Недавно отметили два международных дня, которые даже непонятно, кто и как отмечал. Это День права на установление истины в отношении rpyбых нарушений прав человека и достоинства жертв и День солидарности с сотрудниками, содержащимися под стражей и про павшими без вести.
Праздники установлены ООН, и это, к сожалению, единственное, что она выдает стабильно и регулярно в последние годы. Ее проамериканская зависимость свела роль столь важной организации к чистым формальностям, ни к чему не обязывающим. Первый день провозглашен пять лет назад в память борца за права человека в Сальвадоре священника Оскара Арнульфо Ромеро, убитого в 1980 году прямо в церкви во время служения мессы. Таким образом, речь идет о защите правозащитников от насильственных исчезновений.
У нас в стране исчезает ежегодно просто людей, по разным данным, от 35 до 40 тысяч. Находится - чуть больше половины из них. А что с остальными? С правозащитниками теперь все в порядке. Чуть что - либеральная пресса сама решает, кого зачислить в правозащитники и по кому устроить шум до небес. День солидарности отмечается в годовщину похищения журналиста Алека Коллетта, чьи останки нашли лишь через 24 года.
У нас порой останки, опять же простых людей, и не находят, а если находит, то не могут определить, кому они принадлежат. У нас сидит 0,5% населения - вроде бы немного, но среди них немало безвинных. А их каким днем вспомнить и кому бороться в их защиту? Как-то не очень соответствуют ооновские дни нашей российской действительности.
Правоприменительная практика и специальные исследования показывают, что раскрываемость преступлений у нас находится на уровне 15%, а президенту уже который год докладывают, что раскрываемость составляет 56%, и он публично озвучивает эти недостоверные сведения. Ежегодно почти 7 миллионам пострадавших от преступлений отказывают по различным надуманным основаниям в возбуждении уголовного дела, лишая их тем самым статуса «потерпевший». Зато статистика в ажуре: показатель раскрываемости улучшается за счет отказов в возбуждении уголовных дел по заявлениям о не очевидных преступлениях. Не торопятся у нас признавать пострадавшими и родственников погибших.
При этом 600 тысяч человек осуждают без должного исследования и оценки доказательств, положенных в основу предъявленного обвинения. Только на одних признательных показаниях подсудимых, что запрещено делать статьей 49 Конституции и статьей 1, частью 2 статьи 77 УПК РФ. А мы на 30-е годы любим ссылаться!
Судебные заседания по таким делам длятся не более часа, свидетелей и потерпевших часто не допрашивают, материалы дела не исследуют. Эти люди лишены права на обжалование судебных решений. Лишь 170 тысяч осужденных из миллиона получают право на обжалование судебных решений в вышестоящих инстанциях.
Но и апелляционные суды не исполняют того, что обязаны делать - проверять доказательства, положенные в основу приговора. А как еще иначе прекратить произвол первой инстанции? В результате апелляционные суды этот произвол множат, зная, что вышестоящий судья кассационной инстанции их защитит - не примет для рассмотрения жалобу в президиуме, а Верховный суд не примет жалобу на такой произвол судьи кассационного суда.
Такой порядок ввели с 2013 года, игнорируя требования части 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации - «не издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Между тем статья 46 Конституции устанавливает, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Это я изложил мнение юристов-правоведов.
Обычно оправдания находят в загруженности правоохранительных органов: более 1 миллиона сотрудников в год имеют в производстве 2 миллиона уголовных дел, из которых до суда доходит миллион.
А может быть, проблема в том, что почти 20 лет сотрудников органов внутренних дел никто всерьез не готовил? Была полностью развалена существовавшая в СССР система спецподготовки. Даже спецназовцам пришлось собирать свою методику буквально с нуля. Но это спецназ, а с обычными постовыми, участковыми и операми до сих пор все обстоит плохо: их не готовят вообще. Конечно, время от времени оценивают на профпригодность инспекторскими проверками, но это обычная формальность. Если верить прессе, то выходит, что в большинстве органов МВД отсутствует служебная подготовка, точнее, она возложена на кадровиков, для которых это факультативные занятия.
У нас получается как везде и повсюду: крутись как можешь. А могут не все ...