Глава IV.
Под брызги шампанского

1

Чтобы не мозолить глаза, Артем прибыл в РЦ «Меркурий» с небольшим опозданием. На входе дорогу ему преградил костюмированный детина с выпирающими надбровными дугами и мясистым носом. Второй охранник равнодушно наблюдал за входящими, подпирая задом стену и сложив на груди руки. Голос детины оказался неожиданно высоким и тонким:

— Ваш билет, пожалуйста. Или пропуск.

Стараясь быть убедительным, Артем объяснил, что вместе с коллегами из газеты «Татищевский Вестник» был любезно приглашен фирмой «Сфинкс» освещать увлекательные состязания. К сожалению, прочие сотрудники редакции прибыли раньше и в данную минуту находятся в самой гуще захватывающих спортивных событий. Вместе с его пригласительным. Секьюрити зрил недоверчиво и Артем подумал, что ему легче будет купить билет, чем вдаваться в объяснения, к тому же, сзади напирал народ, который продолжал прибывать.

Охранник замялся в нерешительности. Ему не хотелось в час пик создавать толчею в «предбаннике». Вместе с тем служебный долг не дозволял просто так пропускать первого встречного:

— Фамилия? — строго спросил он.

— Глинский. Артем Глинский.

Охранник извлек из-за пазухи тетрадь и, беззвучно шевеля губами, принялся водить пальцем по страницам. В это время за спиной журналиста раздался гул недовольства. Артем обернулся и увидел низкого и худого как щепа человечка в бейсболке и темной олимпийке. Мужчина грубо расталкивал посетителей, которые не лезли за словом в карман, и торопливо, но без суеты целенаправленно двигался к нему. Незнакомец был ростом не выше метра шестидесяти, с узким треугольным лицом, которое, несмотря на отсутствие явных изъянов, производившее отталкивающее впечатление. При виде этой опасной мордочки возникало спонтанное желание развернуться и бежать, куда глядят глаза. Артем вдруг подумал, что у этого типа зубки должны быть мелкие-мелкие, заостренные.

— Эй, мужик, ты лопатник на парковке посеял! — надтреснуто выкрикнул человечек в олимпийке, приклеив на свою подозрительную мордочку фальшивую улыбку. Он обращался к Артему, сомнений быть не могло. — Идем со мной, покажу где!

Какой еще лопатник? Артем никогда не держал кошельки. Какая к черту парковка? Он приехал к «Меркурию» на такси. По ходу дела, «спортсмен» сбрендил, или принял его за кого-то другого. Со всеми иногда бывает.

— Мужик, ну ты чо?! Идем быстрее! — настаивал стремительно приближавшийся незнакомец, с которым он, естественно, никуда не собирался выходить. — Уведут ведь лопатник!

— Артем Глинский, ваша газета в списке. Один пригласительный не закрыт. Извините за задержку, проходите, — вежливо изрек в этот момент охранник, показывая рацией направление, в котором Артему следовало двигаться.

Когда журналист поравнялся с охранником, его плечо схватила и не собиралась отпускать маленькая, на удивление цепкая рука.

— Идем за лопатником, мужик!

Артем обратил внимание, что маленький человечек держит вторую руку в оттопыренном кармане.

Артем обратил внимание, что маленький человечек держит вторую руку в оттопыренном кармане. Нахмурившийся секьюрити взял незнакомца за запястье и не без труда отодрал от плеча Артема, чем вызвал у него яростный протест:

— Ты чо, в натуре, жлобяра?! Я с корешом разговариваю! А ну, пусти!

— Кореш вас не знает, и знать не желает, — произнес охранник. — Попрошу на выход, гражданин.

— Пусти, кому сказал! — гнул свое запыхавшийся незнакомец, пытаясь прошмыгнуть вслед за Артемом.

— Попрошу на выход!

Артем, не дожидаясь завершения сцены, проследовал по тускло освещенному извилистому коридору, устланному тускло-гранатовым ковролином. Он шел мимо переполненного бара и прокуренных затемненных комнат, где стрекотали рулетки и за игорными столами восседали сгорбленные игроки, обращавшиеся к крупье приглушенными, пока спокойными и не сорванными голосами. Затем Артем сбавил ход, чтобы не поскользнуться на отдраенном до блеска паркете, и пересек пустующий банкетный зал, в котором скучавшие официанты сгрудились возле массивной тумбовидной колонны, оклеенной зеркальными кусочками. Артем толкнул массивные двери из непрозрачного стекла, возле которых были установлены квадратные охранники. Один соглядатаев ожил, нажал кнопку на маленьком наушнике, и тихо заговорил, провожая Артема боковым зрением.

2

Глинский едва не был сбит с ног неистовым гвалтом. В помещении, где обычно проходила дискотека, а сегодня царил бокс, публика сходила с ума. Публика скакала, свистела и улюлюкала.

Артем принялся выискивать знакомые лица. В приглушенном освещении (в зоне яркого белого света находился лишь опоясанный канатами квадрат ринга) сделать это было непросто. Вскоре он сумел выхватить зрением из полумрака Тоню Сайкину. Редактор отдела культуры газеты «Татищевский Вестник» подпрыгивала и визжала от восторга в метрах двадцати слева от входа. Рядом ней радостно вспархивала стайка девчонок, по всей видимости, ее подружек, проведенных на редакционные контрамарки.

Наступая на чьи-то ноги и извиняясь, Артем протиснулся к Тоне. Фотокорр Стас Пронин восседал за столиком по близости. Он деловито и сосредоточенно, словно выполняя ответственное задание, опрокидывал одну рюмку за другой и закусывал с таким аппетитом, словно его неделю морили голодом.

Артем позвал Тоню.

— Нет, ты видел?! Как он его одной левой! — пытаясь перекричать публику, вместо приветствия завопила Тоня и по-женски неловким взмахом правой руки изобразила нечто, что, по ее задумке, должно было означать коронный удар.

Артем с сожалением покачал головой — нет, не успел.

Зрители остывали и, оживленно переговариваясь, рассаживались на места. Гвалт понемногу стихал, но все равно при разговоре приходилось напрягать голосовые связки.

Тоня с подругами налегла на шампанское. По обрывкам долетавших фраз Артем узнал, что некто кривоногий и низенький, но очень шустрый, урыл другого маленького с короткими ручками и в широких полосатых трусах. Одна из тониных подруг, высокая брюнетка в черном платье с блестками, выронила бокал, который разбился в дребезги и обдал пенящейся жидкостью всех в округе. Такая неловкость вызвала у девушек бурю хохота. Больше всех радовалась сама брюнетка. Артем почувствовал себя чужим на этом празднике.

Между тем, опрокинув пару фужеров, Тоня пришла в себя и изменившимся, ошарашено-испуганным взглядом уставилась на Глинского. До нее, наконец, дошло, кто перед ней.

— Глинский?! Что ты здесь делаешь?! Тебя же обыскались! — выпалила она пулеметной очередью, когда обрела дар речи.

— Не, это не я, а плод твоего разыгравшегося воображения. Закрой глаза и он исчезнет.

Редактор отдела культуры «Татищевского вестника» и вправду последовала его совету. Не помогло.

— Прикалываешься, да?! — обиженно воскликнула она. — На работе только про твою выходку и говорят! Следователь выспрашивал, куда ты делся, с кем общался, не замечалось ли за тобой чего-нибудь странного. Не могу поверить, что ты мог сделать что-то плохое.

— Я ничего и не делал. А следователь, прежде чем сгущать краски, должен был объяснить, что хочет поговорить со мной как со свидетелем преступления. Всего лишь.

— Объяснить он, конечно, объяснил. Но с такой интонацией...

— С какой?

— Типа, если ты надумаешь увиливать, то до поры и времени как со свидетелем. Короче, дал почву для размышлений относительно твоей безобидности.

— Ты во мне сомневаешься? — с деланной строгостью спросил Артем, подливая Тоне шампанское.

— Откуда мне знать, что ты никого не трогал?! — игриво засомневалась Тоня. — Может, у тебя крыша поехала. С твоей-то работой. Вот, Жданович заметил за тобой некоторые странности. Дерганый говорит, Глинский стал, грубый и ожесточенный. В таком состоянии, говорит, убить — как два пальца. Между прочим, Жданович околачивался у Виктора Олеговича и настоятельно просил тебя уволить, чтобы ты не дискредитировал редакцию. При этом выступал якобы от имени всего коллектива. Представляешь?

— Вполне.

— Блин, ты так спокойно к этому относишься, — искренне удивилась Тоня, стукнув Артема кулачком в грудь. — Я бы после такой подлости убила!

— И кто здесь, позволь спросить, дает почву для размышлений относительно своей безобидности?

— Ты хоть понимаешь, насколько это серьезно? — вместо ответа спросила Тоня. Она была уже совсем не такой веселой, словно внезапно вспомнила о чем-то чрезвычайно грустном и пугающем.

— Не серьезнее, чем некоторые хотят представить, — отстраненно ответил Артем.

— Знай, мы за тебя горой! — заверила Тоня.

Как же — как же, с сарказмом подумал Глинский и мысленно выругал себя за недоверие к сослуживцам, у которых, ему, может, в первую очередь следовало бы искать поддержки.

— Ладно, проехали. В конце концов, мы сюда развлекаться пришли. Ой, что же это я!.. — спохватилась Таня. — Я же тебя с подружками не познакомила. Девочки! Смотрите, кто явился! Артем Глинский!

Возможно, чрезмерно торжественное представление и произвело бы на девочек впечатление, но в другой обстановке. Тонины подружки были слишком увлечены обсуждением последних событий на ринге, чтобы обращать внимание на сомнительную знаменитость. Знакомство стало ни к чему не обязывающей формальностью. Девушки, как отметил Артем, в большинстве своем очень даже хорошенькие, ограничились равнодушным поднятием фужеров в качестве приветствия.

Когда народ впереди уселся, у Артема появилась возможность посмотреть, какая причина заставила публику орать до умопомрачения. В открывшемся для обзора просторе он увидел ринг, установленный по самому центру зала на возвышении.

Холодные софиты освещали голого по пояс человека в длинных красных трусах, распластавшегося в ближнем к Артему углу. Секундант пытался содрать перчатку с его руки — та безвольно болталась и никак не реагировала на грубые рывки. Боксер, чье эффектное поражение привело в неописуемый восторг зрителей, находился в глубоком нокауте, из которого, несмотря на старания колдовавшего над ним доктора, выходить не собирался. Рядом с поверженным спортсменом бестолково копошилась и спорила группа внешне чрезвычайно озабоченных граждан. Второй боксер вел себя так, как если бы одержал в своей жизни важнейшую победу. Он вприпрыжку носился по рингу с поднятыми руками, ловко увертываясь от преследовавшего его сияющего пухлого тренера. Триумфатор, сивоволосый, высушенный, точно кунгфуист из азиатского боевика времен рублевых видеосалонов, по габаритам соответствовал весу «мухи», максимум «петуха», его безволосое тело блестело от пота. Гордо вздернув приплюснутый нос, он что-то отчаянно выкрикивал на скаку. Наконец, тренеру удалось сгрести в охапку и отнести воспитанника к смурому рефери в черной бабочке, терпеливо дожидавшемуся подходящего момента для оглашения и без того ясного результата поединка.

Артем бегло просмотрел красочный буклет с программой боев, взятый со стола. По нему выходило, в разогревочном бою в первом легчайшем весе сходились «Дикий Мачо» Вертаков и «Стальное Жало» Шмигулин. По фотографии в буклете легко узнавался победитель Шмигулин, злобно выглядывающий из-под плотно сжатых перчаток.

Артем обернулся к Тоне Сайкиной, чтобы расспросить о перипетиях схватки, судя по бурной реакции зрителей, эффектной и увлекательной. Редактор отдела культуры отошла к стене, и, покусывая губу, торопливо жала кнопки сотового телефона. Она выглядела явно взволнованной.

— Антонина, у тебя все в порядке? — непринужденно спросил Артем, приблизившись.

Тоня испуганно вскинула на него глаза и торопливо спрятала мобильник в сумочку, словно боялась, что коллега его отнимет. Ее излишняя и непонятная суета не могла не настораживать.

— У меня?.. Конечно! — далеким эхом отозвалась девушка. Но почему у нее в таком случае воровато забегали глаза? Тоня являлась чемпионкой по неумению прятать свои чувства. Она знала, что проработавший вместе с ней не один год Артем об этом штришке ее характера прекрасно знает, и вряд ли удовлетворится отговоркой.

Артем придвинулся вплотную.

— Надеюсь, ты отсылала «смс» не тем, о ком я думаю? — спросил он, не отрывая от нее взгляда.

Сайкина совсем растерялась, ее подбородок задрожал. Артем подумал, что она сейчас разрыдается. Но ей ценой титанических усилий удалось сдержаться и произнести:

— Ты о милиции? Конечно нет! Я ведь оттуда даже не знаю никого, — пролепетала она и вдруг пошла в наступление. — За кого ты меня принимаешь? Честно говоря, не ожидала от тебя такого, Глинский.

Неумело изображая рассерженность, редактор отдела культуры продолжала крепко цепляться за сумочку.

— Я принимаю тебя за хорошую девочку, которая заблуждается, — деликатно объяснил Артем. Ему хотелось верить коллеге, но не получалось. Слишком она себя вела неестественно.

— Да, я отсылала «смс»! Я бы, сказала, кому. Но не могу — слишком личное, — протянула Тоня с интонацией нашкодившего ребенка, наивного полагавшего, что его оправдания примут за чистую монету. — Теперь доволен?

— Будем считать, что я услышал правду.

— Хватит искать везде врагов, Глинский, — укорила его Тоня и нервно хохотнула. — Давай лучше еще по шампанскому. А?

Тоня предприняла робкую попытку высвободить локоть, за который, оказывается, Артем схватил и крепко держал. Спохватившись, он торопливо отдернул руку. Ему было неловко за свою грубость, последствием которой наверняка станет внушительный синяк.

— Я «за», — сказал он. Ему на самом деле захотелось промочить горло. Почти так же сильно, как взять у Тони мобильник и проверить, кому она отчаянно «эсэмэсила».

Но с выпивкой пришлось повременить.

Перед ним материализовался секьюрити, внушительный и неуклюжий в движениях. Он отсек Артема от Тони, которая чуть ли не бегом помчалась к столу, где беззаботно щебетали подружки.

— Минуточку, молодой человек, — прогудел он, протягивая к его груди широкий совок ладони. — Артем Глинский?

— Предположим, — Артем с любопытством рассматривал громилу, отличительным признаком которого от прочих соглядатаев РЦ «Меркурий», как на подбор, мордатых, и в то же время безликих, был туго стянувший кисть бинт.

— Вас требует к себе шеф. Настоятельно.

— Который из них?

Все складывалось даже лучше, чем планировал Артем. Он предполагал практически слепое метание по развлекательному центру в поисках приближенных Отца Сергия, которые, далеко не факт, снизошли бы до общения с ним. А тут на тебе: его ждет сам Виталий Сергиенко.

— У нас один шеф, — отчеканил охранник.

— Неужели сам Виталий Матвеевич?

— На месте узнаете, — неопределенно сказал громила, медленно разворачивая корпус. — Будьте добры, пройдемте за мной.

Все складывалось даже лучше, чем планировал Артем. Он предполагал практически слепое метание по развлекательному центру в поисках приближенных Отца Сергия, которые, далеко не факт, снизошли бы до общения с ним. А тут на тебе: его ждет сам Виталий Сергиенко. Даже не как-то верится. Даже, запищал глубоко внутри трусливо подрагивающий голосок, уже как-то не особенно хочется...

Артем напоследок бросил взгляд на Тоню. Редактор отдела культуры стояла на отшибе от подружек, жалкая, пришибленная, самоотлученная от всеобщего радостного возбуждения, напрашиваясь на сравнение с побитой собачонкой, и таращилась на него. Артему показалось, что Тоня что-то сказала ему вслед, но ее слова утонули в море из десятков других голосов. Он тешил себя надеждой, что хорошая девочка, осознавшая свое заблуждение, раскаивалась и горько сожалела, что сдала его. Вот только кому?

3

Алекс проследовал за громилой вдоль стены, повернул в проход направо, спустился по ступенькам и приблизился к замаскированной под цвет стен двери, о существовании которой можно было догадаться по молодым людям в темных костюмах, неподвижно стоявшим на широко расставленных ногах. Посыльный поводил у них перед носами пластиковой карточкой, словно проверял ее пригодность с помощью нюха костюмированных столбов. Так или иначе, изваяния ожили и расступились. Дверь бесшумно и плавно открылась внутрь сама собой.

И снова лестница, более крутая и длинная, из двух пролетов. Дальше — узкий коридор с низким потолком, по которому люди габаритов провожатого могли двигаться разве что гуськом. Откуда-то из чрева подземелья доносилось негромкое напряженное гуденье, похожее на монотонный гул, издаваемый трансформаторной будкой. Затемненные настенные лампы распространяли скудный свет, которого едва хватало, чтобы не натолкнуться на впереди идущего. Стало заметно прохладнее, воздух казался сыроватым и липким.

Артем явно чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя он никогда не жаловался на боязнь замкнутого пространства, ему показалось, что стены давили и мешали дышать, выжимая наружу неосознанные опасения и страхи. Без особого приглашения прийти сюда вряд ли у кого возникнет желание.

У Артема усилилось неприятное пульсирующее покалывание внутри. Он имел достаточное представление о том, где оказался.

В конце 90-х — начале нулевых жизнь Отца Сергия находилась в постоянной опасности. Киллеры братьев Деминых и подконтрольных ему группировок устроили охоту за его головой, оцененной в 120 тысяч долларов. В свою очередь, Отец Сергий поставил на кон не меньше, чтобы ему принесли и бросили у ног скальп Демы Лютого, а лучше — сразу двух братьев. Усиленная охрана, смена адресов пребывания, разведка в тылу противника, тонированные тачки в броне, набитые оружием, с мигалками и спецномерами — не столько для понтов, сколько для выживания, этими и другими атрибутами бандитского быта активно пользовались лидеры обоих противоборствующих лагерей. Однако Отцу Сергию, относившемуся к личной безопасности с чрезвычайной трепетностью, их было недостаточно.

Ему требовался укрепленный, защищенный угол, где он мог затаиться на длительное время, и отбиться от врага в случае внезапной атаки. Для этой цели идеально подходил Дом молодежи «Труженик», точнее — его обширное бомбоубежище с бетонными стенами метровой толщины, построенное в период холодной войны для защиты мирного населения ближайшего квартала от ядерного вторжения. Подвал был приспособлен под склад, в который кучами сваливались никому не нужные поделки творческой молодежи. Отцу Сергия не потребовалось больших усилий и средств, чтобы выкупить Дом молодежи у нищенствовавшего муниципалитета. Так Дом молодежи «Труженик» стал развлекательным центром «Меркурий».

Внутренности бомбоубежища отремонтировали, укрепили, оснастили электронной и сантехнической начинкой. Оборудовали комнаты отдыха: как общую, на два десятка койко-мест для рядового состава, так и три личных для трех боссов. В общем, Виталий Сергиенко обжил бункер основательно и надолго. Он даже задумывал обустроить в нем бассейн с сауной. Но Компас и Аскет убедили его в том, что целесообразнее организовать тир.

В дни кровопролитных сражений, когда на улицах Татищева в течение месяца гибло до тридцати бойцов и случайных прохожих, Виталий Сергиенко предпочитал отсиживаться в своем неприступном гнезде, забросив офис в ультрасовременном деловом центре. До сих пор именно здесь Отец Сергий проводил, как ныне принято выражаться, деловые встречи для обсуждения актуальных вопросов и принятия важных решений.

Провожатый застыл у кованой герметичной двери, выкрашенный в такой же, как стены, грязно-серый цвет, скрестив руки за спиной в ожидании. Артем укрепился во мнении, что в бункере не бывает непрошеных гостей и все его входы-выходы перекрыты неприступными пуленепробиваемыми преградами.

Что-то громко проскрипело и щелкнуло, раздался металлический лязг, дверь приоткрылась. Провожатый отступил, подчеркнуто вежливым жестом пропуская ведомого.

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.