Евгений Жаплов приехал в Тольятти чуть позже меня, и нас вдвоем поселили в пустующей квартире на улице Жилина. Потом там появился еще и Шура Сорочан (надо бы и о нем попозже сказать пару слов), так что мы имели каждый по отдельной комнате. Путь на работу в первые месяцы 1983 года занимал у нас несколько минут – надо было пересечь лишь площадь Свободы. Хорошо помню, что воспринимал это как великое благо и думал с сожалением, что это скоро кончится и никогда не повторится. Повторилось. С площадью Свободы многое было связано в моей жизни.

По выходным я исследовал окрестности Тольятти, был покорен его своеобразием. Однажды забрел в лес и метров через сто столкнулся с лосенком. Остановился пораженный – ни в одном  городе раньше такого не встречал. И хорошо, что остановился. Из-за деревьев вышла лосиха и недобрыми глазами уставилась на меня. Я потихоньку, как-то боком ретировался…

Евгений по выходным уезжал на охоту (то ли в свои Исаклы, то ли еще куда-то), привозил иногда шкуры собственноручно убитых зверей и в этой нашей полупустой квартире занимался их выделкой. Помнится однажды, когда вонь стала нестерпимой, я вытащил из чулана шкуру лисицы, натянутую на какие-то распорки, и выбросил ее.  

Жаплов был человеком увлекающимся, время от времени придумывал что-то новое, но его начинания часто имели не самый славный конец. Он закончил перед этим ВКШ (высшую комсомольскую школу) и должен был возглавить областную газету «Волжский комсомолец». Но кто-то перебежал ему дорогу, он плюнул на все и уехал в свои Исаклы. И уже оттуда перебрался в Тольятти.

Он первым начинал выпуск неведомых тогда никому изданий. С помощью Леонида Пахуты и с участием АвтоВАЗбанка организовал первый в городе глянцевый журнал «Интер-Волга» (под таким названием тогда в городе проходили международные экономические форумы). Это его детище просуществовало недолго. Именно Евгений Жаплов запускал газету «Миллион» – аккуратную беленькую газетку формата А-4, направленную на поддержку местных предпринимателей и похожую на простенький журнал. Каким-то образом газета эта вскоре оказалась в руках Елены Поздняковой, которая стала ее полновластной владелицей, она преобразовала ее в бесплатное рекламное издание. А про Жаплова никогда никто в связи с этим больше не вспоминал. Лена Позднякова умела очаровывать людей и пользоваться их доверчивостью. Может быть, я напишу о ней как-нибудь поподробнее.

Жаплов был первым пиар-менеджером у генерального директора комплекса «Поволжский» Владимира Денисова (это был большой человек тогда  – как-никак под его руководством создавался крупнейший в Европе свинокомплекс), в т.ч. выпускал для него газету. Владимир Ильич намеревался стать  народным депутатом СССР и такие помощники, как Жаплов, позарез ему были нужны. 

Евгений Жаплов был исключительным балагуром. Его байки до сих пор вспоминаются бывшими работниками «ЗК». В этом  он составлял реальную конкуренцию Филатову. Тот тоже знал бездну баек, в основном из жизни всяческих редакций и партийных бонз. В узком кругу, за рюмкой чая, слушать их было одно удовольствие.

За лукавой улыбкой Жаплова скрывалось недовольство собой и тем местом, которое он занимал. Он метался всю жизнь – из села в город, из города в село... После закрытия в 1996 году «Тольятти сегодня» он пытался заняться аграрным бизнесом, столкнулся с откровенным рейдерством и заработал первый инфаркт...

Но вернемся в восьмидесятые. Именно Жаплов спровоцировал жесткий конфликт между городской партийной организацией и вазовскими коммунистами (точнее между их верхушками). Было это уже осенью 1988 года, и ничего поначалу не предвещало скандала. О подобном и помыслить тогда не могли. Вообще, парторганизация ВАЗа была крупнейшей в области. Вазовский партком работал на «правах райкома», хотя такое определение не давало полной картины – вазовские представители входили в центральные руководящие органы КПСС, а городские – нет.  

Позволю себе тут отступление. Когда сегодня говорят, что чиновников в стране стало намного больше, чем когда-то в советские времена, забывают о том, что партфункционеров не причисляли к чиновничьему племени. А ведь это была огромная управленческая машина, миллионная армия освобожденных партийных работников. Плюс невиданный по масштабам аппарат. Все это содержалось как бы на взносы рядовых коммунистов. Но это, конечно, миф. Рядовым членам пришлось бы только на эту армию и работать. Свою освобожденную армию имел и комсомол. Каждый отраслевой профсоюз («школа коммунизма») так же имел разветвленные  руководящие и направляющие органы. И это не все. В стране существовало огромное количество всяческих общественных организаций, так же действующих под чутким партийным руководством и имеющих своих освобожденных руководителей и свои аппараты. Вся эта масса руководящих и направляющих непосредственно участвовала не  только в общественных делах, партруководители принимали окончательные решения по всем основным производственным вопросам, по всему кругу муниципальных вопросов.  Да что там говорить –  решениями  партии  определялась яйценоскость кур и полеты в космос. А ответственность за все практические дела несли отнюдь не партийные органы.  

В стране бесконечной чередой проходили идеологические мероприятия, съезды, пленумы, активы, конференции. На всех этих сборищах обязательным было одобрение решений партии. Ну, правда, на партсобраниях еще рассматривали персональные дела – либо кто-то безмерно надрался и устроил дебош, либо бросил жену с детьми, либо украл что-то не то. Правда, за такие грехи не всегда наказывали исключением. Самый страшный грех был идеологический – неверие во всепобеждающее учение марксизма-ленинизма. А на этот счет, кстати, существовала, все покрывающая система политического образования. Легче было пьяным проскочить на опасное производство, чем миновать очередную политинформацию. Пресса полностью и всеохватно контролировалась парторганами. Когда мой сосед однажды (это было задолго до Тольятти) прицепил на гвоздик в туалете журнал «Коммунист», я спросил у него: «Откуда он у тебя – ты же не член партии?». Вопрос мой был не столько наивным, сколько провокационным. Чтобы выписать, скажем, журнал «За рулем», надо было потратить деньги и на довесок – какое-нибудь партийное издание. Существовало тогда понятие «лимитированная подписка».  Думаю, объяснять, что это было такое, не надо. 

Понятие «свобода печати» было неким фантомом, в существование которого поверить было сложнее, чем в существование йети. Тем не менее, этим бредили. О каких-то попытках прорваться через тотальные запреты я постараюсь рассказать позже. Собственно, история с публикацией скандальной статьи Евгения Жаплова перед отчетно-выборной конференцией 1988 года как раз из этого разряда. Перед этим, насколько я могу судить, вазовцы и горкомовцы долго утрясали будущий состав руководящих органов и на этот раз не сразу смогли найти консенсус. Точнее  – его искали, когда в газете «За коммунизм» появилась объемная публикация под названием «Кто чистит ружья кирпичом?» (чувствуете почерк охотника?) По нынешним временам невинная критическая статья, рассказывающая о каких-то технических прорехах на ВАЗе. Но тут важно упомянуть такое обстоятельство – газетная  критика могла тогда касаться только частностей. Нам, к примеру,  запретили публиковать перед этим материал об обстоятельствах скандальной остановки конвейера (хотя Любовь Плешанова собрала всю необходимую фактуру  и подготовила материал к печати), когда молодой компьютерщик заложил в программу ошибку, и сборка машин остановилась. В целом критические оценки работы ВАЗа были невозможны. ВАЗ – это святое! ВАЗ – это наше все! А тут – не просто оценки, но и выводы – куда смотрит партийная организация (подразумевая, конечно же, партком)?

Когда я прочитал статью, сказал Евгению: «Не пропустит!» и пошел докладывать план номера Филатову. Но тут – о чудо! – редактор не обратил на эту статью никакого внимания (или сделал вид, что не обратил) и даже не потребовал ее для читки. Во время выпуска дежурный редактор Коля Дракон (Дракон – это прозвище, настоящую фамилию не помню – он проработал у нас недолго) был явно не в форме, и не вчитался в текст.  

Руководство завода посчитала появление этой статьи горкомовским «наездом». А как оно могло еще считать – газета «За коммунизм» – орган горкома партии, а редактор Филатов – член бюро горкома. И впереди партийные выборы. Конечно, все уже почти досконально оговорено и расписано. Но не да конца. Не до конца.

Итак, что за всем этим последовало?  Я присутствовал на отчетно-выборной конференции, хотя не был делегатом. Сразу же обратил внимание на то, что у какого-то вазовца, сидящего передо мной,  в руках была ксерокопия этой статьи, почерканная красным карандашом. Сейчас начнется, подумал я. И началось. Такого бурного обмена мнениями партийные мероприятия Тольятти еще не видели. Это было жестокое противостояние. Я сам выбегал в проход к микрофону (тогда только появилась эта новация) и что-то, перебивая делегатов и партийных вожаков, кричал страшным голосом. Что я кричал? Не помню. Наверное, что-то вроде: «Тут вам не казарма!» Я тогда частенько выкрикивал в спорах нечто подобное.

Чем же все закончилось? Первый секретарь горкома КПСС Сергей Туркин не был избран даже членом горкома. Не добрал одного голоса. Пролетел еще кто-то. Говорили тогда, что вазовцы намеревались продвинуть в первые секретари Юрия Карнаухова, заместителя технического директора автозавода. Возможно, это были только слухи. Карнаухов появился на общественном небосклоне позже, когда формировался первый свободно избранный городской совет. А здесь на последовавшем после конференции пленуме горкома первым секретарем был избран Юрий Фадеев (до этого недолгое время он работал председателем горисполкома). Состав горкома заметно обновился. Это было потрясением. Машина не работала! Включились новые механизмы. 

И еще вот какое обстоятельство. Евгений Жаплов тогда исполнял обязанности зав отделом партийной жизни, а под статьей «Кто чистит ружья кирпичом?» поставил подпись какого-то вазовского итээровца – не то Шевцова, не то Швецова. Говорили потом, что этот Шевцов-Швецов – сексот (секретный сотрудник КГБ). Если это так, то это многое объясняет.

Спецслужбы умели создавать ситуации замысловатой конфигурации. Уже позже, когда я работал в «Площади Свободы», газета опубликовала фоторепортаж о пикетировании неформалами офиса местного КГБ. Впереди всех с плакатом «Долой КГБ!» выступал известный тогда «демократ» Игорь М. Его имя и сейчас мелькает в медиа-сфере. Много позже в частных разговорах  Игорь был аттестован как негласный сотрудник гэбэ. Игорь этого не отрицал. Хотелось бы еще кое-какие факты упомянуть в этой связи. Но это займет немало места.

Возвращаясь к началу этой части, отмечу, что в полупустой квартире на улице Жилина мы обитали где-то полгода, летом перевезли свои семьи и вселились в отдельные квартиры. Я, как ни удивительно, получил квартиру в этом же доме на улице Жилина, построенном еще в пятидесятые годы, только этажом выше, и жил там до середине девяностых. А что касается редакции, переезды в новые кабинеты начались в марте 1983-го, и к началу лета состоялся выпуск первого номера в «Современнике». В столовой полиграфкамбината в июне отметили 50-летие редактора Филатова.

Продолжение следует