Кровавый рейд

Около пяти часов вечера 20 ноября Кирсанов и Алексеев подъехали к «Ставрополю». И стали следить за входом в гостиницу, присматривая себе жертву. Двое мужчин-азиатов, вошедшие в гостиницу с явным намерением там заночевать, как показалось балаковским разбойникам, подходили для этой роли.

Кирсанов, взяв с собой паспорт на имя Селиверстова и пистолет, вошел в гостиничное фойе. Как он впоследствии заявлял в суде, убивать коммерсантов из Казахстана Иманбаева и Кульмаганбетова в его планы не входило. Но сложилось все самым роковым образом...

Из показаний Кирсанова:

«Когда я подошел к администратору, эти двое мужчин оформлялись. Я запомнил номер. Администратор не хотела меня селить в гостинице, потому что у Селиверстова была тольяттинская прописка. Я ей сказал, что давно не живу в городе. Она дала мне ключи от номера. Я зарядил пистолет патронами, прикрутил к стволу глушитель, положил его в пакет. Надел черные перчатки. Дверь номера была не заперта. Зашел, поздоровался с ними и вытащил пистолет. Сказал им, что это ограбление, потребовал денег. Они стали утверждать, что денег у них нет, и вскочили с кроватей. Я потребовал, чтобы они легли на пол. Один из них так испугался, что почти полностью залез под кровать. Они предложили мне деньги в их национальной валюте, но я отказался. Я задернул шторы на окне. Они начали звать на помощь. Я побоялся, что на крик могут сбежаться люди, и выстрелил каждому в голову. В одной из висевших курток нашел 1500 рублей, которые забрал себе. Выключил в номере свет и закрыл его на ключ...»

В номере казахов после бойни

В суде Кирсанов упорно заявлял, что троих тюменцев он тоже застрелил как бы нечаянно.

Чтобы успокоить расшалившиеся нервишки, Кирсанов спустился в бар и выпил коньячка. Алексеев, узнав о том, что произошло, посоветовал своему напарнику вернуться и забрать из номера гильзы. Выходя оттуда, он увидел, что в соседний номер заселялись несколько человек. Это были те самые сибиряки — Третьяков, Домосевич и Балин, которых впоследствии нашли мертвыми в собственном номере.

Кирсанов, решив, что полутора тысяч, взятых в номере казахов, будет мало, решил продолжить. Скорее всего, решив ограбить еще троих постояльцев, Кирсанов понимал: на нем уже два убийства и свидетели, которые смогут его впоследствии опознать, нежелательны. Но в суде упорно заявлял, что троих тюменцев он тоже застрелил как бы нечаянно.

Один из заселившихся что-то мыл в раковине, которая расположена в коридоре. Кирсанов попросил у него закурить. Мужчина добродушно ответил, что сигареты остались в номере, и, ничего не подозревая, пригласил его пройти в комнату. Пока он искал в сумке сигареты, злоумышленник достал из пакета пистолет.

Из показаний Кирсанова:

«Тот мужчина, что полез за сигаретами, резко ко мне повернулся — и я в него выстрелил. В этот момент двое других вскочили с кровати. Один из них направился ко мне, а другой полез под кровать. Сначала я выстрелил в голову первому. Второй же в это время доставал пистолет. Я и его застрелил. Мужчина, который меня завел в номер, был еще жив. У него была агония, он хрипел. Я побоялся, что на шум придет кто-нибудь, поэтому я задушил его шнуром от электрочайника...»

Еда на столе в номере тюменцев осталась нетронутой

После этого убийца закрыл номер на ключ и принялся искать деньги. Под матрацем он нашел стопку пятисоток и кошелек-пояс, набитый деньгами. Забрал куртку, туалетную воду, фотоаппарат, наручные часы и другую мелочь.

Вернувшись в машину, он все рассказал сообщнику. По словам Кирсанова, к убийству еще троих Алексеев отнеся спокойно. Его интересовало только количество найденных денег. Деньги поделил на свое усмотрение — отдал исполнителю 40000 рублей, остальные оставил себе. Компенсация за затраты при подготовке нападений. Согласно материалам уголовного дела, у убитых после покупки двух машин и запчастей оставалось еще около ста тысяч рублей. То есть Алексеев забрал где-то около шестидесяти.

Решив, что денег, взятых в «Ставрополе», маловато, разбойники присмотрели следующих жертв у фирмы «Могул-Лада», располагающейся по соседству с профилакторием «Прилесье». Но здесь бандитам вообще не удалось ничем поживиться.

Игорь Алещенков вместе со своим свояком Владимиром Ерохиным приехал за машиной из Безенчука. За помощью безенчукцы обратились к тольяттинскому родственнику Владимиру Черноморцу. Утром 21-го все трое подъехали к «Могул-Ладе».

Добычей налетчиков-убийц стали сто тысяч рублей

Кирсанов в наглую залез к ним в машину, достал пистолет, направил его на Черноморца, который сидел за рулем, и приказал ехать вдоль лесного массива куда он укажет. Через пару сотен метров Кирсанов приказал сворачивать в лес, но в этот момент машина заглохла. Налетчик потребовал передать ему имеющиеся деньги и ключи от машины, приставив пистолет к виску Черноморца. Водитель бросил ему ключи — и в этот момент грабитель выстрелил. Здесь произошла вышеописанная схватка. Безенчукцы так отчаянно боролись с нападавшим, что сломали глушитель его пистолета и стали бить им по кирсановской голове. Выручил Алексеев, наблюдавший за этой сценой из другой машины. Он схватил газовый пистолет, который Кирсанов забрал из залитого кровью номера тюменцев, и побежал к борющимся. Алексеев дважды выстрелил в Ерохина и ударил несколько раз его по голове. Тот потерял сознание.

Алещенкову показалось, что и Ерохина застрелили. Он выскочил из машины, услышал выстрел в свою сторону и побежал в лес. Налетчики тоже поспешили скрыться с места преступления.

В ходе судебных заседаний Кирсанов и Алексеев чистосердечно во всем признались. Только Алексеев наотрез отказывался от роли организатора разбойных нападений и убийств, заявляя, что он якобы всего лишь водитель Кирсанова и к тому, что тот вытворял при остановках, отношения не имел.

Прокурор-обвинитель Татьяна Максимова запросила Кирсанову и Алексееву по 25 лет лишения свободы. Судья тольяттинской коллегии по уголовным делам Самарского областного суда Евгения Журба приговорила Кирсанова к пожизненному заключению, Алексеев получил 24 года лишения свободы.