С разницей в 2 дня – два праздника: Всемирный день «Спасибо» и День российской печати. Когда-то их объединяло многое. Газеты мешками получали читательские письма, в том числе и со словами благодарности за помощь и своевременную поддержку. Нынче совсем, или почти не так. Пресса теперь больше сама по себе и даже журналисты в большинстве газет уже не столько пишут, сколько обобщают мнения: начальства, экспертов, власти. Так легче и проще жить. Прессе всегда была нужна свобода, но кто же знал, что она так дорого (в буквальном смысле) стоит.
В своё время Горбачёв лукаво заявил, что СМИ – всего лишь «зеркало» жизни… забыв добавить, что зеркала бывают и кривыми, настолько уродующими действительность, что и смотреть в них не хочется. Но «теорию зеркала» подхватили политические «дальнобойщики», открывшие беспорядочную «пальбу» по прошлому. Новые политиканы использовали прессу куда своекорыстней прежней партноменклатуры. Там был – контроль, теперь финансовая «удавка».
Лужков, когда дали команду лупить его по полной программе, стал очень даже правильно относиться к прессе. Журналистов он поделил на тех, кто служит, кто зарабатывает и кто хочет помочь стране и народу. Добавив, что последних он видит, но слышит всё реже и реже. И в этом Юрий Лужков оказался ещё очень и очень даже деликатен. Марк Твен, прошедший школу американской журналистики, был куда безжалостней, когда в своей обычной манере съязвил, прочитав на могильной плите эпитафию: «Здесь лежит замечательный журналист и честнейший человек». «Ужасные времена» – воскликнул писатель - «В одной могиле стали хоронить по двое!»
Есть выражения в адрес журналистов и похуже. Но приведу лишь одно в оправдание нашего брата-журналиста. Генри Морган, издатель, сказал просто: «Всё, что нужно для издания ежедневной газеты – это честолюбие, честность и 10 млн. долларов». Последнее условие напрочь разочаровывает честолюбивых и отсекает честных. И поэтому у нас так мало нынче ежедневных газет.
Есть ещё радио и ТВ, но тут, если судить по высказываниям в их адрес, и вовсе говорить не о чем. Одни неприличности. Вообщем за что боролись…. А за то ли боролись? Если вспомнить лучшую советскую журналистику, потрясающую по смелости и живости публицистику перестроечного периода. Какие имена! Какие авторитеты пера и микрофона! Расправлялись с ними наверняка. Листьева убили, Щекочихина отравили, Холодова взорвали. Не менее безжалостно ставят на место и сегодня, если вспомнить Политковскую. Но чаще уже не убивают, просто калечат. Для острастки, другим – в науку. Есть пути и попроще: перекрыть финансовый «кислород», прислать прокурора по поводу проверки «на экстремизм», просто надолго испортить жизнь и настроение. Кто покупается – купят, кто пугается – застращают, у строптивого – отберут, неподдающемуся – выкрутят руки. Иногда в буквальном смысле. Один из лучших журналистов знаменитого «Огонька», мой друг Володя Глотов, как только начались проклятые 90-е, и у него убили сына, бросил журналистику и живёт в глухомани в заброшенной деревеньке, считая, что это и есть сегодняшняя настоящая позиция журналиста – держаться подальше от дележа.
Незавидная, как выясняется, профессия. А вы говорите – свобода слова! Вот за неё в свой праздник журналисты как всегда и выпьют, чтобы забыться и забыть про эту несуществующую химеру. С праздником, коллеги!