Гагаринский райсуд Москвы вернул дело об убийстве Марка Соловья прокурору по ходатайству председателя столичной коллегии адвокатов «Нарышкин и партнеры» Александра Нарышкина, представляющего потерпевших. Адвокат Нарышкин, сам в прошлом следователь прокуратуры и судья, ознакомившись с материалами расследования, счел, что в Следственном комитете России неправильно квалифицировали действия обвиняемого Даньяла Алирзаева, вменив ему ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство), при этом взяв за основу обвинения версию самого злоумышленника.

По версии представителя потерпевших, Даньял Алирзаев расправился с господином Соловьем с целью хищения его квартиры. Обвиняемый заранее спланировал данное преступление, вывез и спрятал тело погибшего, похитив часть его вещей, а самое главное, документы на недвижимость.

Показания Даньяла Алирзаева, который утверждал, что причиной убийства стали личные неприязненные отношения, адвокат Нарышкин посчитал попыткой злоумышленника смягчить свое положение.

«При квалификации общественно опасного деяния нельзя брать за основу показания лица, которое, согласно заключению экспертизы, не могло осознавать фактический характер своих действий»,— отметил он, добавив, что квалифицировать такое деяние нужно по его фактическим обстоятельствам.

В связи с этим представитель потерпевшего потребовал, чтобы Даньяла Алирзаева отправили на дополнительную экспертизу в Институт имени Сербского, а обвинили уже по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из корыстных побуждений, сопряженное с разбоем). Тем более что до убийства Даньял Алирзаев дважды оказывался под судом за разбои, но в колонию так и не попадал — его всякий раз отправляли на принудительное лечение.

Прокуратура, не согласившись с решением Гагаринского райсуда, подала на него надзорное представление, однако Мосгорсуд его еще не рассмотрел.

Даньял Алирзаев родился и вырос в селении Хурик Табасаранского района Дагестана. С детства активно занимался вольной борьбой, но особых успехов на ковре не достиг. Зато в результате бросков получил несколько травм головы. По версии самого Алирзаева, роковыми для него стали не броски, а падение с турника. Молодой человек пришел в себя только через пару часов. С тех пор у него начались проблемы с головой.

Это, однако, не помешало ему в начале 2000-х поступить в Краснодарский университет МВД. Отучившись два года, Даньял Алирзаев по какой-то незначительной причине вступил в конфликт с начальником вуза, а затем, раздевшись догола, зачем-то явился к нему в кабинет. В связи с тем что курсант был абсолютно неадекватен, его отправили в психиатрическую больницу, где Даньял Алирзаев провел пару недель и был выписан на амбулаторное лечение с диагнозом «последствие черепно-мозговой травмы в виде эмоционально-волевой неустойчивости».

Несмотря на прием медикаментов, состояние пациента не улучшалось — курсант забросил учебу, потерял сон, жаловался на головные боли, стал раздражительным. В 2005 году его отчислили за академическую неуспеваемость, а еще через год Даньял Алирзаев оказался под следствием за вооруженный разбой (ст. 162 и 222 УК РФ). Подробности совершенного им преступления неизвестны, но, когда Даньяла Алирзаева отправили на психиатрическую экспертизу, выяснилось, что он тяжело болен.

Молодому человеку, говорившему, что жизнь на этом свете для него тюрьма, врачи поставили диагноз «хроническое психическое расстройство в форме органического бредового шизофреноподобного расстройства».

Октябрьский райсуд Краснодара освободил Даньяла Алирзаева от уголовной ответственности за налет, отправив его на принудительное лечение. Поскольку на пользу больному оно не пошло — во всяком случае, он был озлоблен, раздражителен и конфликтовал с персоналом,— Даньяла Алирзаева по решению того же суда из стационара общего режима перевели в специализированный.

К 2008 году интенсивная терапия, по версии врачей, дала результаты — больного вернули на общий режим, а еще через год и вовсе выписали. Даньял Алирзаев вернулся в Дагестан и вместе с родителями жил в Дербенте, периодически проходя комиссии психиатров, которые не обнаруживали у него крайних форм заболевания. Однако уже в начале 2013 года Даньял Алирзаев снова стал подследственным.

Как выяснилось, на стройке в подмосковных Химках Даньял Алирзаев познакомился с неким Ахмедовым, которого за плохое поведение отчислили из академии МЧС. Молодой человек поступил в другой вуз, но ему не хватало денег на обучение. По данным следствия, именно Даньял Алирзаев предложил ему добыть средства, ограбив свою соседку — тогдашнего заместителя прокурора Дербента Шекерханум Тагирову. Согласно плану, который разработал Даньял Алирзаев, Ахмедов, вооруженный ножом и пневматическим пистолетом, полученными от друга, должен был напасть на прокурора, ставившую машину в гараж частного дома, заковать женщину в пластиковые наручники и заставить выдать деньги и ценности.

Вышло по-другому. Когда Ахмедов, руки которого были в перчатках, а лицо закрыто шарфом, направил пистолет на прокурора, женщина ему подчинилась. В доме злоумышленник пытался ее связать, но в этот момент прокурор, как говорилось в материалах дела, оказала нападавшему активное сопротивление — схватила деревянную подставку для цветов и ударила ею по голове Ахмедова. Последний в шоке с места происшествия скрылся, но после задержания признал свою вину и дал показания на организатора налета.

Обследовавшим Даньяла Алирзаева дагестанским психиатрам он показался тихим замкнутым человеком, который ни на что не обращает внимания, а на ответы отвечает односложно. Обвиняемого из Дагестана отправили в Москву в Институт имени Сербского, где по его просьбе поместили в отдельную камеру.

Столичным врачам Даньял Алирзаев рассказывал, что страдает от головных болей и шума в ушах, а хорошо ему только на рыбалке, где можно уединиться и где «никто не достает».

По его словам, несмотря на женитьбу, он чувствовал себя одиноко. Друзей не имел, зато часто обращал внимание, что у него за спиной «шепчутся», обсуждая его. А еще, когда ездил на машине (права ему купили родственники), замечал слежку.

Дербентский горсуд в сентябре 2013 года отправил Даньяла Алирзаева на принудительное лечение. Ему заменили ранее присвоенную третью группу инвалидности второй, а уже в июле 2014 года Советский райсуд Махачкалы решил, что Даньял Алирзаев может быть освобожден из стационара, лечиться и наблюдаться у себя дома, в Дербенте.

В 2016 году Даньял Алирзаев уехал на заработки в Москву, где устроился ведущим специалистом в отдел технического надзора компании «Сити Проект». Получал 65 тыс. руб. в месяц, а основное время проводил в Новой Москве, где контролировал строительные работы в элитном жилом комплексе «Рассказово». «Зарекомендовал себя грамотным, инициативным специалистом, способным оперативно решать производственные вопросы, находить оптимальные решения выполнения поставленных задач»,— говорилось в характеристике, данной Даньялу Алирзаеву в «Сити Проекте».

О том, что специалист дважды привлекался к уголовной ответственности, в компании не знали, так как отправленные на принудительное лечение судимостей не имеют. 

По версии следствия, в 2017 году Даньял Алирзаев решил купить квартиру в столице. Якобы благодаря собственным накоплениям и помощи родственников ему удалось собрать весьма крупную сумму — около 24 млн руб. В апреле того же года его внимание привлекло предложение на сайте бесплатных объявлений о продаже трехкомнатной квартиры на улице Строителей, которая как раз оценивалась в эту сумму.

Созвонившись с ее хозяином адвокатом Марком Соловьем, Даньял Алирзаев осмотрел недвижимость, и она ему понравилась. Тем не менее, по словам Даньяла Алирзаева, обсуждать сделку они не стали, так как он решил изучить и другие варианты. 9 мая, отвезя на машине Cheery друга свою семью, которая отправлялась в Дагестан, в аэропорт Внуково, Даньял Алирзаев вернулся на улицу Строителей.

Марк Соловей по просьбе Даньяла Алирзаева показал ему все документы на квартиру. Согласно показаниям обвиняемого, когда он изучал бумаги, господин Соловей подошел к нему и положил свою руку на его правую ягодицу. Обвиняемому, по его версии, показалось, что Марк Соловей «нетрадиционной ориентации», отчего он испытал «сильнейшее чувство злости». Находясь «в затуманенном состоянии», он нанес своей жертве несколько ударов кулаком, а затем задушил ее.

Перекурив, убийца сходил к машине, в которой находилась большая сумка, а затем вынес в ней труп господина Соловья и поставил ее на заднее сиденье автомобиля. Из квартиры он похитил ноутбук, смартфон, а также все документы. Сумку с телом жертвы на следующий день закопал в лесу.

Хватились Марка Соловья быстро. Его супруга Кароль Брешо, не дозвонившись до мужа, попросила их общего друга найти его. Приехав на улицу Строителей, тот не смог попасть в квартиру юриста и обратился в полицию. Вскрыв дверь, стражи закона обнаружили беспорядок и следы крови. Убийцу удалось вычислить по камерам видеонаблюдения и задержать. Место, где было спрятано тело жертвы, он сам показал полицейским.

Версия о том, что Марк Соловей был убит за то, что якобы приставал к Даньялу Алирзаеву, его родные и друзья, многие из которых, кстати, работают адвокатами и юристами, опровергали изначально. Отец Марка Соловья Жерар рассказал, что его сын и Кароль Брешо познакомились в парижском институте, где учились на юристов. Брак они зарегистрировали в Москве, куда уехали работать с русскоязычными клиентами. Жили в квартире на улице Строителей, которую решили затем продать, чтобы купить большую квартиру в Париже — у них уже было двое детей, а Кароль Брешо была беременна. Соловей-старший уверен, что его сын никогда не изменял своей супруге с другими женщинами, а мужчины его не интересовали тем более. Так же, отметим, считает большинство свидетелей по делу, знавших юриста Соловья.

Версию о личной неприязни не принял и адвокат потерпевших Александр Нарышкин, полагающий, что преступление могло быть совершено из-за недвижимости юриста. Возможно, считает он, обвиняемый расправился со своей жертвой, полагая, что Марка Соловья начнут искать не скоро, а за это время квартиру можно будет продать.

Эксперты Института имени Сербского в марте этого года обследовали Даньяла Алирзаева. Только один член комиссии согласилась с представителем потерпевших, отметив в своем особом мнении, что в момент правонарушения испытуемый не находился в состоянии аффекта. Ее коллеги просто пришли к выводу, что обвиняемый как страдающий хроническим психиатрическим расстройством в период инкриминируемого ему деяния не мог осознавать общественную опасность своих действий, а поэтому нуждается в принудительном лечении.

Это означает, что через два-три года сумасшедший рецидивист снова может оказаться на свободе. Всего, кстати, в прошлом году российские суды отправили на принудительное лечение 8677 человек, а в позапрошлом — 9125. Сколько из них снова попали за решетку, точно неизвестно.

«Примерно 60–70% больных, которые прошли принудительное лечение, повторных правонарушений не совершают»,— сказала “Ъ” директор Национального научного центра наркологии (филиал Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. Сербского), судебно-психиатрический эксперт Татьяна Клименко. По ее словам, после выписки пациенты передаются под диспансерное наблюдение по месту жительства: «Есть так называемое активное посещение, когда пациента обзванивают врач и медсестры, держат контакт с родственниками и даже активно посещают их на дому». Она также сообщила, что сейчас существуют лекарственные средства пролонгированного действия, которые действуют две-три недели, и «это существенно облегчает профилактические мероприятия и позволяет контролировать пациентов». Однако затем возникают проблемы: «Если больной был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение, считается, что он освобождается от уголовной ответственности и на учете у правоохранительных структур не состоит».

Николай Сергеев, Валерия Мишина