Читатели упорно просят рассказать о себе. Считаю это нескромным, но и не услышать не могу. Решил выбрать форму интервью с самим собой, отвечая на вопросы, которые мне чаще всего задают.
Любопытство – вот главное, с чего начинается интерес. Каких только нелепостей не слышал по поводу моего положения. В ответ пусть говорят документы. Вот как описывал в своей диссертации профессор ход длившейся 10 часов операции: «Под эфирно-кислородным наркозом… перелито 1000 миллилитров одногруппной крови… после операции – онемение и нечувствительность ног, движения полностью отсутствуют, чувствительность не определяется от кончиков пальцев ног до крыльев таза». Подробности не привожу, поскольку читавшие приходят в ужас и начинают плакать.
Всего было четыре операции на позвоночнике и две – мелкие, сопутствующие.
– Как я выжил, будем знать только мы с тобой, – вполне подходящая цитата из Константина Симонова.
Сам я не плакал, просто начал учиться жить в новых обстоятельствах. Уверяю: привыкнуть можно ко всему, если не сосредотачиваться на себе и своих болячках. И не держать зла на людей. Даже изнуряющая боль, которая постоянно вот уже 55 лет меня одолевает, оказалась не важной, когда о ней не думаешь.
Я знал многих, кто добровольно расстался с жизнью, потому что испугался боли. Надо жить. И не торопить, и не бояться смерти, о которой весело сказал Сальвадор Дали:
– Смерть такая маленькая вещь, что о ней не стоит думать слишком много.
Нельзя не остановиться на возбуждающем страсти вопросе: он сталинист? Ответ простой: я социолог, то есть прежде всего аналитик. Профессия накладывает свой отпечаток. Так что для меня история – предмет анализа и исследования.
В массе же нынешних сочинений о 30-х годах пишут, явно упрощая и грубо искажая реальность. Они ничего не дают для истинного понимания истории, вредят этому пониманию. Внедренная в умы нелепая версия, что репрессии 1937 года – результат воли одного человека, лишает возможности осмыслить происходившее. Мы должны преодолеть миф о «злодее Сталине», чтобы увидеть подлинное движение истории в событиях 1930-х, когда страна, несомненно, возродилась материально, технически, культурно. Судить о политическом деятеле прошлого современным взглядом бессмысленно и, пожалуй, безнравственно.
Многое тогда диктовалось нарастанием угрозы глобальной войны. У нас в городском парке продолжает торчать стела с идиотской цифрой в 20 миллионов репрессированных, но, как писал один американский демограф, «согласно подобного рода цифрам выходит, что всё взрослое население СССР погибло или сидело за решеткой». Тогда кто же собрал в 1937 году самый высокий урожай зерновых за всю историю дореволюционной России? Кто выиграл войну, наконец? Кто построил могучее советское государство? С таким подходом мы никогда ничего не поймем и ни в чём не разберемся.
В 1937-1938 годах было репрессировано в 30 раз меньше, чем в 1918-1922-х, во времена разгула Троцкого (Бронштейна) и его сторонников. Об этом молчат нынешние либералы-троцкисты. В 1937-1938-м Сталин убрал именно этих «революционных рубак» и ретивых сотрудников НКВД, так и не понявших, что гражданская война закончилась и началось строительство социалистической державы. За это первые секретари чуть не свергли Сталина, когда он задумал провести альтернативные выборы в советы всех уровней. Они же развернули массовые репрессии, чтобы вызвать недовольство. Убрать их было просто необходимо.
Так какой же тип государства меня устраивает, лукаво вопрошают, имея в виду, что некогда я боролся с недостатками советской системы. Попробуйте представить, что почти 200 лет назад русский философ Чаадаев (Пушкин считал его умнейшим человеком в России) сказал:
– Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники.
Понадобилась контрреволюция 1991 года, чтобы это понять: противники социализма оказались кругом не правы.
Уже к началу 40-х годов по абсолютному объему только в США производилось больше промышленной продукции, чем в СССР. Иначе не было бы Великой Победы. А сейчас мы где? Поздновато народ осознал, что рыночная экономика вовсе не обеспечивает высокий уровень жизни.
Зачастую приходится сталкиваться с тем, что, высказывая свое отношение к советскому периоду, в ответ слышу позицию невежественного упрощенчества. Но при таком подходе неизбежно теряется понимание глубины и сложности истории родной страны, где был разный социализм: государственнический сталинский, волюнтаристский хрущевский, пофигистский брежневский и предательский горбачевский.
Конечно, хотелось бы сделать по Гоголю: чтобы соединить антикоррупционно аккуратистский Сингапур с демократией Швейцарии и социальной поддержкой Ливии времен Каддафи. Сегодня же мы живем, по выражению режиссера Иосифа Хейфица, в «стране лилипутов. Великаны вымерли, остались лилипуты…» А общество, пребывающее в таком состоянии, деградирует, вместе с ним деградируют и все сферы жизни. Мы хорошо видим, что произошло с Тольятти. В конце концов из таких малых «катастроф» может наступить и государственный крах. Чечня, Татарстан, Башкирия, Дагестан, Калининград только и ждут своего «подходящего часа».
Мы, бывшие диссиденты, никогда не доходили до ненависти к собственной истории, и уж тем более не делали культа из бабок. Теперь это въелось в плоть и кровь – ввели соответствующую «вакцину».
Люди изменились, потому что поменялись ценности. В детстве я вырос в среде, где уважали за ум, за порядочность. Слушая современных ребят, ни разу не слышал в их разговорах слова «совесть». Казалось бы, ну и что, а как-то становится не по себе. Потеряны мотивации к добру.
Это хорошо видно в интернетных «пабликах», где порой наслаждаются оскорблениями, дурным, а то и подлым скотством. Эдакие сетевые «за*нцы». Наверняка и раньше таких людей было немало, но у них дальше ругани с соседом это не шло. Теперь сказать гадость на весь «мир» – удовольствие для некоторых несказанное. А лексика какая! Пошлость, глупость – лезут через край.
Понимаю, что ничего нового не открываю. Еще Пушкин говорил:
– Злословие даже без доказательств оставляет почти вечные следы…
Настрадался, видно, великий поэт от бездарей. В наше время он, возможно, и дуэли не дождался бы: довели бы до инфаркта – и всё.
У Ноя были сыновья, от которых пошли «ветви» человеческих типов, но помнят бесстыжего Хама – не оттого ли, что преобладают его потомки? В русском языке 12,5 тысячи слов с буквой «ё», почти всюду ее заменяют на «е». Но словечко с определенным посылом можно услышать уже чуть ли не в каждом детском саду. Сам никогда матом не ругался, даже в самые экстремальные моменты. Сегодня такой молодежи почти нет.
Молодежь всегда живет настоящим, а мыслит о будущем. Для нее Тольятти, еще недавно процветавший город со своей моноэкономикой, оказался колоссом на автомобильных колесах. Теперь, судорожно пытаясь спасти, мы насыщаем его мелкими вредными производствами в разных ОЭЗ, вместо того чтобы начать создавать благоприятные условия жизни, очищать воздух, воду, развивать культуру, создавать интересную визуальную среду досуга. Как показывает опыт, и человека, и место обитания спасает только самоорганизация.
Лучшие паралимпийские игры прошли в американском городе Атланта в том числе и потому, что там стоял единственный в мире памятник инвалиду на коляске. Нескромно напомню: в возрождении интереса к паралимпиадам, к инваспорту в России – моя главная заслуга, так что когда помру, поставьте памятник колясочнику, на нем – мой любимый афоризм: «Иди самым трудным путем – там нет конкурентов».
Не подумайте, что заболел самомнением. Тольятти был, по сути, центром для нашего комитета по борьбе за права инвалидов. Я последний, кто остался в живых из этой группы, и мне важно сохранить память о моих соратниках. Наша борьба слишком дорого нам обходилась.
Время летит быстро, даже слишком – возраст этот бег ускоряет. Его хватило, чтобы понять библейское: всё суета сует – и полностью разувериться в такой чепухе, как всяческие премии и звания. Так что мои недруги могут успокоиться: хвала и хула меня не волнуют. Оттого и дни рождения давно не отмечаю: устаешь от обязательных тостов и поздравлений. Помню о своей дате лишь благодаря тому, что в этот же день родился великий гуманист Януш Корчак.
Кстати, один из вопросов – с какими знаменитостями был знаком? Ну, об этом, мне кажется, вообще писать не стоит. Все мои контакты и общения – дело случая, начиная с детских лет. Помню, как к нам в санаторий приехал кукольный театр Сергея Образцова. Сергей Владимирович обошел каждого лежачего ребенка, с каждым подолгу беседовал. Мне он даже подарил куклу (надевается на палец).
Или вот еще: мальчишкой я рос активным и деятельным, участвовал во всех мероприятиях, был даже директором на общественных началах ДК нефтяников. Именно тогда мне довелось посидеть на коленях маршала Конева (ну посадил и посадил, что из этого).
Больше запомнилась встреча с актером Борисом Андреевым. Он привез фильм «Илья Муромец», где играл главную роль, рассказывал много, интересно. Потом сидел, отдыхал, а я рядом крутился. Он и говорит вдруг:
– Не знаешь, где тут близко можно водку купить?
Ну я и вызвался: тогда подросткам водку продавали. В общем, сбегал, принес. Так что мне теперь, гордиться, что я принимал участие в спаивании великого актера? А пил он, надо признать, глухо. Так что давайте на такие вопросы отвечать не буду. Письма вот от многих интересных людей – жалко, отдал в городской архив, а их там, похоже, украли.
Как сложно, оказывается, вести интервью с самим собой. Станешь говорить правду – возненавидят люди, неправду – возненавидят боги, – утверждали древние. И так будет, пока торжествует мнение, а не совесть. Вечная российская беда – нежелание отличать плохих людей от хороших и хаять всех подряд.
Еще меня спрашивают про самое яркое событие в жизни и откуда беру силы для работы? В моей жизни было столько страданий, что расскажи о них – читатели подумают: вот натерпелся. На самом деле страдания сделали меня лучше. Постепенно и спокойно понял: переносить их надо без ожесточения, без эгоизма и саможаления.
Страдания обрушились на меня в том возрасте, когда себя еще не осознаешь. Поэтому я очень рано ощутил любовь и доброту людей хороших, жестокость и грубость людей плохих. И хорошо научился отличать одних от других. Такое раннее понимание сделало меня часто резко непримиримым, когда вижу несправедливость. Преодолевать обиды, не завидовать и не ожесточаться научился, а прощать не получается.
Господь не дает человеку испытаний не по силам. Осознание этого и держит меня. Терплю, не жалуюсь и работаю, понимая, что и в адских муках у человека сохраняется запас прочности. Оттого в годы войны герои выдерживали страшные пытки. Когда люди сталкиваются с бедой, болезнью, горем, то одни впадают в депрессию, тоску, для других же открывается истина, что жизнь – это лишь место, где мы можем стать лучше, чем есть.
30 лет назад, я, неверующий, посетил Валаам. Всё тогда там было в запустении, но невероятная сила и красота этого острова действовали и умиротворяли душу. Там услышал о Сергии и Германе, валаамских чудотворцах, основавших в XIV веке Спасо-Преображенский монастырь. Житие их до нас не дошло. Но поразило совпадение моего имени-отчества и соединения этих двух святых имен. Нечто произошло во мне. С тех пор стал другим. Лучше ли, не мне судить…
22 июля у почетного гражданина Тольятти Сергея Дьячкова – день рождения. Редакция TLTgorod присоединяется к поздравлениям!