После вчерашней крестьянской темы впервые хочу озвучить не свою, чужую Точку Зрения. Тогда, в 30-е, деревня сохранилась и именно крестьяне выиграли войну. И жила деревня, пока её не стал мордовать Хрущёв, а потом добили Горбачёв и Ельцин. Понятное дело, на них репрессий не было. А народ вымирал и деревни пустели. Называется эта точка зрения – Монолог в материнской оградке. Послушайте!
«Мам, а фермы твоей уже нету. Одни руины остались. А деревню свою ты б точно не узнала. И людей тоже. Нет, мам, люди те же, но от многих остались только имена и фамилии. Мам, от деревни нашей остался огрызок, работы нет никакой, сегодня на полях наших слышна китайская речь. Китайцы что-то сеют, у них есть техника и семена и желание работать. Наши-то никто не работает. Половина из тех, кому работать надо, лежат с тобой на одном погосте. Что они говорят вам за сегодняшнюю жизнь? Ругаются, поди? Или там у вас ругаться нельзя, а?
Ещё много в нашей деревне цыган живёт. Дома скупают за три копейки. Не знаю, чем они занимаются. Говорят, многие сидели за продажу наркотиков. Старики деревенские, ну, твои ровесники, их боятся. Ну а сельсовет им что, мам? Сегодняшний сельсовет – это не тот, что при тебе был. У них полномочий нет. Ну, отняли все полномочия. Они мало, чем теперь могут помочь и мало на что могут повлиять. Раньше-то мы с тобой на дойку в четыре утра ходили, по темноте. Ты ещё упала и плечо себе выбила, ты терпеливая у меня была. Тебе хирург то плечо вправил в минуту. Ты вышла из его кабинета и сказала: «Ну, не зря они там в городе учатся». Хирурга того нет уже лет 10. от цирроза умер. Пил, говорят, сильно.
Дом наш стоит, я там так и ни разу не был, больно… Так издалека гляну на секунду и отвернусь.
Ну, а про остальную жизнь мою ты знаешь. Я тебе часто всё рассказываю и прошу твоих молитв материнских. Ты за меня молишься перед Богом, я это чувствую.
С вами в этот раз был бывший крестьянин Александр Ярошенко.