Глава V.
Советы мудрецов

1

Выступление ректора получилось настолько убедительным и впечатляющим, что Артем почти купился. Можно было поверить в искренность Стеклова, если бы не его репутация ханжи и лицемера, обладающего непревзойденным талантом выдавать желаемое за действительное. Ректор являлся Рокко Зиффреди по траханью мозгов и Глинский это прекрасно знал. Еще Артема насторожил взгляд, колко-любопытствующий, оценивающий, который то и дело тайком бросал на него Стеклов. Ректор словно одновременно спрашивал и просил: «Сейчас-то ты поверил, сейчас-то проникся? А сейчас? Давай же, голубчик! Я что, перед тобой зря из кожи вон лезу?».

Притом ректор вел себя слишком несолидно, будто сказанное вырывалось из души, и эмоции полностью захватили его. Он напрашивался на симпатии и расположение, хотя Артем пока не совсем понимал, зачем Стеклову понадобилось рассыпаться перед тем, кого до этого он даже не знал лично.

Мысленные рассуждения Артема, неторопливо шедшего сквозь засаженные тополями дворы, прервал звонок мобильника. Это было более чем неожиданно: на другом конце виртуального провода находился тот, кто обычно первым никому не звонил. Полковник Наиль Шитов, начальник местного отдела ФСБ.

Как источник Наиль Ринатович был полный ноль, гэбэшные традиции и параноидальное стремление к таинственности позволяли ему доводить до СМИ лишь сугубо официальную информацию, одобренную на уровне губернии. Зато он не гнушался вставлять палки в колеса, когда готовящиеся публикации могли задеть бизнесменов и политиков, к которым он проявлял симпатию. На памяти Артема таких случаев было семь или восемь. Шитов звонил Виктору Семенову, реже Артему, и бесстрастным, лишенных каких-либо красок голосом вежливо интересовался, могут ли они говорить. Виктор с Артемом, разумеется, всегда могли.

Выслушав до конца, начальник местного отдела ФСБ извинялся и принимался давать ненавязчивые советы, которые обычно сводились примерно к следующему: ни к чему такой популярной газете связываться с какой-то недостойной, мутной темой.

Начальник местного отдела ФСБ говорил тихо, приходилось изрядно напрягать слух, чтобы его расслышать. Извиняясь за беспокойство, он начинал с расспросов относительно содержания будущей публикации. Перебивал редко, только для того, чтобы уточнить, взяты ли комментарии у героя повествования и чем вызвана необходимость написания статьи. Может быть, источник вдохновения исходил от неких внешних факторов, возможно, достаточно щедрых, но недостаточно надежных? — спрашивал Наиль Ринатович. Выслушав до конца, начальник местного отдела ФСБ извинялся и принимался давать ненавязчивые советы, которые обычно сводились примерно к следующему: ни к чему такой популярной газете связываться с какой-то недостойной, мутной темой. Поэтому выход статьи — тут в голосе Шитова появлялись нотки вкрадчивости — желательно отложить. На время. Если возникнет необходимость ее напечатать, он обязательно даст знать.

Виктор с Артемом иногда осмеливались не прислушаться к мудрым советам Шитова, и потом с тревогой ожидали внеплановых налоговых проверок или защитников интеллектуальной собственности из отдела «Р». Не считая секретариата, компьютеры в редакции были древнее египетских пирамид. Так что проверяющие при желании запросто могли подогнать «Татищевский вестник» под уголовную статью. Артем в такие дни упрекал себя, что негоже вздрагивать, когда двери редакции сильно хлопают. Но ничего не мог с собой поделать. Точь-в-точь как один булгаковский герой, который боялся увидеть в каждом окне по атеисту, Артем опасался увидеть за каждой открываемой дверью безликого следователя с черной кожаной папочкой под мышкой.

Пока негативных последствий ослушания удавалось избегать. Впрочем, это не означало, что начальник местного отдела ФСБ забыл про свои советы. Наиль Шитов помнил все.

2

— Извини, что побеспокоил. Можешь сейчас говорить? — донеслось еле слышное в мобильнике.

— Конечно, Наиль Ринатович.

— Ты случайно не знаком с господином Стекловым Николаем Михайловичем?

Артем прикрыл динамик и смачно выругался. Неужели ему вновь придется выслушивать «советы мудреца»? Ходить вокруг да около не имело смысла.

— Могу предположить, что ваш звонок связан со встречей, которая у меня состоялась с ректором ТаГУ примерно десять минут назад, — отозвался Артем, пытаясь сохранять спокойствие.

— Мы давно научились друг друга понимает с полуслова, — удовлетворенно заметил Шитов. — Ну и прекрасно. Я вот что хотел узнать из чистого любопытства. Вы с Виктором на какое число планируете печатать статью про профессора Клевлина? И что примерно в ней будет написано?

— Могу точно сказать — в ближайший номер пойдет заметка про кончину Аристарха Клевлина. Констатация печального факта плюс биографические данные. Рядом с ними будет сверстана заметка о пресс-конференции в УВД. Вероятно, по результатам моего расследования, про которое вы наверняка в курсе, в будущем выйдет большой материал. Не меньше двух полос, я думаю.

— Извини за настойчивость. В будущем это когда? — принялся уточнять Шитов.

От неприятного тягучего разговора Артема отвлек надрывный, взявшийся из ниоткуда и стремительно приближавшийся звук автомобильного двигателя. Через мгновение рядом с пронзительным визгом, срывая проекторами колес траву с газона, затормозила серебристая, видавшие виды «Ауди».

Похоже, для водителя, нагло съехавшего с проезжей части к тротуару, правила дорожного движения были ни писаны. Глинский успел заметить за стеклом задней двери плоскую ухмыляющуюся физиономию. Дверь у переднего пассажирского сиденья резко распахнулась.

— Эй, сочинитель хренов, присядь-ка! — тоном, не терпящим возражений, выпалил водитель, коим оказался заместитель начальника 7-го отдела УБОП с дислокацией в г. Татищеве Александр Горин. Про встречу с ним, к своему стыду, увлеченный россказнями ректора Артем напрочь забыл.

Горин пригнулся и вытянул шею.

— Особое приглашение требуется?!

Судя по агрессивному настрою Горина, общение с ним не сулило ничего приятного.

— Артем, что случилось? Что за грубиян рядом с тобой? — это уже по сотовому телефону спрашивал Наиль Шитов, с которым журналист продолжал находиться на связи.

Артем повернулся спиной к «Ауди».

— Возникли проблемы. Если что, я пропал в УБОП, — протараторил он, стараясь, чтобы Горин его не услышал.

— Подожди, не выключай теле...

Артем, однако, уже прятал мобильник в карман и садился в «Ауди».

Бросив беглый взгляд на заднее сиденье, Артем увидел двух внушительных коротко стриженых мужчин с обманчиво беспечными лицами. Оба монотонно чавкали жвачками.

В салоне иномарки пахло одеколоном, табачным дымом и чем-то металлическим. Бросив беглый взгляд на заднее сиденье, Артем увидел двух внушительных коротко стриженых мужчин с обманчиво беспечными лицами. Оба монотонно чавкали жвачками. В узкое пространство между их тушами был втиснут болезненного вида мужичок неопределенного возраста. Сальные волосенки свисали на его узкий морщинистый лоб, под правым глазом зиял иссиня-лиловый фингал. Рукой сморчок прижимал к носу тряпку с засыхающей кровью. Пассажир, судя по всему, основательно помятый при задержании, отчаянно моргал и страдальчески вздыхал, напрашиваясь на жалость.

Артем поздоровался со всеми, кроме человечка с расквашенным носом. Его рука трижды побывала в мощных тисках.

Горин жестко и угрожающе ощупал взглядом Артема.

— Нехорошо получается, сочинитель. Договорились ведь, что в три часа ты будешь у меня. Сейчас начало пятого.

— Извиняюсь, Александр Александрович. Но я вам уже собирался звонить.

— Да начхал я на твои оправдания! — выпалил Горин, метнул глазами на дорогу и потом снова на Артема. — Ну, что заедем ко мне в гости? Потреплемся о том — о сем?

— У меня есть выбор?

Горин вместо ответа криво ухмыльнулся. Особо раздумывать тут было нечего.

— Едем, — согласился Артем.

— Спасибо, что согласился, — поблагодарил заместитель начальника 7-го отдела УБОП. Движок натужно взвыл, «Ауди» рванула с места и выскочила с газона на дорогу, подрезав встречную «Тойоту». Водитель «японки» едва успел сдать влево. Судя по мимике, он не стеснялся в выражениях и вдобавок показывал оскорбительные жесты.

— Слышь, Саныч, может, угондошить дятла? — донеслось с заднего сиденья. — Оскорбляет, понимаешь, сотрудников милиции при исполнении.

— Отставить, — строго осадил Горин. — Но номера запиши.

— Будет сделано!

3

При соблюдении правил дорожного движения до 7-го отдела УБОП, располагавшемся на бульваре Космонавтов, ехать было минут двадцать. У Горина, принципиально не признававшего светофоры, разделительные линии и знаки, ушло не более десяти минут. Летели молча. Лишь однажды мужичок пролебезил стандартное про свои права и адвоката. Сзади раздались слившиеся воедино резкий выдох и приглушенный удар. Артема передернуло, так как ему показалось, что в мужичке что-то противно хрустнуло. Точно как в Грише Шницеле, когда он отнимал у него обрез. Задержанный заскулил и стал тише мыши.

«Ауди» дернулась и замерла возле проходной к отделу УБОП.

Вытряхайся, недоносок! — скомандовали сзади.

— Христа ради, не бейте! — жалостливо пропищал мужичок.

Внушительные молодые люди, оба под сто девяносто ростом, вырвали сморчка из салона автомобиля и поволокли к угрюмой входной двери из сваренных металлических листов.

— Саныч, как доставленных оформлять? — поинтересовался через зарешеченное окошко дежурный, вскочивший с кушетки. Вид у служивого был помятый.

— На выговор нарываешься, старший лейтенант! — вместо ответа пригрозил Горин. — Дома спать надо!

— Виноват, товарищ майор.

— Не задержанных, а задержанного. Второй наш гость, — уже спокойнее произнес заместитель начальника УБОП. — Вот этого оформляй, — Горин указал на мужичка. — Евгений Киндяков, в криминальных кругах известный под кличкой Подкидыш. По оперативным данным, лидер наркоторговой ОПГ, специализирующейся на сбыте марихуаны. Задержан с поличным при перевозке наркотических средств в особо крупных размерах. Иван, сколько у него в сумке было?

Горин обращался к одному из попутчиков.

— Не меньше двух кило, товарищ майор, — Иван звонко лопнул жвачным пузырем. Евгений Кидняков испуганно вздрогнул и съежился. — Ща из багажника достану, можете сами прикинуть.

— Пусть эксперты прикидывают, — отмахнулся Горин.

— С понятыми проблем не возникнет? — с некоторой опаской спросил дежурный.

— Не возникнет, — заверил Горин.

— Пропуск на гостя выписывать?

— Какой пропуск? Журналист, типа, у меня интервью будет брать. Короче, Подкидыша оформляй, а мы пойдем.

Чтобы дорогой гость чувствовал себя как дома, Горин богатырским толчком двинул его в коридор первого этажа. Совсем поникший Подкидыш провожал их взглядом, в котором читались тоска и отчаяние. Отутюженный и приниженный, он прижимал руки к вздымающейся груди, постанывал и пускал сопли пузырями. Было в этот момент в лидере наркоторговой ОПГ, специализирующейся на сбыте марихуаны в особо крупных размерах, что-то от эльфа Добби из «Гарри Поттера». У него даже брови сделались домиком.

УБОП размещался на трех этажах приземистого вытянутого здания, уходящего вглубь засаженного елями двора. Во дворе и в самом здании соблюдался армейский порядок. Навстречу попадались надменно-суровые, спешащие мужчины не старше сорока, бросавшие шефу: «Здрайжлай, Саныч».

Общая для кабинетов начальника и его заместителя приемная находилась сразу за парадной лестницей на последнем этаже. Тот, что справа и побольше занимал Вячеслав Соломин. Правда, начальником местного подразделения по борьбе с организованной преступностью он числился лишь постольку-поскольку. Соломин имел обыкновение находиться в отпуске, на больничном, в командировке, на учебе. Да где угодно, только не на службе. В отделе он появлялся набегами и уже давно ничего не решал. Так что царем и богом здесь был Горин.

Секретарша, невыразительная крупная дама в строгом костюме, увлеченно кормила пестрых рыбок, которые должны были вольготно себя чувствовать в огромном аквариуме. Она окинула Глинского бесстрастным взглядом. Артему пришла мысль, что этому воплощению тайной мечты мазохистов очень подошла бы военная форма с нацистской символикой.

— Марина, я на срочном выезде. Через десять минут жду сводки происшествий за сутки, — приказал Горин.

— Есть, Александр Александрович. Вы на срочном выезде, — откозыряла словами Марина и вернулась к своему занятию.

4

— Заходи, не стесняйся, — сказал Горин, подталкивая Артема. — У меня как всегда уютно.

На самом деле в кабинете заместителя начальника местного отдела УБОП уют был относительный. Как, впрочем, в любом другом милицейском кабинете, обитатель которого занимался практической работой. Вдоль стены сложены пыльные папки и коробки, небрежно перевязанные бечевкой. Потертый линолеум, кожаная продавленная мебель, удлиненный, заваленный бумагами стол, стенка из полированного темно-коричневого дерева.

— Присаживайся, — Горин указал Артему на странный стул со спинкой из толстых металлических прутков. Выглядел он зловеще и пугающе, вызывая ассоциации с экспонатом исторического музея, пополнившим коллекцию из пыточных темниц Ивана Грозного. К нему прикасаться даже неприятно было, не говоря о том, чтобы на него садиться.

— Снова особое приглашение требуется, сочинитель? Или боишься? — заместитель начальника УБОП усмехнулся одними губами.

Артем бросил наплечную сумку на приплюснутый к полу диван, и, словно осведомленный участник программы «Розыгрыш», осторожно сел на стул, ожидая какого-нибудь подвоха.

— Руки за спину!

— Не понял?

— Я сказал, руки за спину. Быстро! — зловеще процедил подполковник.

В покрытой густым рыжим волосом лапе Горина материализовались наручники. Страха никакого не было, Артему стало даже интересно. Мент совсем, что ли, из ума выжил? Глинский молча повиновался, соображая, каким образом потерявший берега хозяин кабинета впоследствии будет объяснять свою выходку. Объясняться обязательно придется. В устном и письменном виде.

Но это будет потом. А сейчас Горин зашел за спину Артему и с чрезмерной грубостью защелкнул наручники у него на запястьях, чтобы кисти оказались по ту сторону прутьев. Горин уселся напротив него на другой стул, нормальный, повернув его спинкой к закованному гостью.

— Теперь колись — какого ты вытворяешь? — Горин говорил ровно, хотя чувствовалось, что он подавляет клокотавшую внутри ярость.

— Аналогичный вопрос я могу адресовать и вам.

— Заткнись. Еще раз спрашиваю — какого ты вытворяешь?

— Если вы имеете ввиду публикацию про коррупцию местных милицейских начальников, я уже объяснял, что не имею к ней никакого отношения.

— Да насрать мне на публикацию! Читал и со смеху закатался. Я про другое. Скажи мне, зачем ты лезешь туда, куда не следует?!

— Вы про расследование гибели профессора Клевлина? Сразу бы так и сказали, — Артем изобразил облегчение, будто до него наконец-то дошло.

— Именно его и имею. В твоей голове наверняка сейчас мыслишки роятся: как это мент посмел меня, звезду журналистики, в браслеты заковать?! — стул под раскачивающимся Гориным натужно заскрипел. — Что за беспредел чинит «оборотень в погонах»?! Караул! Я буду жаловаться!

— Точно. Буду.

— Сочинитель, пойми, я для твоего же блага стараюсь. Придется тебе потренироваться в ношении наручников. В ближайшем будущем пригодится, если будешь продолжать вести себя таким макаром. Считай, что я твой первый учитель.

В голосе Горина звучало показное участие, его взгляд продолжал обжигать холодным огнем. Подполковник любовался произведенным эффектом. Артем пошевелил руками, прислушиваясь к ощущениям. Горин постарался, чтобы браслеты впились в кожу. Вверх по рукам поползла ноющая, отдающая в костях боль. Плечи сводило от неудобной позы.

— Интересный табурет, правда? — спросил внимательно наблюдавший за ним заместитель начальника УБОП. — Досталось в наследство от дедушки, он у меня в НКВД трудился. Не покладая рук. Уникальная вещица, раритет. Располагает к задушевной беседе и даче признательных показаний. Проверено на практике.

— Охотно верю.

— А дырочка большая внизу знаешь для чего?

— Догадываюсь.

— Молоток. Поэтому дедушка на этот стульчак сажал задержанных без порток, — по тону Горина невозможно было определить, всерьез он говорит или придумывает. — Ну, я слушаю. Выкладывай, зачем ты по Клевлину вынюхиваешь.

— Я веду обычное журналистское расследование, — Артем старался вести себя беспечно. Хотя он сомневался, что у него получалось достаточно убедительно. — Уверяю, Александр Александрович, никакой коррупции, откатов и крыш. Никакого клана Джабаевых и всего того, над чем вы покатывались от смеха.

— Я тебя щас! — Горин привстал.

— Дайте договорить, раз уж спросили! Я занимаюсь привычной работой, за которую мне платят деньги. Поэтому претензии считаю неуместными. Меня больше интересует вот что: выражаясь вашими же словами, «какого» руководитель подразделения, в обязанности которого входит борьба с организованной преступностью, вдруг интересуется заурядным бытовым несчастьем со стариком? Наведывается в гости к списанному в утиль уголовнику, после чего устраивает глупейший спектакль с незаконным задержанием представителя СМИ? Вам что, заняться больше нечем? Наверно, ОПГ и ОПС разгромлены, экстремисты-террористы обезврежены, наркоторговля сошла на нет. Осталось только парочку Подкидышей изловить.

Горин криво ухмыльнулся и свирепо потер шею.

— К великому сожалению, сочинитель, дать ответ не имею права, — вежливость заместителя начальника местного УБОП была деланная, неискренняя. — Сам понимаешь — служебная тайна. Могу только сообщить, что ты по самые уши влез в пренеприятнейшую историю, которую должны распутывать органы, а не журналисты. Мой тебе совет, сочинитель — оставь это дело профессионалам и забудь обо всем, что узнал. А то, неровен час, тонкий лед под тобой может треснуть.

Значит, я суечусь не зря, удовлетворенно подумал Артем. Охватившее чувство возбуждения позволило на время забыть о боли в руках, которые начали неметь.

— То есть, расследование по факту гибели профессора Клевлина все-таки ведется, — рассудил Артем. — И про причину визита домушников в его дом вы прекрасно осведомлены. И убийство Роберта Броцмана наверняка на заметку взяли... В этой цепочке Есть кто-то или что-то, о чем я еще не знаю?

— Само собой, есть, — Горин почесал затылок. — Но без комментариев. Хотя нет. Кое-что я прокомментирую. Если честно, не хотел говорить, но, похоже, придется. Про цыпочку, под которую ты клинья подбиваешь...

— Про какую еще цыпочку?

Он наклонился к Артему настолько близко, что стали видны все изъяны на его квадратной физиономии. — Как думаешь, стоит доверять пропащим наркоманкам? Может, дедушка ей на укольчик денег не дал, она его и того...

— Не прикидывайся. Про гражданку Клевлину. В принципе, ничего особенного... Так, житейская мелочь. Статья 228 у-ка эр-эф. Помнишь такую? Так вот, в прошлом году гражданка Клевлина проходила по делу о хранении трех кило чистейшего героина соучастницей. Правда, любопытно? Встретишься с ней на досуге, ради интереса ее ласковые ручки на сгибах посмотри: вдруг там «дороги»? Ты посмотри, посмотри! — горячо и проникновенно советовал Горин. Он наклонился к Артему настолько близко, что стали видны все изъяны на его квадратной физиономии. — Как думаешь, стоит доверять пропащим наркоманкам? Может, дедушка ей на укольчик денег не дал, она его и того...

— Глупости, — отрезал Артем. — Если даже она наркоманка, это ни о чем не говорит и ничего не меняет!

В действительности у Артема на душе заскребли когтистые кошки. Чтобы Наташа — и преступница, убийца? Нет, не может быть! Хотя как знать, как знать... Моментально всплыло в памяти, каким до прозрачности бледным было наташино лицо во время их последней встречи. Как она не могла найти место своим рукам, закрытым до ладоней черной блузкой. Как внезапно впадала в прострацию. А эти огоньки в глубине темных глаз, то затухающие, то вдруг вспыхивающие... Может, причина крылась не перенесенном шоке, не в страшном потрясении от утраты, а в чем-то совсем другом?

— Жаль, что не веришь, сочинитель, — разочарованно сожалел Горин. — А я ведь тебя считал благоразумным человеком. Не журналистом — человеком. Ты эти понятия не путай. Давай отвлечемся на секунду и поговорим начистоту. Насколько часто ты задумывался, почему я делился с тобой информацией, как ни с кем другим? Прозрей, оглянись вокруг, посмотри, кто с тобой работает! Моральные доходяги, неудачники-графоманы, всеядные падальщики! В тебе же я видел ясный ум, способность масштабно мыслить, писать с пользой, не навредив. Понимаешь? Не навредив! Но, видимо, я в тебе ошибался.

— Если начистоту, Александр Александрович, источник вы проблемный и работать с вами очень неприятно. Но приходится.

В дверном проеме образовалась секретарша Марина. Она выглядела абсолютно равнодушной, видимо, привыкнув к сценам, которые происходят в кабинете у шефа.

— Александр Александрович, сводки готовы.

— Иду.

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.