Нередко в социальных сетях наталкиваюсь на трогательные мимишные объявления: потерялась кошечка, собачка… В селе Брусяны живут суровые люди – рядом с продовольственным магазином увидел объявление: «Пропал конь пегой масти рыжий с белой гривой башкирской породы из села Жигули. Конь был в черном недоуздке, пропал 3-го ноября. Нашедшего просьба сообщить по телефонам (указаны телефоны). За любую полезную информацию вознаграждение гарантировано!»

На этих бескрайних просторах конь затерялся. Конь! И ваши кошечки с собачками – такая мелочь в этих краях.

То была одна из наших самых дальних поездок с Федором Быстровым: село находится в 50-и километрах от Тольятти. На въезде в Брусяны проложен мосток через речку Брусянку. На указателе, конечно, написано «речка». Но в различных письменных источниках она обозначена всего лишь как «крупный ручей». Как отмечают специалисты, он примечателен тем, что в его русле до сих пор находят белемниты, аммониты, брахиоподы и другие окаменелые древности. Ничего удивительного в этом нет: нынешний культурный слой тоненько-претоненько размазан по платформе, на которой в эпоху мезозоя или мела миллионы и миллионы лет назад бушевало древнее море.

Теоретически тут могли бы быть охотничьи угодья. Но, поскольку окрест расположен заповедник Самарская лука – всякой живности живется здесь вольготно. Так, начиная наше исследование Брусян с самых окраин, мы обнаружили многочисленные заячьи следы. Один заяц не мог так затоптать территорию. И десять зайцев не могли так наследить. Следовательно – непуганое зверье жирует здесь потихоньку.

Являясь своего рода глухоманью, Брусяны оставили мало следов в исторических справочниках и в интернет-пространстве. В таких случаях приходится полагаться на собственные впечатления и на беседы с местными жителями. Поскольку село в начале 1950-х годов не попало под затопление при строительстве ГЭС, в нем остались образчики сельской архитектуры различных эпох: сохранились несколько зданий дореволюционной постройки, домишки 1940-50-х годов, хрущевско-брежневского периода. И, разумеется, как везде в местах с благодатной природой – стал появляться современный новострой. Еще совсем недавно его назвали бы «новорусский». А сейчас – пойди, разбери, на какие доходы возведено то или иное строение? 

Крохотный сельский клуб на момент нашего визита был закрыт. Но нам поведали, что еще с утра здесь собирались местные бабушки на репетицию хора. На стене клуба висит мемориальная табличка, посвященная поэту и писателю Василию Григорьевичу Алфёрову – самому заметному историческому персонажу данного населенного пункта.

Обратили внимание на низкорослое строение с дореволюционной кирпичной кладкой. Сейчас в полуразрушенном здании располагаются акушерско-фельдшерский пункт и отделение связи. Во время войны, в 1944 году, здесь находился детский дом – 120 ребятишек эвакуировали из блокадного Ленинграда и вывезли в тыл. С трудом верится, что в этой халупе могло уместиться столько детей. Скорее всего, 120-140 человек были рассредоточены по окрестным селам. Но память людская отчего-то зафиксировала именно эту цифру. На кирпичной кладке и фундаменте расположенного рядом Храме Святых безсребренников и чудотворцев Космы и Дамиана до сих пор можно увидеть многочисленные надписи, нацарапанные 70 лет назад малолетними блокадниками: имена, фамилии, признания в любви, бытовые надписи. Как нам рассказали, несколько лет назад из Санкт-Петербурга в село приезжала малочисленная делегация «детей войны». Теперь уже пожилые люди находили на стенах храма надписи, сделанные ими целую жизнь назад, и плакали навзрыд, никого не стесняясь. 

Кстати, видя наш интерес к сельскому храму, сотрудницы почтового отделения познакомили нас с местной жительницей Ольгой Яковлевной Гаврющенко. В период с 1996 по 2003 годы она была старостой сельского храма. По ее словам, возведение храма началось в 1885 году, а в 1895 году он уже был освящен и в нем начали проводить богослужения. Как, увы, водится – в раннесоветский период храм был подвергнут различным надругательствам и разграблению. И, опять же, общее место: в период «религиозного ренессанса» 1990-х годов началось восстановление культового и исторического сооружения. Даже нашлось несколько икон из прежнего храма, которые местные жители каким-то образом сохранили за годы советской власти и вернули десятилетия спустя возрожденной церкви. До возведения каменного строения здесь с XVIII века стоял деревянный храм, сгоревший в те времена, о которых уже никто и не вспомнит.

Ольга Яковлевна с горечью поведала, что там, где сейчас расположены одна из центральных улиц, прилегающих к храму, заброшенное сгоревшее подворье и монумент памяти павших воинов – раньше в течение трех столетий располагалось кладбище. В прошлом году вплотную к храму проложили асфальтовую дорогу, и теперь могилы священников, окормлявших здешнюю паству, закатаны под асфальт прямо у храмовой ограды. Еще в прошлом году Ольга Гаврющенко собирала вдоль строящейся дороги черепа и кости, валяющиеся на разрытой обочине. Ее спрашивали: «Зачем тебе эти кости?» Но она считала, что это не по-христиански, не по-людски, когда останки наших предков вот так вот запросто разбросаны по всей улице. Что интересно, очень часто Ольге Яковлевне попадались гробы, выдолбленные из цельного ствола дерева. На людях, захороненных в этих необычных гробах, не было крестов. Какую веру они исповедовали и представителями какого народа они были – сейчас можно узнать разве что из каких-нибудь архивов. Но где те архивы, скажите мне?

Напоследок мы с моим давним соратником по окрестным приключениям и путешествиям Федором Быстровым спустились к святому источнику, наименованному так же, как и храм, в честь Святых Космы и Дамиана, расположенному в низине в черте села. Из древних скал, оставшихся от доисторического моря, сочился хрустально чистый ключ. Неподалеку располагалась купальня. В эту нашу поездку день задался, мы впервые за всю весну много часов кряду находились на улице без головных уборов. Тем не менее, совершить омовение из источника пришло в голову только Федору. Впрочем, так он поступает в любое время года у любого оборудованного святого источника – где есть возможность окатиться водой из ведра. Моя же скромность и остатки здоровья позволили мне лишь оросить голову и смочить лицо святой водицей.

На выезде из села увидели машину неизвестного нам предназначения. Она не являлась сельхозтехникой. Она не могла использоваться в городском хозяйстве. Возможно, ее использовали для дорожных работ в непроходимых целинных условиях. В общем, те мы еще специалисты.

Погода наконец-то наладилась. А оттого после зимнего бездорожья наши поездки станут все чаще. Ну, и потом: поздней весной и в разгар лета фоторепортажи станут все оживленней. Краски лета – это вам не унылые зимние пейзажи!

Вячеслав Смирнов, фото автора, специально для tltgorod.ru