Неотъемлемая часть российской действительности, с легкой руки Андрея Макаревича откаты вновь вошли в моду. В том смысле, что теперь стало хорошим тоном их во всеуслышание осуждать. Дескать, зло это, чуждое нашим светлым идеалам и требующее срочного искоренения. Чиновники делают квадратные глаза: как, откуда, кто разрешил?! Глядишь, дойдет до того, что устроят конкурс, а то и расследование: где зародилось это уродливое явление, кто посадил его на нашу почву, ввел в культуру и в том же духе. 

Так вот, доложу вам, не стоит состязаться за право первенства. Приоритет все равно у Тольятти, у нашей автомобильной столицы (хотя есть и другие версии). Так же, к слову, как и у "перестройки", впервые объявленной именно в Тольятти. Другое дело, что последняя у нас не прижилась – в отличие от отката без всяких там кавычек…

Почти два десятилетия назад, опубликовав материал в тольяттинском, автомобильном опять же, журнале «Лада-Сервис» (№ 3, 1993 г.), предлагаемый сегодня вашему вниманию, я и помыслить не мог, что сорняк этот ничем не выведешь. Только тогда, в прошлом веке, дефицит был только на вазовские автомобили, а нынче – на всё, что продается. А продается, похоже, всё…

«Откат» – это типично вазовский неологизм и даже своего рода диалектизм. А если без «измов» – примета места и времени. Доходного места и смутного времени. Даже так: особая примета. Поскольку заведомо является объектом внимания органов особого назначения, особо важных дел, в особо крупных размерах. Машины-то нынче недешевы.

Жила-была одна тольяттинская фирма, промышлявшая, в числе прочих вещей, автомобилями. Жила и не думала о том, чтобы прорекламировать свои доходы.

Долго ли, коротко ли, фирму навестили ходоки – представители местного «фонда рэкета». Надо делиться, сказали они, для начала хватит полутора миллионов. Потом согласились «уступить». А затем и вовсе отступились: внутренний голос неизвестного происхождения шепнул, что явка провалена, деньги «переписаны», а «гонорар» инициативным парням из МБ РФ, снарядившим группу захвата, может потянуть на весьма солидный срок.

Не спешите с моралью, это только начало. В тот раз пришлось отступиться. А тем временем в город по своим обычным делам приехали чеченцы. Прослышав о строптивом, но богатом фирмаче, они зашли с другого бока, предложили ему обмен: две переделанные в Грозном под фургоны автолавки «ГАЗ-53» – на одну местную «девяносто девятую». Отказаться от «чеченского» обмена, сами понимаете, трудно. И хотя до Тольятти доехал только один фургон, да и то без документов (что, как известно, даже модели-«классики» не стоит), обмен как бы состоялся. Чеченцы уехали, довольные знакомством. А вернувшись по осени, решили его (знакомство) поддержать.

Бизнесмена увезли на квартиру, раздели до нижнего белья и попросили помочь материально. Выручить троих земляков, попавших в Тольятти под следствие, по их словам, могли бы 2-3 автомобиля. Заложник, естественно, думал иначе, но его убедили всеми доступными средствами и получили в итоге новые «рафик» и «восьмерку». Обе машины тут же оформили по доверенности с правом продажи и отправили домой.

Но и это еще не конец. Той же осенью вслед за первыми двумя машинами на юг потянулись еще две: служебная «шестерка», взятая «на время, по знакомству», и «сорок третья» – по поддельной доверенности все с тем же правом продажи. А в январе этого года фирма лишилась еще шести автомобилей в натуре и документов на пять «пятьдесят третьих» в придачу...

- Вот это называется – «отъем», или «откат», – подытоживает Александр Иванов, старший следователь по особо важным делам отдела по борьбе с организованной преступностью УВД г. Тольятти.

И я, положа руку на тома уголовных, особо важных дел, клянусь, что не нарушу слово, данное его начальнику. С милицией у нас чисто джентльменское соглашение. Просили меня лишь о двух одолжениях: первое – не называть фамилий, агентурных и прочих кличек, а заодно всего того, что является оперативной информацией. Второе – не преувеличивать значения и возможностей преступного мира, т.е. не волновать и без того взволнованный народ. Короче, не создавать криминальной среде роковой имидж. «И не романтизировать ее», – добавил я мысленно, взяв тем самым повышенное обязательство.

Меня интересует только технология «отката», ноу-хау, не более того.

Способы чеченского отъема при всем желании не назовешь новыми. Тут вам весь букет – и мошенничество, и вымогательство, именуемое в просторечье рэкет. Причем в грубой форме, с «раздеванием» и взятием «на понт». Здесь и чеченская мафия (можно взять в кавычки, если режет слух и оскорбляет чью-то национальную гордость) – большая черная дыра. Все, что в нее попадает, исчезает с концами, и «откаченные» автомобили – не исключение, они потенциальные невозвращенцы.

Чеченская группировка, как уверя­ют знатоки, появилась в Тольятти сравнительно недавно, когда в Моск­ве и других злачных местах стало де­лать «бизнес» рискованно, да и тес­новато.

В архиве разработок отдела по борьбе с оргпреступностью есть де­ло под кодовым названием «москов­ский вариант», хотя ниточки от него тянутся все туда же, в Чечню. Суть его в следующем. Некая приезжая дама имела довольно обаятельное «фи­зическое» лицо, хорошо подвешен­ный язык и какой-никакой опыт рабо­ты в суде. А еще папочку и разные бу­мажки с печатями. Все это и помогло ей провернуть каскад хитроумных операций.

Пообщавшись устно и письменно с рядом юридических лиц, как-то: го­родская администрация Тольятти, испытывающая нужду в финансовой помощи, местная коммерческая фирма, занимающаяся поставками ав­томобилей и, наконец, один из коммерческих банков Москвы, мечтаю­щий о тысячных партиях вазовских машин, – дама рассчиталась деньга­ми банка за пятнадцать машин, полу­чила их и «откатила». Куда-куда – в Чечню, конечно.

Зачинщиков нашли, даму обез­вредили. Но потерпевшие предпочтут не вспоминать эту историю. Тем бо­лее что дело, идущее на грани мо­шенничества и гражданско-правовых отношений, в конечном итоге пре­кращено: ну неубедителен состав преступления. Протухло дело, одним словом. Бывает.

Сегодня разве что в припад­ке ностальгии можно утвер­ждать, что Тольятти прежде был спо­койным местом. Ничего подобно­го. Хотя город, вопреки стойко­му убеждению, не исчерпывается авто­заводом, все автомобильные пути уже много лет ведут на ВАЗ. Другое де­ло – такого палом­ничества, как сейчас, не было: распреде­лительная система предполагала оп­ределенный режим.

Но время сняло режимные ограни­чения.

Те, кто не понаслышке знаком с ав­томобильным производством, срав­нивают вазовский конвейер с кроко­дилом. Вечно голодным и очень про­жорливым священным крокодилом, избавленным от забот о своем ра­ционе. На то к нему приставлены, пря­мо или косвенно, тысячи людей, как в Тольятти, так и далеко за его преде­лами. О меню крокодила заботятся сотни предприятий – поставщиков сырья, материалов, комплектующих. До недавнего времени все они безо­говорочно подстраивались под его пульс, жили по его законам, букваль­но молились на него, поскольку от не­го же кормились – близость к кроко­дилу позволяла рассчитывать на льготное получение конечного про­дукта его жизнедеятельности.

Короче, крокодил был сыт и дово­лен, он был застрахован от любых неожиданностей и житейских неувя­зок. Но, в силу известных обстоятельств, «страховой трест» лопнул. Поставщики стали несговорчивыми и, взвинтив цены, посадили крокодила на диету. В кро­кодилий лексикон вошли новые, доселе неведо­мые, выражения: простои конвейера, парк неком­плектных машин, многомиллиардная дебиторская задолженность...

Он не спешил показывать зубы: це­ны на вазовские автомобили в нес­колько прыжков подобрались к пла­тежеспособному потолку. Но дефи­цит (проклятье, изначально наложенное на ВАЗ) никуда не испарился. Жизнь заставила крокодила стать разборчивым в связях – какая разница, кто дает деньги, лишь бы расплатиться с кредиторами.

Город наводнили посреднические фирмы разных калибров. Вода вок­руг крокодила стала мутнеть бук­вально на глазах. Его репутация в гла­зах общественности резко испорти­лась: с высоких трибун о ВАЗе заго­ворили как о главном виновнике обострения «криминогенной напря­женности» в Тольятти с проекцией на всю страну.

Генеральный директор ВАЗа, ныне президент акционерного общества «АвтоВАЗ» Владимир Каданников стал необычайно популярен. Депу­татам парламента, удрученным не­подъемными ценами, и журналистам, озабоченным тем же плюс преступ­ностью, слава Богу, хватило ума и так­та не спрашивать «ви­новника торжества» напрямик: связан ли он с мафи­ей? Но всем, похоже, очень хотелось.

«Написанный» Леонидом Парфеновым ян­варский «Портрет на фоне» лишь кра­ем кадра затронул больную тему:

«...Каданников «сидит» на самом крутом в стране дефиците. Вкус у де­фицита – специфический... Несоот­ветствие официальных и реальных цен, отсюда – дефицит машин, отсю­да – существование автомобильной мафии, – «копал» журналист и все допытывался у генерального:

- Вы сказали, что расписываетесь в бессилии перед мафией?

Тот, помявшись, согласился:

- Да, что сейчас творится... Я ниче­го не могу сделать. Просто ничего не могу сделать...

Категоричное мнение вазовского оперативника Владимира Блохинова: мафии как таковой на заводе не су­ществует. Нет ее в том виде, как ра­списывают теоретики. Зато есть отдельные преступные группировки, ко­торые давно и порой успешно зани­маются кражей запчастей. И есть рэ­кет в том самом, хрестоматийном, по­нимании Каданникова: «Выезжает че­ловек из магазина, с него забирают мзду...» Короче, все есть: и кражи, и странные пропажи – при последней ревизии на заводе обнаружилась нехватка 30 товарных автомобилей, хотя, по документам, никто их не по­купал.

В общем, похоже, что время вазовских починов прошло. «Даешь!» уступило место «Долой!», которое время от времени сотрясает заводс­кие цеха. Кому-то не нравится, что ВАЗ стал походить на «восточный ба­зар», лишь чудом еще выпускающий автомобили. Кто-то требует запре­тить прогон «избранных» автомоби­лей по конвейеру, обнаружив, что де­лают это не мафиози, а сами работни­ки завода. Не за «спасибо», разумее­тся, что особенно раздражает. Но, как двусмысленно заметила одна местная журналистка, «белое от чер­ного сегодня трудно отделить».

Не могут сделать этого, как выясни­лось, даже те, кому вроде бы поло­жено по долгу службы.

Начнем с того, что понятие «изб­ранные» автомобили для ВАЗа не но­вость. Даже в сытые времена именитые гости Тольятти всегда получали исключительно те автомобили, которые им хотелось, отвечающие их вкусу и представлению о престижном и прекрасном. Получали вполне офици­ально, без очереди, от всей души. Но, как и везде, официальная жизнь предполагала и тайную: ведь добротные вещи ценили не только «госу­дарственные люди».

- Все брали потихоньку. Здесь, на главном конвейере, – рассуждает Иван Марков, начальник отдела ми­лиции на ВАЗе. – С этого все и пошло. Люди стали получать навар: тот, кто гонит машины, всегда дает. На ру­ку... Все получали, никто внакладе не был.

Владимир Блохинов, заместитель Маркова по оперативной работе, опе­рирует глаголами уже в настоящем времени:

- Сейчас люди стараются, быть мо­жет, где-то переплатить, но взять именно тот автомобиль, который им хочется. А у магазинов крутятся ре­бята, которые тут же предлагают свои услуги, любую модификацию и комп­лектацию. Но всегда говорят: «Это бу­дет стоить столько-то...»

Сколько – столько? В зависимости от стоимости желаемого автомобиля (с учетом инфляции), от платежеспо­собности клиента, от времени, кото­рым он располагает. И необязатель­но деньгами – нас-то прежде всего интересует «откат». Доходила инфор­мация, что обладатели «северных» чеков, истосковавшиеся по машинам, наиболее щедры и сговорчивы: в «от­кат» идет одна машина из трех.

Крокодила на всем протяжении, от головы до хвоста, пастухи (так вели­чают в народе тех, кто гонит заказан­ные машины по конвейеру) подкарм­ливают наличными. Ими же расплачи­ваются с теми, кто принимает эстафе­ту: испытания, цех экспедиций, от­грузочная площадка. Наконец, мага­зин, где автомобиль, как бы случай­но, находит своего покупателя. Круг замкнулся.

А где же рэкет, спросите вы, если все полюбовно? Не спешите. И не ду­майте, что вазовская милиция только и делает, что размышляет. Она рабо­тает как может: вылавливает чужа­ков, фотографирует, устанавливает личность. Единственная проблема – простите за каламбур – наличность, которая трудно доказуема. Ну и что, если оперативники подсадят своих людей в автовозки, водители которых «делятся» поголовно? Маркову рас­сказывали, что даже присутствие прокурора не смущает рэкетиров: сделка состоялась на его глазах, и потерпевший отказался дать органам свой автограф.

- Постоянной данью облагаются коммерческие структуры, которые берут у завода автомобили по дого­ворам, – говорит Блохинов. – Нас­колько мне известно (как выяснилось, это обычная такса. – С.М.), один автомобиль из десятка идет в «откат».

Но ведь, по сути, фирмы добро­вольно прибегают к помощи этих лю­дей. Сами выходят на них, чтобы они помогли быстренько скомпоновать здесь партию автомобилей, быстренько их укомплектовать и выгнать с завода. Почему? Да потому...

Выгнать партию машин с завода – это еще полдела. Теперь их надо доставить туда, куда надо. И лучше – в товарном виде. Но и за это придется платить «добровольным помощни­кам». Для того чтобы лишить автомо­биль «девственности», достаточно хорошего пинка по любой несъемной детали кузова. И все, с товарным ви­дом можете попрощаться – никакая станция техобслуживания его не вер­нет. А с заводом вы уже рассчита­лись. Вы ведь платили за товарный автомобиль, не правда ли?

Президент московской фирмы «Эксперт-Сервис-Лада» Виктор Ловенецкий:

- Правильно, сейчас там творится черт те что. Например, товарные ав­томобили, которые хотят взять как битые, в полцены, просто бьют на ме­сте. Подошел, по крылу ногой ударил

– и все. Это делают специально. И второе – договариваются, товарные автомобили, наоборот, оформляют как битые. Пройдет – значит, пройдет...

Проходит, как выяснилось, не всегда. Среди трофеев вазовской ми­лиции несколько таких дел.

- Есть одно дело по взяточничест­ву на уровне замначальника цеха, – рассказывает Марков. – Взяточни­чество – это ведь тоже один из ви­дов мафиозной деятельности. В данном случае фирма под предлогом вывоза битых машин вывозила нор­мальные, стопроцентно укомплекто­ванные автомобили. По этому делу проходит человек десять.

- Поэтому щупальца от ВАЗа тяну­тся всюду, – подводит итог Марков. – Но мы-то ведь работаем только на территории завода. И нам достаются не главари – нам достаются пешки.

Каждый охотник желает знать, что это за зверь такой – мафия. Все еще неизвестный науке.

Юрий Ульянов, начальник отдела по борьбе с оргпреступностью УВД г. То­льятти, склонен определять мафию классически.

- В моем понимании мафия – это преступность представителей власти, когда просматривается связь с уго­ловным миром.

О вкусах, как говорится, не спорят. Да и не для того собрались. Ульянов и его люди работают с устойчивыми организованными преступными груп­пами, созданными по чисто нацио­нальному признаку: с чеченской, азербайджанской, татарской груп­пировками. И, само собой, с русски­ми, насчитывающими десятки боеви­ков и «пролетариев умственного труда». Контингент беспокойный, уже второй год его раздирают междо­усобицы, связанные с перераспреде­лением сфер влияния.

- Вот вы говорите – разрознен­ные группировки, – не соглашается с моим предположением Ульянов. – Те группировки, где пострелялись друг с другом и разошлись, явно противоборствующие. А остальные, ко­торые работают вместе? Я бы не ут­верждал, что они такие уж разроз­ненные...

Нельзя сказать, что тольяттинцев держат в полном неведении о тех страстях, которыми живет крими­нальный мир. Порядком наскучившие байки об НЛО уступили место на полосах городских газет отчетам репор­теров о кровавых разборках (в прош­лом году убиты два лидера), версиям о том, кто сегодня хозяин в городе. Сами читатели живо участвуют в об­суждении шансов на абсолютное ли­дерство вора в законе Гургена – ставленника московской мафии, пользующегося авторитетом среди немалой части местных рэкетиров, кидал и домушников.

Имя прежнего хозяина, безвре­менно ушедшего в мир иной, прозву­чало даже из «Останкино». Старые оперативники уверяют, что знали Яблочко в лицо, хотя появлялся он в городе нелегально, исключительно с целью пообщаться с местными груп­пировками и собрать деньги на «общак».

Двойному налогообложению (госу­дарства и мафии), по прикидкам опе­ративников, подвержены не менее восьмидесяти процентов фирм, за­нятых автомобильными делами. Остальным удается уклониться от на­лога мафии при помощи собственных служб безопасности (в которые, к слову, перетекают не худшие кадры из правоохранительных органов).

В одном из газетных отчетов осе­нью прошлого года обнародована об­щая сумма доходов, полученных ма­фией от тольяттинских автофирм, ко­личество которых уже к концу зимы перевалило за сотню. Доходы эти со­ставили около 8 миллиардов, пре­высив городской бюджет на 3 мил­лиарда. Правда, кому отчиталась мафия о своих заработках, мне уз­нать не удалось.

Ю. Ульянов не стал комментировать общую сумму, однако попытался обозначить некоторые «статьи бюджета», которых у мафии куда меньше, чем у города:

- Часть денег, конечно, остается в карманах. Часть, вероятно, идет в «общак». А часть все-таки вклады­вается в дело, отмывается. Не надо закрывать глаза на это: создаются легальные фирмы, в которых отмываю­тся деньги.

Чем занимаются эти фирмы, мы уже знаем. Оказывают услуги по вывозу автомобилей, их сопровождению, зак­лючают договоры с приезжими. И это официально?

- Да, поэтому мы так вот, в откры­тую, не можем утверждать, что это – рэкет, – грустит Ульянов.

- Они навар имеют, они «откат» де­лают... Чтобы отмыть и легализовать эти автомобили – они работают под видом фирм, эти ребята, – под­тверждает А. Иванов. И вспоминает подставную фирму, через которую прогнали свыше ста автомобилей. Минувшей осенью конкуренты убили ее руководителя.

А впрочем, не бери в голову, чита­тель. В городе, конечно, неуютно. Но можете смело приезжать: теперь-то уж вам точно ничего не грозит. Если вы не крупный коммерсант и живете на одну зарплату.

Дело в том, что ВАЗ решил полнос­тью перейти на рыночную форму тор­говли автомобилями. В приказном по­рядке ликвидируются многочислен­ные фонды на машины, вводится оп­ционная продажа. Напрямую, без вся­ческих лишних посредников, что не может не радовать правоохранитель­ные органы.

А так, доходило до крайностей. Например, вполне серьезно предла­галось ввести «в Тольятти «в качестве эксперимента режим особой катего­рии (ограничение въезда, передви­жения и проживания граждан СНГ на территории города)». Чем не почин? Теоретически его можно было бы распространить на всю страну и одним махом разделаться не только с кру­тизной «отката», но и с мафией вообще.

Правда, это мы уже проходили.

Пока этот материал готовился к пе­чати, отдел по борьбе с оргпреступностью получил очередной трофей: возбуждено уголовное дело об «от­кате», крутизна которого и не снилась прежде тольяттинским оперативни­кам. По предварительным данным, коммерсант из Башкортостана имел все шансы потерять треть партии из двухсот автомобилей, выкупаемых у одной из тольяттинских фирм. Как со­общил А. Иванов, 5 автомобилей достались «при дележке» местным ре­бятам, 12 машин удалось ухватить че­ченцам, остальные успели оформить и частично «откатить» уфимские спортсмены, взявшиеся «защитить» бизнесмена от мафии.

Дело пока в стадии расследования, но, честное слово, это была большая охота.