Напомним, уголовное дело явилось следствием инцидента, произошедшего 24 февраля 2012 года в ТРК «Вега» сразу после пресс-конференции тогда еще кандидата в мэры Тольятти Сергея Андреева.

«В 14 часов 40 минут, подозреваемый, находясь в конференц-зале торгово-развлекательного комплекса на улице Юбилейной, в ходе ссоры с представителем средств массовой информации, на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений нанес ему побои, причинившие ему физическую боль», - говорилось в сообщении СУ СКР по Самарской области.

Как известно, потерпевшим представителем СМИ оказался руководитель предвыборного медиа-проекта «Тольяттинское обозрение», ульяновский политтехнолог Сергей Красильников. Он неоднократно заявлял, что причиной нападения якобы послужили неудобные вопросы, которые непосредственно перед инцидентом он задавал Андрееву.

По мнению Гремина, с точки зрения морали и элементарной совести его действиям есть достаточные оправдания. Здесь следует отметить, что вместе с ним многие были до глубины души возмущены тем обстоятельством, что некогда самое популярное в городе печатное издание усилиями Сергея Красильникова и его работодателя было реанимировано исключительно для того, чтобы превратить его в «отстойник» для слива грязной предвыборной информации.

Так или иначе, 5 февраля сего года мировой судья признал депутата виновным в нанесении побоев и оштрафовал его на 5 тысяч рублей в доход государства. Но на этом судебное разбирательство не завершилось.

Подсудимый вины своей не признал, утверждая, что умысла на причинение физической боли потерпевшему не имел и многократных ударов не наносил, с его стороны имело место лишь оскорбление действием. Он обжаловал судебное решение в вышестоящую инстанцию, Автозаводский районный суд.  

По данным TLTgorod, вчера и без того резонансное дело могло вовсе обернуться скандалом. Представитель обвинения Игорь Забугин ходатайствовал перед судьей Владимиром Полянсковым об избрании в отношении Александра Гремина самой суровой меры пресечения – заключения под стражу. Вернувшись из совещательной комнаты после довольно длительного отсутствия, служитель Фемиды отказал в удовлетворении ходатайства. Весьма вероятно, что на следующих заседаниях обвинитель вновь поднимет этот вопрос. И неизвестно, как тогда отреагирует судья.

Логично предположить: Александр Гремин совершил что-то из ряда вон выходящее, раз представитель прокуратуры возжелал во что бы то ни стало изолировать от общества человека, которого, подчеркнем, судят за преступление небольшой тяжести. Однако, по данным агентства, единственная «провинность» Гремина в том, что по состоянию здоровья он просто не имеет возможности являться на судебные заседания. Это не голословное утверждение, а вывод, основанный на больничных листах и заключениях нескольких врачей, предъявленных суду в качестве вещественных доказательств. Но хроническая болезнь Гремина так сильно ударила по прокурорскому терпению, что тот теперь решительно настроен упечь его в тюремные казематы.    

    

Степан Уланов, представитель обвиняемого, руководитель группы компаний «Правозащитник»

- На мой взгляд, представитель государственного обвинения превышает пределы своих полномочий. Он рассуждает на тему здоровья подсудимого и приходит к выводу о том, что больничный Гремин получил специально для того, чтобы не являться в суд. Это абстрактное суждение высказывает человек, не имеющий медицинского образования и, видимо, не представляющий себе, как работает медицина в целом. Симулянту больничный лист врач не выпишет, так как симуляцию болезни врачи видят, им знаний и опыта достаточно. Заболеть в определенный и именно нужный жизненный промежуток человек очевидно не способен. Следовательно, болезнь подсудимого - это реальные обстоятельства, с которыми надо считаться. И это только простая логика, не говоря уже о том, что все сомнения должны толковаться в пользу подсудимого - одна из основ уголовного права. Если есть сомнения относительно истинного состояния здоровья подсудимого, то прокурор вправе проверить все обстоятельства болезни и только потом делать выводы. А в нашем случае наоборот. Отсутствие явки в суд в связи с отсутствием надлежащего уведомления о датах заседаний сотрудник прокуратуры толкует как желание подсудимого затянуть процесс. И это все говорит лицо юридически подкованное, аж заместитель прокурора района!

Считаю, что такие действия государственного обвинителя не могут быть просто его оплошностью. Он, безусловно человек грамотный, так не ошибаются даже новички. Суд вначале должен надлежащим образом вызвать лицо в суд, а в случае неявки лица без уважительных причин, суд уже принимает принудительные меры. Грамотный государственный обвинитель не мог не знать о том, что Гремин повесток не получал. Следовательно, все его суждения высказанные в судебном заседании, заведомо ложные и направлены на достижение поставленной перед ним цели - добиться во чтобы то ни стало обвинительного приговора для подсудимого. С этой целью и закон вроде как можно начать трактовать иначе, чем надо бы.

 Если говорить в общем и целом, по моему мнению, судья ведет процесс однобоко, предвзято, с нарушением прав подсудимого. Он очень внимательно относится к доказательствам и ходатайствам представителя обвинения, а наши доказательства и ходатайства по каким-то причинам принимать упорно отказывается. Ранее шла речь о вызове с суд свидетелей и их даже извещали о датах слушаний. Сейчас суд неожиданно приходит к выводу о том, что необходимости в их опросе нет. Суд отказывает в удовлетворении ходатайств о приобщении документов, вызове в суд специалистов, проведении экспертизы, исключению доказательств добытых не надлежащим образом и т.д. все это может свидетельствовать о косвенной заинтересованности суда. В связи с чем 18 июня я заявил ходатайство об отводе судьи. Естественно, оно удовлетворено не было. На том же заседании представителю обвинения и судье было прекрасно известно, что мой доверитель болен и в ближайшие дни в суд явиться точно не сможет. Об этом красноречиво свидетельствовали больничный лист, оформленный надлежащим образом, копия рецепта на сильнодействующий медицинский препарат. Так же было известно, что доверитель ни коим образом не нарушал избранную в его отношении меру пресечения – подписку о невыезде. Какой был смысл назначать заседание на 20 июня, совершенно непонятно. Не понятно было и то, как суд собирается уведомлять подсудимого заблаговременно, как этого требует закон, если судебное заседание переносится на столь незначительный срок. Я заявлял ходатайство – если не верите предъявленным документам, то вызовите лечащего врача, который объяснит, позволяет ли доверителю состояние его здоровья являться на судебные заседания. Врача суд вызывать не посчитал нужным. Видимо у суда достаточно медицинских познаний для принятия решений по столь сложному вопросу, как постановка медицинского диагноза.

Вместо копий рецептов судья требует подлинники. Но, позвольте, как их предъявить, если они при покупке лекарств остаются в аптеках? Да и запрос в больницу с целью узнать, был ли в действительности выписан рецепт, судья направлять так же отказал. Кроме того, следует отметить, что у суда нет оснований утверждать, что доверитель был надлежащим образом (повесткой) оповещен о назначенных датах заседаний, но намеренно их проигнорировал.

Вместо того, чтобы разобраться в причинах отсутствия подсудимого, судья выносит постановление о его принудительном приводе. Тут следует отметить, что приводу суд пытается подвергнуть человека, который освобожден от работы врачом по состоянию здоровья и не имеет физической возможности посетить суд. Кроме того, принимающего препараты, которые могут повлиять на его восприятие действительности и делают заведомо невозможным опрос человека в суде. О какой законности действий суда можно говорить в таком случае?

В результате сотрудник полиции является в квартиру по адресу, где зарегистрирован доверитель, берет показания у его соседей. Те сообщили, что не видели Гремина. При этом не понятно, не видели потому, что он там не проживает, потому, что просто не обращали внимания или по другим возможным причинам.

Не исключаю, что при таком отношении судья на одном из следующих заседаний удовлетворит ходатайство представителя прокуратуры о заключении доверителя под стражу. Не лишним будет отметить, что речь идет о суде над известным, публичным человеком. На фоне происходящего можно предполагать, каким образом у нас ведется судопроизводство в отношении простых граждан.