Друзья убитого обвинили Соколова в том, что за 600 тысяч рублей он отпустил пятерых из шести пойманных сразу после убийства подозреваемых — приезжих с Северного Кавказа.
Президент РФ Дмитрий Медведев, комментируя ситуацию, потребовал строго наказать виновных. Прокуратура возбудила уголовное дело по статье 293 УК РФ (“халатность”). И хотя обвинение никому не предъявлено, главным подозреваемым считается, естественно, следователь.
Сам Михаил Соколов, ставший объектом массовой травли, предпочитал хранить молчание. И лишь для “МК” решил дать интервью и объяснить свою позицию…
— Почему вы выехали на убийство Егора Свиридова?
— Я выезжаю на все преступления по району, особенно это касается убийств. Тогда меня подняли в час ночи, а домой я вернулся лишь спустя сутки. Но это наша работа… Я тренированный. Всегда говорю себе, что спать буду потом.
— Для вас в этом деле были какие-то загадки?
— Эксперт тогда сказал, от чего погиб Свиридов. И мне сразу же стало понятно, кто убийца. Но там один момент был… Конечно, уже теперь я понимаю, что надо было письменно оформить все документы. Но мы обычно всегда предварительно узнаем у эксперта причину смерти. Он говорит это устно, потому что на официальную экспертизу и подготовку ее результатов уходит месяц-полтора. Так вот, Егор Свиридов скончался от огнестрельного ранения, которое ему нанес один человек. Других телесных повреждений у него не было. Как и группового избиения. Остальные задержанные дрались с другими фигурантами. Мазки по поводу следов выстрела мы брали у всех. Мы их поймали, следы преступления закрепили...
— Так почему нельзя было всех арестовать?
— Да вы поймите, для пятерых из шестерых задержанных в Уголовном кодексе нет статьи, предусматривающей лишение свободы! В том случае им можно было инкриминировать побои. Но это милицейская подследственность. Я предлагал работать в этом направлении. Но то, как отреагировали стражи порядка... Впрочем, извините, я не собираюсь охаивать чей-то труд. Факт в следующем: уроженцы Дагестана доставлялись в органы внутренних дел, и решение принималось там. А арестовать этих людей непонятно за что мы не могли, это незаконно. Может, для 37-го года это нормально, а для правового государства — нет. Надо сначала разбираться. Я считаю, что неправильно отправлять за решетку людей, если их роль в преступлении не ясна. На практике есть примеры, когда задержанные проводили в изоляторах по 8—9 месяцев, а потом оказывалось, что они невиновны.
— Ну и разбирались бы...
— Вот мы и разбирались в том, в чем должны! В подследственности следственного отдела было только убийство, а убивал один человек.
 

— Вы считаете себя виновным в последующих беспорядках?
— Тут никто не виноват. Просто многонациональная страна, накопились проблемы. Случай бытовой, но он стал последней каплей. С таким же успехом это могло случиться в любом другом крупном городе.
— Общественность обвиняет вас в тесном общении с родственниками задержанных…
— Лично я никого не видел. По преступлению работала вся следственная группа.
— Как ваши друзья и родственники отреагировали на массовые обвинения в получении взятки за освобождение участников драки?
— Звонят. Но я стараюсь не посвящать их в детали. Мои родители пока не знают. Да я человек взрослый, сам могу справиться с этой ситуацией.
Конечно, у меня есть все основания выиграть дело в суде по поводу клеветы. Но сейчас все слишком ангажировано, и привлекать внимание и поднимать еще большую шумиху я не хочу.
— А как реагируют ваши дети на создавшуюся ситуацию?
— Детей у меня нет. К счастью, учитывая сложившуюся ситуацию. В настоящее время это только бы помешало. Ведь болельщики негодуют — хотят со мной расправиться. Весь Интернет пестрит угрозами. Ваши коллеги опубликовали мою фотографию. Вы представляете, в какой опасности оказались бы дети?
— Переживаете?
— Конечно, я ведь обычный человек, хожу по улице, езжу в метро. А вокруг этой ситуации сейчас такая отрицательная аура. Выступали президент, премьер-министр.
Но я могу сказать — мы не отпускали преступников. Основания для задержания этих людей не было.
 

— Ощущаете себя жертвой несправедливости?
— Воздержусь от комментария. Я сейчас просто работаю. Обидно, что то, что я делаю сейчас, никому неинтересно. А равно и то, что я много лет раскрывал сложные преступления. Напишите лучше про моих следователей — они молодые, но работают изо всех сил, чтобы раскрыть все преступления, происходящие на нашей территории. Вот, например, на днях поймали негодяя, который изнасиловал пожилую женщину. И поймали убийц киргиза.
— Почему вы отказывались от всех интервью?
— Я молчал, потому что не сделал ничего противозаконного и не считаю нужным оправдываться. Я по-прежнему на своей должности, в погонах.
Но с вами я говорю для того, чтобы все объяснить. Моя позиция — донести до общества юридические моменты сложившейся ситуации. В истории с убийством Егора Свиридова с точки зрения юриспруденции убийца один.
— После всего случившегося не жалеете, что пошли в следствие?
— Я представлял, насколько это тяжелая работа. И мне всегда казалось, что следователем я работать точно не буду. Но потом втянулся, стало получаться. Это вдохновляло. И я решил, что это мое. Хотя за всю мою практику (а в следствии я 11 лет, закончил юридический институт МВД) такого случая еще не было. Начинал я с простых дел, но теперь, думаю, смогу расследовать любое уголовное дело. Я имею представление, как надо работать.