В прошлый четверг Тольятти ликовал: «К нам приедет, к нам приедет…» Чиновники решали, куда бы на несколько часов убрать рабочих. Рабочие, в свою очередь, в социальных сетях обсуждали, что они скажут премьеру, если смогут пробиться через оцепление. С чего начнут? С банкротства «АвтоВАЗагрегата» и Индустриального техноцентра или с закрытия Волжского машиностроительного завода и еще нескольких предприятий? Самые бойкие собирались пригласить Медведева на экскурсию по территории бывшего ПТО (Производство технологического оборудования и оснастки ОАО «АВТОВАЗ») — показать, как выглядит отечественное импортозамещение, побродить между грудами металлолома, побеседовать о развитии российского автопрома.

Но не случилось. В пятницу Дмитрия Медведева повезли кататься на хэтчбеке Lada XRAY. То, что он тестировал, на рынке будет стоить от 600 до 740 тысяч рублей. Сотрудники «АвтоВАЗагрегата», уволенные в июне 2015 года, ждут от бизнесменов меньшие причитающиеся им суммы задолженности по зарплате — кто в три раза, кто в два.

Летом руководство объявило о ликвидации «АвтоВАЗагрегата» и сократило персонал на 1500 человек, не выдав людям ни копейки. Ближе к зиме сообщило, что с 1 марта 2016 года на биржу труда отправится оставшаяся часть коллектива. Весной число безработных в Тольятти увеличится. Хотя их и сегодня немало — 8300. Больше половины — женщины с детьми. Каждый двадцатый — инвалид.

«Нам не нужны пособия. Никто из уволенных не жаждет жить за счет государства или благотворителей. Об одном просим город, область, федеральный центр: верните семьям работу. Нельзя сохранить предприятие — дайте альтернативу, — говорит бывшая сотрудница «АвтоВАЗагрегата» Елена Славинская. — Ну что это? Меня с июня кормит дочь. Питаемся на две тысячи рублей в месяц. Должны за «коммуналку» 30 тысяч рублей. Чтобы расплатиться с банком, насилу оформили в городской администрации ссуду. Три года назад, до кризиса, я взяла кредит, думала: хоть в старости в квартире поживу, а не в малосемейке. И вляпалась, хуже некуда. Чиновники мэрии «посочувствовали» — выписали по 150 рублей в месяц. А мы должны выплачивать по 8 тысяч».

«У меня дочь ходит в школу с полиэтиленовым пакетом — рюкзак с осени не можем купить. Учителя ругаются, дети смеются, — признается коллега Славинской Людмила Егорова. — Подростки нынче жестокие. Не пожалеют. Что если загнобят девчонку? За плохонькую одежду, за нашу бедность. Сыну Сёмке пять лет. Игрушки просит и фрукты. Ему не понять, что у родителей проблемы, безработица. Он сказок про кризис не знает». 

«И у нас дети: дочке Даше 11 лет, сыну — 5. Муж с лета без денег. Я тоже, — объясняет Ольга Сысовская. — Что едим? Кефир и хлеб. Остатки сбережений улетают на малышню: 3700 рублей в месяц за школу, 2900 за садик. То ходим, то дома сидим, когда платить нечем».

Диктофон записывает монолог за монологом. Четвертый, шестой, десятый…

Марина Назарова: «Я работала на «АвтоВАЗагрегате» с 2001 года, дочь с 2008-го. Она ушла в декрет, во время сокращений и меня вытурили. Внуку Мишке три с половиной месяца. Памперсы не на что купить. К телефону боимся подходить — из ЖЭКа звонят, скандалят: «У вас долги. Отключим».

Светлана Савицкая: «Моих соседей по дому уже отключали. Женщина привезла картошку из деревни, а дома дети без света. Ее муж работал охранником у гендиректора «АвтоВАЗагрегата». Тоже уволили. В городе полно должников с ипотекой, кредитами. Есть мамочки-одиночки, многодетные… У всех сложности. Одна из сокращенных сотрудниц осенью выбросилась из окна 14-го этажа — коллекторы прессовали».

Антонина Ларина: «Работяги вынуждены ходить по понедельникам к супермаркетам — просить просроченные продукты. Товар раньше утилизировали — отдавали бомжам, сейчас списанные творожки расхватывает гордость отечественного автопрома. На бирже труда давка, вакансий нет. «АвтоВАЗагрегат» вместо полного расчета кидает уволенным на карточки по 300 рублей, а высший состав давно все получил…»

Сокращенные сотрудники «АвтоВАЗагрегата» подали в суд более 900 исков. На руках судебных приставов — 126 исполнительных производств. И если до бывших рабочих предприятия они добираются мгновенно, заставляя возвращать долги кредиторам, то к руководителям идут по полгода.

Тольятти — не первый и не последний город России, столкнувшийся с массовой безработицей. И он давно так живет — в затяжном кризисе. Здесь были проблемы и в 2008 году, и в 2010-м. Справляться с ними ни власти, ни население Тольятти не научились. Зато чиновники научились не реагировать на жалобы, обращения, митинги, голодовки. Никак.

Это у тольяттинцев — беды и драмы, а губернатор Самарской области докладывает Москве, что обанкротившиеся автопредприятия дают 11% прибыли в год. Бывшие вазовцы на 2000 рублей в месяц пытаются прокормить детей, а региональные власти тратят миллионы на самопиар в СМИ.

Уволенные сотрудники «АвтоВАЗагрегата» ездили в Самару, пробовали попасть на прием к губернатору — их не пустили. Писали в Кремль — бесполезно. Региональная пресса к ним не едет, общественные организации их не спасают. Ответственность бизнеса была модной темой во время бунта в Пикалево (Ленинградская область), в 2016 году она уже «не в тренде».

— Нельзя же так с людьми: выбросили и забыли. Они не побираются. Всего-навсего хотят работать, — возмущается заместитель председателя комитета тольяттинской гордумы Сергей Егоров. — Не рабочие подвели предприятие к банкротству, тогда почему их семьи расплачиваются за чужие решения?

В семье Некрасовых три мужчины: старшему — 45, среднему — 13, младшему — 7. И одна женщина, которая поочередно переживает то за мужа, ищущего работу, то за детей. Жаловаться на судьбу Анне некому (мама старенькая, родителей мужа давно похоронили) и некогда — днем она неофициально подрабатывает, в перерывах бегает с сыном по поликлиникам, вечером вместе с мужем оптимизирует домашний бюджет, то есть старается смотреть на него с оптимизмом.

«Свою машину мы продали, чтобы осенью собрать детей в школу, расплатиться с долгами и отложить деньги на лекарства, — объясняет Анна. — У сына Ярослава сахарный диабет, первая группа инвалидности. Врач на осмотрах рекомендует: «Вам, мама, надо сидеть дома — у мальчика плохие показатели, сахар скачет под 40». А как я сяду? Муж пока получает деньги на бирже труда — четыре с половиной тысячи рублей. Весной и этого не будет. «АвтоВАЗагрегат» со мной не расплатился. Седьмой месяц ждем… На днях Ярика положат в больницу на обследование. Надо искать деньги на дорогу и медикаменты. Беспокоюсь больше обычного, потому что город из экономии снимает диабетиков с инвалидности. Уже шесть случаев. Вы о нас лучше не пишите. Многим еще тяжелее».

Что людям со всем этим делать? С долгами, невыплатами, безработицей? С недосягаемыми и неуправляемыми бизнесменами и чиновниками?

«Написали вы о Тольятти. А дальше что? Ничего же не изменится», — скажут читатели, у которых перед глазами свои истории о нищете и банкротстве. И ведь правда — не изменится. Когда у нас было иначе?

Мне тут недавно важная дама из Госдумы РФ с пеной у рта доказывала, что мы с ней — граждане социально ориентированного государства. Понять бы еще, на кого оно ориентировано? И не о разных ли государствах речь?

Вот Тольятти в России точно два. Один — город, где есть только Lada XRAY. И ничего кроме. Таким его показали премьер-министру Медведеву. Другой — город, где тысячи семей не знают, что с ними будет завтра.

Анна Бессарабова, Тольятти — Москва