Глава VI.
В убежище

1

Квартира Олеси находилась в элитном жилом комплексе «Оазис», возведенном у кромки лесопарковой зоны Промышленного района Татищева. Вылизанный, нашпигованный камерами слежения подъезд с мнительной консьержкой. На четвертый этаж Артема бесшумно доставил лифт в зеркалах. Широченные стеклопакеты окон, выходящие на облагороженный елями и фигурными цветочными клумбами двор. Днем раньше от одной мысли, что ему придется ночевать здесь, спать на постели, на которой Олеся занималась любовью с Зиминым (Артем почему-то думал, что именно так у них происходит, а не иначе) в нем болезненными импульсами начинала зудеть уязвленная гордость. Но он не оставил себе иного выбора.

После божественных водных процедур Артем стоял у распахнутого окна кухни, обмотанный в поясе полотенцем, отдохнувший и расслабленный. Он смотрел на расстелившийся до самого горизонта ковер молодых хвойных посадок. Веяло прохладой и умиротворяющим спокойствием. От кофеварки, над которой вот-вот начнет подниматься пенка, струился терпкий, дурманящий запах. Артем достал из мятой пачки последнюю сигарету.

2

Наверняка подружки Олеси, эти вертлявые намалеванные обезьянки, раздражавшие Артема своей глупостью и жадностью, за ее спиной скрипят своими мелкими ровными зубками от черной зависти. Еще бы, судьба подарила ей столь великодушного мужчину. Артем, конечно, имел ввиду не себя.

Невероятный, по обывательским меркам, презент в виде квартиры для любовницы господин Зимин вполне мог себе позволить. Насколько он богат, единого мнения не существовало. По оценкам татищевского журнала «ВИП-персона», выпускавшегося раз в три месяца, господин Зимин входил в десятку самых богатых бизнесменов города и в двадцатку — Приволжской губернии. Совокупный капитал его активов якобы составлял 114 миллионов долларов. Менее щепетильные эксперты единственного номера другого местного глянца «Бизнес-элита» зачислили его в пятерку богатейших татищевцев с состоянием порядка 100-110 миллионов евро.

Генеральный директор группы компаний «Катран», депутат Приволжской губернской думы Владимир Зимин всегда выглядел бодрым и ясноглазым, если даже переживал состояние умопомрачительного похмелья. Артем был наслышан, что бизнесмен совсем не прочь намахнуть по случаю и без такового рюмку-другую крепкого заморского из бутылки с броской этикеткой.

В канун последних выборов на страницах «Татищевского вестника» выходила серия материалов, наглядно демонстрировавших расширенный портрет хозяина «Катрана». Любящий муж, отец двух детей, политический деятель новой формации, владелец процветающего бизнеса, включающего в себя тридцать два юридических лица — это все Владимир Серафимович Зимин.

Последний раз Артему довелось видеть Зимина на Центральной площади на праздновании дня Победы.

Помнится, для ветеранов ВОВ мероприятия прошли по шаблону: выступление отцов и сестер города, концерт творческой самодеятельности, полевая кухня, боевые сто грамм. Плакавших точно малые дети, разомлевших от дешевой водки старичков развозили по домам на замаскированных праздничной мишурой «пазиках», один из которых в будни служил катафалком.

Владимир Зимин, кроме прочего, ответственный секретарь политсовета местной ячейки партии «Единая Россия», находился вместе с группой товарищей на официальной части мероприятия. Несмотря на пронизывающий, совсем не майский ветер, черное пальто с фиолетовым отливом строгого покроя на нем было распахнуто. По бокам Зимина стояли два чернявых наследника-погодки с сосредоточенными личиками. Внимательный отец строго одергивал сыновей, едва те переставали размахивать маленькими триколорчиками. Когда не отвлекали дети, генеральный директор группы компаний «Катран» практически не мигая зрил на трибуну, откуда звучали пафосные речи.

В тот день Артем впервые увидел супругу Зимина, Варвару. Товарищи из местной ячейки партии привели на праздник своих жен, и Владимир Серафимович не мог позволить себе отбиться от коллектива. Варвара представляла собой напыщенную, отчаянно молодящуюся даму с блуждающими глазами и опущенными уголками намалеванных губ, выдававшими ее капризный характер и душевную нестабильность. Когда-то она была звездой первого в истории Татищева стриптиз-бара с заманчивой вывеской «Мадемуазель Жозефина». Варвара-Краса — будущую супругу гендиректора группы компаний «Катран» знали исключительно под этим именем — у шеста вытворяла невероятные вещи. Возбужденная публика, сплошь свинорылая, в малиновых пиджаках и «бисмарках», улюлюкала, ревела и выла.

Заведение прикрыли вскоре после того, как однажды коварным зимним сквозняком внутрь занесло две гранаты РГД-5. На свое счастье, Варвара-Краса отделалась легкой контузией. Хотя потом, когда брак с Зиминым ввиду его постоянных измен начал давать глубокую трещину, она уверяла подруг, что приняла его предложение руки и сердца исключительно на фоне помутнения, вызванного полученным сотрясением головного мозга.

Теперь Варвара, как был наслышан Артем, возглавляла «тайный» клуб «Татищевские жены», представлявший собой потешную мутацию масонской ложи со своими гимнами, ритуалами, орденами и прочей вычурной дребеденью. В него принимались дамы, чьи мужья достигли определенного социального статуса и материального положения. С такой же легкостью участницы клуба отчислялись, стоило их вторым половинам разориться, загреметь в тюрьму или отправиться к праотцам. Численный состав «Татищевских жен» более-менее стабилизировался лишь в последние годы. Ранее на него слишком влияла высокая естественная убыль мужей участниц, происходившая при неестественных обстоятельствах.

3

Артему не стоило волноваться, что в квартиру нагрянет Зимин. Генеральный директор группы компаний «Катран» вместе с Варварой и сыновьями любовался красотами Парижа, где намеревался пробыть вплоть до окончания думских каникул.

Ближайшие несколько часов Артем был предоставлен сам себе. Болевые ощущения в пояснице почти исчезли, никакой усталости уже не чувствовалось. Прихлебывая кофе, Глинский продолжал смотреть в окно на облагороженный дворик. На расчерченной белилами площадке среди прочих иномарок был припаркован черно-металлический BMW X3. Горделивой походкой, в которой угадывался длительный, и, судя по автомобилю, плодотворный опыт работы на подиуме, к нему приближалась платиновая блондинка лет двадцати пяти. Она и села в машину как царица египетская. Бумер судорожно дернуться и со свистом покрышек рванул с места. Во двор вплыла и лишь каким-то чудом не столкнулась с ней перламутровая Mazda, за рулем которой забывший про кофе Артем разглядел другую, не менее эффектную девицу, шатенку. Бампера иномарок замерли в считанных сантиметрах друг от друга. Девушки, вместо того, чтобы мирно разъехаться, начали переругиваться каркающими голосами и обмениваться непотребными жестами.

Не про этот ли фешенебельный жилой комплекс ему с восторженной таинственностью рассказывал один преуспевающий знакомый? Очень даже возможно. По утверждению первоисточника, однажды он сбрасывал стресс на квартире элитной путаны, в трусиках которой оставил то ли две тысячи долларов, то ли две тысячи евро, но точно не рублей. Спозаранку утешившийся первоисточник, прямо как сейчас Артем, примостился возле окна и стал очевидцем нереальной и в высшей степени увлекательной картины. Одна за другой из подъездов дома потянулись в пух и прах разодетые девы. Блондинки, брюнетки, шатенки; в париках, крашеные и натуральные. Почти все — высокие и очень высокие... Парад манекенщиц потряс первоисточник. Он поверил в увиденное только после того, как выяснил, что значительную часть квартир в жилом комплексе заселяли содержанки банкиров, директоров, бандитов, чиновников и высокопоставленных правоохранителей — в общем, успешной прослойки общества, представители мечтали обзавестись укромном уголком, где они могли предаться любовным утехам. В кругу посвященных жилой комплекс будто даже назвали скабрезным «ЦПХ». Первое слово данного сокращения означало «центральное», третье — «хранилище». Второму, ключевому звену аббревиатуры был посвящен внушительный раздел в словаре русского мата. Разоткровенничавшийся первоисточник признался Артему, что вскоре тоже приобрел квартирку в «Оазисе» для одной 16-летней прелестницы, сбежавшей от родителей-алкашей из какой-то дыры.

Олеся под современные модельные параметры не подходила. Однако ее красоты и обаяния с лихвой хватило, чтобы, как она сама утверждала, генеральный директор группы компаний «Катран» слезно просил ее принять в дар квартиру. Еще в этом контексте Олеся признавалась, что особенно обожала Владимира Серафимовича нетрезвого. Его начинали мучить приступы аномальной щедрости, которые в последнее время носили хронический характер.

4

Занятый фривольными мыслями, Артем бесцельно прохаживался по квартире. Кругом чисто, даже стерильно. Провел пальцем по настенному кухонному шкафу из натурального дерева, от которого исходил едва ощутимый запах смолы, столу, подоконнику: ни соринки — ни пылинки. Олеся говорила, что не переезжает сюда, потому что ей приходится ухаживать за больным отцом, которого нельзя оставлять без присмотра. А может, она считала, что здесь ей будет слишком одиноко. Так или иначе, в ее раздвоенной личной жизни квартира служила исключительно местом для встреч с одним из любовников. Теперь выходило, что вдобавок она стала спасительным убежищем для другого.

Обустройством интерьера занимался Зимин, поэтому в убранстве главенствовал мужской стиль, сдержанный и функциональный, в неброских приглушенных расцветках. Олеся говорила, что бизнесмен нанимал дизайнера неопределенной половой ориентации, который умело выдавал чужие идеи за свои и лихо разводил богатеев, просивших «эдакое современное, но чтобы продвинутое». Сейчас шустрила-андрогид нарасхват далеко за пределами Татищева.

Артему интерьер казался слишком строгим, геометричным, что ли. Создавалось впечатление, что мебель подбиралась для офиса, а не для жилой квартиры. «Тебе бы такой офис на дому не помешал» — думал Глинский, бережно поправляя на стене покосившуюся рамку с абстракцией из овалов, треугольников и квадратов.

Исключение составляли ванная комната и кровать в спальне. Огромная, эффектная, возвышающаяся на подиуме со ступенями. На фоне паркетного пола из сплошных досок она смотрелась аляповатым чужеродным пятном. Олеся взяла на себя «оформление» убранства кровати, которая, надо думать, была для нее своего рода отдушиной. Ложе, у изголовья которого были закреплены бра, демонстрировало игривость и непоседливость ее характера, любовь ко всему яркому и мягкому и пушистому. Махровое покрывало кричащих расцветок Олеся завалила подушечками, пуфиками и плюшевыми игрушками. Артем приподнял угол порывала — под ним скрывались гладкое, приятное на ощупь белье с причудливой вышивкой и упругий матрас, усеянный разноцветными цветочками-лепесточками, от которых рябило в глазах.

С разбега, на манер прыгуна в высоту, Артем взлетел на кровать. Покопавшись в груде подушек и пуфиков, обнаружил и извлек на свет пульт дистанционного управления. Нажал, как ему казалось, главную кнопку, самую большую и красную. Внутри панели плазменного телевизора, примостившегося в нише шкафа-медиатеки с раздвинутыми стеллажами, маленькие фигурки начали резво гоняться за крохотным мячом. Играли команды, футбольным искусством которых мог любоваться разве что мазохист. Артем переключил на другую программу. Снова не то. Он бесцельно щелкал пультом, не включая звук. Жидкокристаллическое полотно упорно отказывалось транслировать что-нибудь путное: бесконечная реклама, мыльные оперы, списанные в тираж мультфильмы, ток-шоу с героями, глядя на которых, становилось стыдно за страну, псевдоаналитика, дистиллированные новости...

При этом Глинский то и дело бросал косой взгляд на лежавшую с края кровати белую папку. Вот она, совсем рядышком, ждет — не дождется, когда томящийся бездельем Артем соизволит протянуть к ней руку. Однако ему нужна была новая пауза, чтобы набраться смелости ее открыть. Он не испытывал волнения — скорее, это была боязнь разочарования в том, что сейчас (лучше через минуту, нет — через две) обнаружит в ней совсем не то, на что рассчитывал, о чем постоянно думал последние дни. Из-за чего, вполне возможно, убили нескольких человек.

«Открывай, быстро!» — жестко приказал себе Артем. Матерчатые петли развязались легко. Внутри пробежал неприятный холодок. Примерно такое ощущение он испытывал, когда тянул билет на важном экзамене, вместо подготовки к которому по привитой общежитием традиции гулял всю ночь напропалую. Он очень медленно раскрыл папку и бережно пролистал подшивку листов формата А-4, соединенных толстой нитью. Первые страницы текста писались убористым, твердо поставленным почерком, без особенностей и импровизаций, которые могли бы подсказать что-то про свойства натуры автора.

Профессор Клевлин ответственно относился к написанию, помарки аккуратно замазывал. Наташа рассказывала о деде, что он предпочитал работать по старинке. Его слуху был приятней скрип пера или шуршание шариковой ручки по послушной бумаге, нежели клацанье клавиш на компьютере, который имеет отвратительную привычку ломаться или «зависать» в самый ответственный момент. Артем вполне мог себе представить рассуждения стариков, подобных Аристарху Матвеевичу. Бумага и перо честнее и надежнее этих бездушных машин, разучивших людей думать и понимать, считают они. Бумаге и перу чужды измены, они заставляют быть мудрее и ответственнее. Они требуют уважения. В то же время очень многое дают взамен. В первую очередь — знания, прибывающие с каждым вдумчиво написанным предложением. Знания, открывающие их обладателю множество удивительных, безграничных миров. «А какие миры откроешь мне ты?» — мысленно спросил Артем у рукописи и с головой окунулся в чтение.

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.