧП, грозившие катастрофой. Об одном таком случае пишет в своём очерке о Н.В. Разине директор Городского музейного комплекса «Наследие» Валентина Казакова:

«Однажды через каменную перемычку в котлован, в чаше которого на 60-метровой глубине кипела стройка, прорвалась вода. Целая река устремилась сквозь огромную промоину и грозила снести все: людей, технику. Судьба стройки была на волоске. Николай Васильевич, как никто понимавший, что «с Волгой шутить нельзя», поразил своей выдержкой всех, находящихся в тот момент на «командном пункте». Он мгновенно превратился из мягкого, спокойного ученого в боевого генерала, отдающего чёткие, жёсткие распоряжения: необходимо 150 машин для подвоза камня, не менее 100 машин для подвоза глины, десяток барж… Шпунт быстро закрепили двумя рядами металлических анкеров. Через сутки стихия была побеждена».

Можно представитель последствия в случае промедления: в котловане в смену работало до 15 тысяч заключённых. 

По мнению И.А. Никулина, эпических полотен великой стройки, Куйбышевской ГЭС, написано немало, – но и этот колоссальный проект, и многие другие стали возможны во многом (а то и исключительно) благодаря использованию «практически неограниченных интеллектуальных и трудовых ресурсов ГУЛАГа»...

В 1997 году, когда отмечалось 260-летие Саврополя-Тольятти, на юбилейные торжества по приглашению мэра приехал и автор записок о строительстве некогда крупнейшего в мире гидроузла Игорь Никулин – «единственный из первого руководства управления «Куйбышевгидростроя» ГУЛАГа НКВД СССР, оставшийся, в свои 80 лет, в живых».

«Мои воспоминания были обогащены сильными впечатлениями, – написал после этой поездки Игорь Александрович. – Возникновение в баснословно короткий исторический срок на чистом месте нового города-гиганта, как в зеркале, отражает героизм истинных созидателей, гримасы и трагедии уходящей советской эпохи. И гигант Тольятти, и не менее впечатляющие каскады величайших гидроэлектростанций – всё это берет своё начало с Куйбышевской ГЭС, которую, как и большинство предприятий и собственно г. Ставрополь-Тольятти, в 50-е годы строили заключенные ГУЛАГа НКВД...

Торжества, продолжавшиеся непрерывно трое суток, были организованы великолепно... Множество концертов, речей и банкетов. Возложение венков с парусного, как в старину, судна на воды Куйбышевского моря над погребённым на дне г. Ставрополем.

Но, никто, ни одним словом не обмолвился о многих десятках тысяч заключённых ГУЛАГа, которые проектировали и строили Куйбышевскую ГЭС и заложили новый город-гигант. 

Особенно поражает, что даже митрополит Самарский и Сызранский, отслужив панихиду по утопленнику городу Ставрополю на берегу Куйбышевского моря, не вспомнил о рабах божьих невинных и виновных заключенных! Как будто их вовсе не было.

Ни одного слова о них не написано в прекрасно оформленной книге для учащихся старших классов средней общеобразовательной школы – «Ставрополь-Тольятти. Страницы истории», которая по заказу мэрии написана и издана в 1996 году специально к юбилею и подарена его участникам. Читая эту книгу можно подумать, что все эти великие стройки были комсомольско-молодежными и стахановскими. Ну разве это не сознательная фальсификация истории? Чему мы учим наших детей и внуков?!

Без честного покаяния мы не можем рассчитывать на нравственное выздоровление россиян, а следовательно, на экономическое возрождение и процветание нашей страны в грядущем тысячелетии.

Но, я далёк от того, чтобы упрекать конкретного автора упомянутой книги и всех выступавших на юбилее, не вспомнивших о рабах божьих – заключенных. Все это является следствием железного коммунистического табу на упоминания о геноциде против своего народа, осуществлявшегося во все времена советской власти органами ВЧК, НКВД, КГБ под руководством ЦК, обкомов и крайкомов КПСС», – пишет И.А. Никулин.

* Энгель Фридрих Фёдорович (1894-1979) – известный специалист в области водопонижения при строительстве гидротехнических сооружений, лауреат Сталинской премии (1952) за внедрение в гидротехническое строительство новых способов водопонижения при строительстве Волго-Донского судоходного канала (совместно с В.И. Севастьяновым – см. справку. В 1952-1957 гг. начальник участка водоотлива на сооружении Куйбышевской ГЭС. Награждён орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.

Фотографии из архивов автора, фондов ГМК «Наследие», книг «Улицы памяти» (Тольятти: Фонд «Духовное наследие», 2005), Созидатели: Строительный комплекс Ставрополя-Тольятти. 1950-2000 (под общ. ред. С.Г. Мельника. – Тольятти: «Этажи-М», 2003) , «Вечный двигатель. Волжско-Камский гидроэнергетический каскад: вчера, сегодня, завтра» (авт.-сост. С.Г. Мельник. – М.: Фонд «Юбилейная летопись», 2007) и мультимедийного авторского проекта «Рукотворный город»