В биографиях многих криминальных авторитетов фигурируют относительно приличные родители, сделавшие все, чтобы их ребенок не свернул на кривую дорожку. Однако в истории вора в законе Александра Северова все начиналось совсем не так: его отец Валентин и мать Римма большую часть жизни провели на зоне. И старшая сестра Севера Александра продолжила криминальную династию, проведя за решеткой в общей сложности около полувека.

Что до родителей авторитета, то они на двоих отсидели 71 год. Причем Римма сильно обошла своего супруга, проведя в местах не столь отдаленных 44 года против его 27. Мать Севера постоянно сидела за мошенничество, сменив за свою жизнь семь паспортов и семь трудовых книжек, что очень необычно для времен СССР. Неудивительно, что маленький Северов, родившийся 25 апреля 1959 года на зоне в казахской Караганде, все детство и юность провел в казенных учреждениях и родителей своих видел очень редко.

Достигнув школьного возраста, мальчик попал в интернат. Казалось, юный Северов должен был чувствовать себя в своей стихии, оказавшись среди товарищей по несчастью, оставшихся без родителей, с отпечатками злой судьбы на характерах. Но мальчик вошел в такой конфликт со средой интерната, что вскоре воспитатели буквально взвыли от нового питомца и подали прошение о переводе Северова в специализированное учреждение. Так он оказался в интернате для трудных подростков. 

Впрочем, и там Северов пробыл недолго: он попался на краже и отправился отбывать срок «на малолетку». Свое первое «взрослое» наказание молодой человек получил, едва достигнув совершеннолетия: в 1977 году за очередную кражу суд приговорил Александра к двум годам лишения свободы, которые затем превратились в пять. В 1978 году в исправительной колонии поселка Ерцево (Архангельская область) Северов стал зачинщиком кровавой драки, за что получил дополнительно 3,5 года.

Начало было положено, и с тех пор Северов, не успев выйти на свободу после одного срока, получал новый. Статьи УК, по которым он оказывался на скамье подсудимых, были весьма разнообразны: от побоев и умышленного нанесения тяжких телесных повреждений до разбоя. А поскольку сговорчивостью Северов никогда не отличался и на любые требования тюремщиков отвечал агрессией, немало времени он провел в карцерах. Следствием этого стали проблемы с глазами: они настолько отвыкли от дневного света, что, оказавшись на воле, Северов постоянно носил темные очки, иначе глаза его начинали болеть и слезиться.

Еще одним ударом по здоровью несговорчивого арестанта стало испытание холодом. С ним Северов столкнулся во время одного из сроков, который он отбывал в печально известной своими жесткими условиями колонии «Белый лебедь» (Соликамск, Пермский край). Стояла суровая зима, но отопления в камерах не было. Зэки жили при температуре в 5-6 градусов выше нуля. В то время едва ли не единственным спасением и способом согреться для Северова стали отжимания от пола — по нескольку десятков раз в день. Так продолжалось до тех пор, пока тюремное руководство не добилось от местной ТЭЦ, чтобы батареи стали горячими.

Чтобы как-то скрасить бесконечные безрадостные сроки, Северов серьезно увлекся карточными играми. За многолетние скитания по колониям он настолько отточил свое мастерство, что завоевал славу самого ловкого «каталы» (карточного шулера). В жизни Северова бывали ситуации, когда в камере у него не было ровным счетом ничего, кроме колоды карт. Впрочем, для столь трепетного отношения к этому предмету у авторитета были причины: уже став известным, он рассказывал, что порой ему удавалось выигрывать целые состояния.

На костяшках кисти правой руки Северов выбил маленькие изображения всех карточных мастей — и не в качестве дани своему увлечению игрой. При помощи наколок он мог дать сигнал своему партнеру в игре, с какой карты тому следует заходить. Для этого было достаточно слегка пошевелить пальцем, над которым была наколота нужная масть. В конечном итоге карты стали для Северова главным источником дохода. Ближе к концу 90-х годов оперативники нередко интересовались, на какие средства Северов выстроил особняк в Тверской области и купил дорогую машину. Тогда авторитет, не моргнув глазом, предъявлял им квитанции с внушительными суммами выигрышей из разных игорных заведений, разбросанных по постсоветской территории. И вопросы отпадали сами собой.

Несмотря на постоянные отсидки, Северов умудрился удачно устроить личную жизнь: в середине 80-х годов он познакомился с уроженкой Твери по имени Галина. Девушку из хорошей семьи абсолютно не смутил тюремный стаж Александра, и на предложение руки и сердца она, к ужасу родных, ответила согласием. Однако мечты о шикарной свадьбе пришлось оставить: церемония бракосочетания состоялась на зоне, во время очередного срока жениха. 

Впрочем, наладить семейную жизнь не удалось и после того, как Северов освободился: практически сразу он вновь угодил за решетку из-за попытки заступиться за жену. Супруги ехали на машине, за рулем была Галина. Внезапно из поравнявшегося с ними автомобиля в ее адрес понеслась отборная брань. Тогда Северов пересел за руль, догнал обидчика, вынудил его остановиться, вытащил из машины, жестоко избил и заставил просить прощения у своей жены. Напуганный обидчик подчинился, но дождавшись, когда супруги уедут, отправился в милицию. В итоге в 1989 году Северов получил 1,5 года лишения свободы.

В браке с Галиной у авторитета, уже имевшего сына от предыдущих отношений, родились еще один сын и дочь. Старшего ребенка жена Северова приняла как своего и сделала все, чтобы мальчика, который после очередной посадки отца угодил в детдом, отдали ей на воспитание. Галину не испугало даже то, что жить им впятером предстояло в однокомнатной квартире. Денег в семье тогда не водилось. Особняк, в котором сейчас живут Северовы, в то время был разве что в мечтах.

К слову, наследники авторитета, достигнув совершеннолетия, тоже отправились «топтать зону». Северов всегда винил в этом фамильный рок. По приблизительным подсчетам, три поколения Северовых в совокупности отбыли тюремный срок, равный 118 годам.

Посвящение Северова в воры в законе, после которой за ним и закрепилась знаменитая кличка Север, произошла в 1993 году, когда он находился в знаменитом Владимирском централе, отбывая срок за разбой. Коронация авторитета прошла при участии двух влиятельных кутаисских авторитетов, Реваза Цицишвили (Цицка) и Реваза Бухникашвили (Пецо), а также славянского вора в законе Сергея Бойцова (Боец). Боец, как и Север, писал стихи — на этой почве они вскоре сдружились.

К слову, Север не любил слово «коронация» и всегда говорил: какие мы, воры, короли? Он предпочитал называть посвящение в воры в законе словосочетанием «решить вопрос». К выбору тех, кого посвящать в воры, Север подходил очень щепетильно. Он всегда и во всем старался равняться на легенду воровского мира Владимира Бабушкина (Вася Бриллиант), а потому оценивал кандидатов с точки зрения максимального соблюдения ими воровского кодекса.

Лишь однажды Север нашел достойного, по его мнению, кандидата: им оказался Александр Бриксман (он известен под фамилией своей супруги — Окунев) по кличке Огонек. Родившейся в 1962 году в Ленинграде, Окунев начал свою криминальную карьеру в 15-летнем возрасте с кражи, затем отбывал сроки за убийство, хулиганство, нанесение тяжких телесных повреждений и разбой. Огонек был идейным «отрицалой» — заключенным, который рьяно враждовал с администрациями тюрем и колоний. 

Этим он приглянулся Северу настолько, что тот решил в первый и последний раз стать «крестным отцом». Среди других воров, поручившихся за Огонька, был Геннадий Яцола (Гено Батумский). У Севера с ним были неплохие отношения до того момента, пока Гено не покусился на воровской общак. После этого в 1995 году он был лишен воровского титула лично Севером. Это был единственный случай, когда авторитет занялся чьей-то раскоронацией. Впрочем, девятнадцать лет спустя, в 2014 году, воровского титула лишился и он сам.

Благодаря происхождению жены у Севера появилась его «вотчина»: вор осел в Тверской области и вскоре стал смотрящим за этим регионом от криминального мира. Однако не он один претендовал на регион — конкурентом Севера стал вор в законе Сергей Коммуняев (Коммуняй), считавший себя более достойным звания главного в области. Основания для этого были: Коммуняй не только жил в регионе, но и был единственным уроженцем Тверской области с воровским титулом. Конфликт авторитетов был неизбежен, но его отсрочил очередной срок Коммуняя, отбывать который его отправили в 2007 году.

Тверской вор попал на зону из-за конфликта в баре Вышнего Волочка: там он сцепился с посетителем, который оказался членом местной ОПГ. В ходе разборки Коммуняй получил множество оскорблений, в том числе звание любителя однополой любви, что для вора в законе считается ужасным оскорблением. Но этим дело не ограничилось: оппонент ударил его по лицу. Такого вор не стерпел, достал нож и трижды ударил противника — два раза в голову, один — в сердце, лишив его шансов выжить. Свою вину Коммуняй отрицать не стал и сел на шесть лет. 

Свои претензии к Северу он предъявил год спустя после выхода на свободу — и одержал над ним верх. Коммуняй предъявил воровскому сообществу факты против Севера, после чего последний лишился и воровского титула, и «должности» смотрящего за Тверской областью. СМИ много писали о том, что авторитет впал в немилость якобы из-за того, что слишком много общался с журналистами; на самом деле это не так. Контакты со СМИ не запрещены вору в законе.

На деле Севера подвело то, что он дал в суде показания против одного из смотрящих, а это, по воровскому кодексу, считается крайне серьезным проступком. Не менее серьезное нарушение — признание себя потерпевшим — авторитет якобы тоже допустил. По некоторым данным, во время одной из отсидок тюремное руководство отказало Северу в освобождении по амнистии, и тот направил жалобу в вышестоящие органы, признав таким образом себя потерпевшим.

Лишенный воровского титула Север до последнего надеялся, что за него вступится лидер преступного мира России Захарий Калашов (Шакро Молодой), с которым у него всегда были неплохие отношения. Однако этого не случилось. Раскоронация Севера прошла без лишнего шума: традиционную в таких случаях «маляву» (воровское послание) по исправительным учреждениям рассылать не стали.

Несмотря на лишение воровского титула, авторитет Севера в криминальной среде остается весьма внушительным. По одному его слову выдавались крупные денежные займы: кредиторы знали — если Север поручился, деньги обязательно вернут. И доверие он всегда оправдывал. Однажды по просьбе знакомых Север выбил для них пять миллионов рублей, предупредив, что в случае невозврата жить им останется недолго. Те сутки спустя, как и договаривались, отдали весь долг до копейки.

Узнав об этом, один из товарищей Севера предложил ему занять таким образом 50 миллионов рублей и исчезнуть за границей. За это Северов не только отчитал автора идеи в нецензурной форме, но и дал ему позорную и весьма болезненную затрещину. Север даже в страшном сне не мог представить, что может таким образом продать свое честное слово. Впрочем, и к возможности уехать из России в поисках лучшей жизни, как поступали многие из его «коллег», авторитет относился крайне скептически. Он понимал: оказавшись за границей, вряд ли он сможет устроиться так же хорошо, как на родине.

«Если здесь я первый, зачем мне быть где-то сто первым?» — рассуждал он.

В своей резиденции в Тверской области Север играл роль эдакого Дона Корлеоне, к которому на аудиенцию то и дело являлись всевозможные просители. К нему, например, обращались люди, лишившиеся своих квартир из-за действий мошенников. Если Север соглашался помочь, просители, как правило, получали жилье назад — благодаря своим связям авторитет находил аферистов и просто ставил их перед фактом: квартиру следует вернуть.

«И он понимает, что если не вернет, эта квартира ему может больше не понадобиться. Для него будет выделена комната ниже уровня земли», — рассказывал Север в одном интервью.

Само собой, сотрудники правоохранительных органов знали о популярности авторитета в решении всевозможных деликатных дел. Сыщики следили за Севером в надежде, что к нему на прием может явиться кто-то из находящихся в розыске. А в 2009 году на празднование его 50-летия нагрянул отряд ОМОН, несколько омрачив веселье. Силовики прервали вечеринку и тщательно проверили документы всех ее участников. Впрочем, как только силовики удалились, праздник продолжился. Для юбиляра со сцены зазвучал знаменитый «Владимирский централ» — песня Михаила Круга, посвященная Северу. Того, кто написал эти строки, к тому времени уже не было в живых.

Когда Север познакомился с Михаилом Кругом, тот еще не достиг всероссийской славы и был популярен лишь в родной Твери. Их первую встречу на зоне устроила жена авторитета Галина, которая решила помочь талантливому земляку Кругу осуществить его мечту и обрести популярность. Пообщавшись, авторитет и певец прониклись взаимной симпатией и вскоре подружились: Круг еще несколько раз навещал Севера в колониях, а когда тот вышел на волю, стал частым гостем в его особняке.

Желая помочь артисту, Север предложил ему для песен свои стихи, которые начал писать, будучи еще одиннадцатилетним мальчишкой. Вся поэзия Севера была о жизни — например, одно из стихотворений было посвящено его матери:

И тогда б не коптил жизнь свою в лагерях / Эти долгие, долгие годы». 

Денег с певца авторитет не просил, главным условием Севера было прослушивание песен в исполнении Круга до того, как они попадут в ротацию. Их звучание Северу понравилось — и свои стихи Кругу он просто подарил. Тот отблагодарил товарища чем мог — посвятил авторитету песню «Владимирский централ», волею судьбы ставшую самой знаменитой в репертуаре Круга. В начальном варианте припев звучал так: «Владимирский централ, Саша Северный».

Прослушав песню, Север поблагодарил Круга, но попросил свое имя из песни убрать. Так вместо «Саша» в тексте «Владимирского централа» появилось слово «ветер». После трагической гибели певца (Круга смертельно ранили 1 июля 2002 года в собственном доме в Твери) Север занялся собственным расследованием преступления, которое до сих пор официально не раскрыто.

По словам авторитета, он сумел выяснить, кто причастен к смерти Михаила, но обнародовать имена не стал. Известно лишь, что, по версии Севера, Круг погиб случайно: он не был целью тех, кто в итоге стал его убийцами, а преступники в конце концов оказались за решеткой, но по другим делам. По странному совпадению, в год смерти Круга закончился последний на сегодня тюремный срок Севера: на свободу он вышел в возрасте 43 лет.

За свою жизнь Север успел отсидеть в общей сложности 29 лет — именно столько куполов и маленьких крестиков выбито на теле авторитета. География его скитаний по местам не столь отдаленным впечатляет: он побывал в исправительных учреждениях Владимира, Златоуста и Екатеринбурга, в СИЗО Костромы, Ярославля и Чепца (список далеко не полный). Два срока Север отбыл в наводящей ужас на сидельцев всех мастей колонии «Белый Лебедь» — той самой, где оборвалась жизнь его кумира Васи Бриллианта.

В 2011 году Север чуть было снова не отправился по этапу: его задержали на Московском вокзале в Санкт-Петербурге; формальным поводом послужила проверка документов, которая плавно перетекла в обыск. В кармане у вора были обнаружены два шприца с метадоном. Север уже морально готовился снова отбыть за решетку и выбить еще один крест, однако суд вынес ему условный приговор. Зато криминальный мир моментально облетела новость о том, что Север — наркоман.

Впрочем, авторитет всячески опровергал свою зависимость от зелья, объясняя наличие шприцов необходимостью обезболивания. Дело в том, что долгое скитание по тюрьмам отразилось не только на зрении Севера — у него нашли рак горла, который, впрочем, он сумел победить. Кстати, его главному противнику Коммуняю в похожем случае повезло меньше: в 2015 году его поймали с тем же метадоном, но в большем объеме, и в итоге он отправился за решетку на пять лет. Его срок истекает лишь в 2020 году.

Сегодня Север и его жена по-прежнему живут в семейной резиденции в Тверской области, куда часто заглядывают разные гости, от криминальных «генералов» до звезд российской эстрады — прямо как в песне Михаила Круга «Приходите в мой дом». Любопытно, что о роде деятельности Севера кричит даже его автомобиль: буквы на номерном знаке машины складываются в слово «вор». И особняк Севера обнесен бетонной стеной наподобие той, что окружает тюремные заведения. Хозяин резиденции мог бы сменить мрачную ограду на что-то повеселее, но не хочет, объясняя это так: «Я отсюда смотрю и вспоминаю сразу, что за этим забором есть еще и лагерь. Можно с той стороны забора оказаться».
Анна Комиссарова 
Фото: ИА "Прайм Крайм"