Глава V.
В логове зверя

1

Убранство кабинета — классическая мебель, тускло поблескивающее коллекционное оружие, многочисленные призы и фотографии, на которых Отец Сергий запечатлен со звездами спорта, политики и кино — было призвано внушать уважение и почтение к хозяину. Да и вывешенная на видном месте карта города, испещренная искривленными линиями, стрелками и символами, наглядно демонстрировала масштаб и стратегическую важность принимаемых в этих стенах решений.

Отцу Сергию нельзя было отказать в чувстве юмора. В глаза бросалось самое большое фото, на котором он был запечатлен с Демой Лютым в процессе исторической встречи, состоявшейся в ДК «Татищев» на награждении лауреатов премии «Меценат года — детям». Сугубо мужской, брутальный стиль кабинета завершал кружащий голову коньячный дух и острый, но не раздражавший запах дорогого парфюма.

— Спасибо, что зашел! Вот значит ты каков, проблемный ты наш человек! — приветствовал его басовитый, с легкой хрипотцой голос.

— Добрый вечер... — поздоровался Артем, несколько озадаченный странным обращением.

Виталий Сергиенко восседал в глубине кабинета, вальяжно развалившись на обтянутом коричневой кожей кресле и закинув ноги в модных ботинках на угол дубового стола, который ломился от спиртного и закусок. Сергиенко имел внешность молодящегося бойца спецназа в отставке: сажень в плечах, крупная голова покрыта жесткой щеткой русых волос, квадратное лицо с очерченными скулами и выдвинутой челюстью, нос горбинкой.

Отец Сергий механически вертел не прикуренную сигару и с покровительственной скукой взирал на Артема. В отличие от Велмера-Аскета, который, облокотившись на украшенный резьбой шкаф из красного дерева сквозь прямоугольные очки живыми пытливыми глазами исследовал гостя. Шумилов-Компас, белый как лунь, одетый в мятые брюки и черную водолазку, туго обтягивающую богатырскую грудь и наметившийся живот, находился в нише дивана с фигурными спинками по соседству с двумя глупо хихикающими девицами. Его взгляд показался Артему настороженно-презрительным и в то же время абсолютно пустым.

Возможно, такое впечатление создавалось из-за бледно-голубого цвета его подернутых пеленой, на выкате глаз. А может, омертвелое выражение в них появилось после 21 декабря 2005 года, когда на 759 километре абсолютно ровной трассы «Москва–Челябинск» «Лексус» с женой и двумя маленькими детьми Савелия Шумилова на скорости 140 км/ч неожиданно слетел на обочину и врезался в придорожный столб. От иномарки образовалось такое месиво, что сотрудники ГИБДД при первичном осмотре не могли точно определить, сколько человек находилось в ее салоне. Потом выяснилось, что их было четверо — за рулем находился телохранитель семьи Компаса. Следствие посчитало дорожно-транспортное происшествие трагической случайностью. Дескать, водитель в условиях плохой видимости и гололеда не справился с управлением.

Компас не поверил выводам следствия: его особенная красавица-супруга, финалистка конкурса красоты «Мисс Россия-2000», и его особенные дети не могли погибнуть столь банально, из-за ротозейства какого-то криворукого урода за рулем. Несмотря на отсутствие доказательств, виновником якобы подстроенной дорожной трагедии Шумилов посчитал Дему Лютого.

Компас впал в отупелое отчаяние, замкнулся в себе и оставил амбиции получить в группировке безоговорочный второй номер, чтобы, если вдруг что-то приключится с Отцом Сергием, стать номером первым.

С тех самых пор Компас разительно изменился, и это относилось не только к седине, проступившей на его шевелюре в течение одной ночи. Люди, общавшиеся после рокового ДТП с Шумиловым, на полном серьезе говорили, что пространство вокруг него будто наполняется ледяной злобой и замерзает. С ним случилось примерно то же самое, что несколькими веками ранее с полумифическим купцом Гурьевым. Компас впал в отупелое отчаяние, замкнулся в себе и оставил амбиции получить в группировке безоговорочный второй номер, чтобы, если вдруг что-то приключится с Отцом Сергием, стать номером первым. Сегодняшний Компас имел привычку жаловаться на бесцельность бытия и собачиться с Аскетом, который был не прочь его уколоть. Геннадий Велмер всячески намекал боссу, что Шумилова следовало проводить с почестями на заслуженный отдых, но Отец Сергий продолжал его держать при себе.

Что касается Аскета, он имел обманчивую внешность ботаника, которого легко обидеть. Первое впечатление усиливали его прическа — прилизанная укладка с идеальным пробором волосок к волоску, и очки с толстыми линзами. Лет пятнадцать назад Гена Велмер, выпускник экономического факультета престижного зарубежного вуза и сосед Отца Сергия по подъезду, вместо того, чтобы по возвращении в Татищев начать выстраивать карьеру в финансово-кредитной сфере, по просьбе вечно занятого соседа вывозил в близлежащий тихий лесок строптивых кооператоров, и, предварительно аккуратно сложив очки в футляр, туго свернутым рулоном обоев хладнокровно крошил им ребра и лицевые кости. Много чего он делал еще, о чем впоследствии вспоминать не любили ни Аскет, ни сами кооператоры.

Впрочем, полученные в престижном зарубежном вузе знания, природная деловая хватка вкупе с заработанной специфической репутацией в будущем ему очень даже пригодились. Аскет разбудил в себе задремавшие таланты и переключил свою деятельность в финансовую плоскость, со временем обрел внешний глянец и демократические манеры. Сейчас он был одет с претензией на метросексуальную импозантность, в приталенный вельветовый пиджак, нарочито неброскую майку под ним и потертые джинсы.

В противовес Аскету Компас с неохотой принимал современные веяния, в душе оставаясь братком, у которого три главных аргумента — психический напор, ствол и кулаки. Он скорее по инерции, нежели вследствие свойств характера, хотел казаться жестоким и опасным, хотя главенствующее положение в иерархии ОПГ не позволяло ему опускаться до откровенной уголовщины.

— Артем, как там тебя по батюшке... Так и будешь топтаться у порога? — вновь заговорил Отец Сергий. — Заходи, угощайся, чем бог послал. Разговор долгий будет, — И, уже обращаясь к представительницам слабого пола. — Девочки, пора бы вам носики попудрить.

Девочки, пухлые гидропиритовые блондинки в годах, понимающе переглянулись, съели по виноградине и с достоинством проследовали мимо Артема, беззастенчиво таращась на него. Их профессиональная принадлежность легко угадывалась по вульгарным одеяниям, манящим улыбкам и макияжу, который даже в царившем полумраке казался слишком густым и вызывающим. Глядя в их оголенные спины, Компас брезгливо фыркнул и подвинулся к середине освободившегося дивана.

Протяжный скрип, щелчок, лязг открываемой двери. Девочки испарились. Аскет отделился от шкафа и выдвинул стул по левую руку от Отца Сергия: присаживайся, проблемный ты наш человек, вот твое место. Сам Велмер уселся напротив и принялся перелистывать бумаги.

Помявшись, Глинский обменялся запоздалым рукопожатием с присутствовавшими. Если выберусь отсюда, надо будет показать руку травматологу, подумал он, присаживаясь. Стол ломился от яств, но Артем начисто забыл, что такое аппетит.

2

Отец Сергий нажал кнопку селекторной связи на громоздком антикварном аппарате.

— Вик, меня ни с кем не соединять. И передай, чтобы бой без меня не начинали, — без нажима приказал он, не сводя с Артема покровительственного взгляда. Создавалось ощущение, что Отец Сергий и Аскет относились к нему как к лабораторной крысе, только исследовательские задачи перед собой ставили разные. — Я очень занят. Ну, ты понимаешь. Артистов на ринг запусти, чтоб народ не скучал.

— Каких именно, Виталий Матвеевич? — раздалось вопросительное из селектора.

— А что есть?

— Есть дуэт «Мы из джаза». Сегодня оба почти трезвые. Исполнительница танца живота Венера. Можно артиста разговорного жанра Курочкина попробовать. Он, правда, начинающий, — перечислял низкий женский голос. — О! Тут циркач с макакой шарахаются. Может, их?

— Макаку не надо! — со смехом запротестовал Отец Сергий. — Она же бешеная. Ты что, не помнишь, как она цапнула парик с тещи вице-мэра? Хотя публике понравилось. Короче, выпускай кого хочешь, на свое усмотрение. — Сергиенко стукнул пальцем по селекторной кнопке. — Артем, как там тебя по батюшке...

— Можно просто Артем.

— Уговорил, — согласился Отец Сергий, продолжая сканировать гостя. — Сколько тебе надо диктофонов выключить, Артем, чтобы я мог начать?

— Ни одного, — искренне удивился гость.

— Прямо и ни одного? — с иронией засомневался хозяин, переключив внимание на наплечную сумку Артема. — Хаживал однажды ко мне писака один. Плюгавый такой, в заношенном клетчатом пальтишке с чужого плеча. Карманы в пальто, скажу тебе — осенью картошку можно собирать. Информацию неофициальную хотел взять про одного гражданина. Так вот, он тоже божился, что ни одного. А сам глазками туда-сюда, и ручонкой под пальто двигает. Проверили — диктофон! Но я в тот день добрый был, не стал выпроваживать. Писать, спрашиваю, умеешь? Тогда вот, держи ручку с блокнотом, фиксируй. Он: у меня своя ручка есть, достану-ка я ее из барсетки. Можно? Доставай, говорю. Давай журналист в барсенке копаться, типа, ищет. Аж взмок, бедолага. Нашел он свою ручку, а когда барсенку застегнул, рукавом своего стремного пальтишки ее ко мне типа нечаянно пододвинул. Вместе с замаскированным микрофончиком. Надоело мне это представление. Юноша, спрашиваю, испытывали вы когда-нибудь настоящую боль? Он как завизжит — не трогайте меня, я буду жаловаться! К выходу пятился-пятился, а потом помчится как ошпаренный, давай кулачками в дверь наяривать. Выпустил я его, куда деваться. Потом заяву в милицию накатал, будто я его ограбил. С угрозой применения физического насилия.

Артем мог бы добавить, что этот журналист потом напишет в свой блог претенциозно-истеричную статью с заголовком «В логове зверя». Татищевский период его творчества закончился вскоре после того, как он назанимал кучу денег и исчез в неизвестном направлении.

— Я чист, — сказал Артем. — Проверяйте, если не верите.

— Отбросим формальности, — отмахнулся Сергиенко. — Что пить будешь?

— Пожалуй, вот от этого коньяка не откажусь, — Артем указал на внушительную бутылку со скромной этикеткой.

— Отличный выбор, — похвалил Отец Сергий. — Привозное пойло, французское. Такое в Татищеве днем с огнем не сыщешь. Это я тебе говорю.

— Охотно верю.

— Слышь, мужики, он верит! — засмеялся хозяин, поочередно глядя на Аскета и Компаса. Отец Сергий как-то слишком быстро развеселился. Заместители поддерживали его сдержанными ухмылками. — Уважил! Раз веришь, значит, наливай. И братанам плесни по паре капель.

— Что в газетах пишут? — принялся прощупывать Отец Сергий, в глазах которого продолжали плясать искорки. — В городе что происходит?

— Что вас конкретно интересует? Политика, экономика, спорт, криминал?

— Ритуальные услуги, некрологи, соболезнования, — продолжая перечисление, сквозь зубы процедил Компас, чем вызвал у Отца Сергия новый приступ смеха.

— Пессимист ты, однако, Савелий! Выше нос, вечер только начинается! — Сергиенко повернулся к Артему. — Что меня интересует, спрашиваешь? Мне исключительно позитив нравится. Однако вот незадача: в какую газету ни глянешь, везде, как правильно подметил Савелий, беспросвет, везде горе, везде дешевые сенсации. Я так думаю: вам надо больше уделять внимания теплоте и добру, которое несут в массы уважаемые граждане города. Об их скромных, но очень полезных делах писать надо.

Нетрудно было догадаться, куда клонил Отец Сергий.

— О добре и добрых людях газеты тоже пишут, — слабо возразил Артем.

— Мало. Слишком мало. Вот, возьмем меня и мои благотворительные проекты. Ничего, что я так нагло? — Отец Сергий спросил с такой интонацией, словно опасался, что Артем может начать ожесточенный спор, и продолжил о себе в третьем лице. — Экологи попросили Виталия Матвеевича построить завод по переработке вредных промышленных отходов. Виталий Матвеевич построил. Крыша прохудилась на школе-интернате № 14, это которая для детей с ограниченными возможностями. Виталий Матвеевич починил. А сколько было закуплено в библиотеки художественной и научно-технической литературы? Не счесть! Дефицитные лекарства больницам, одежда бездомных, продуктовые наборы пенсионерам — все это стало возможным благодаря бескорыстию и отзывчивости Виталия Матвеевича. Ты у нас ведь из «Татищевского Вестника»?

Было непонятно, почему Отец Сергий задал этот вопрос. Оказавшись в бункере-кабинете, Артем сразу приметил, что на рабочем столе хозяина лежит раскрытый номер «Вестника» недельной давности. Причем раскрыта она была на странице с его публикацией.

Артем утвердительно кивнул.

— Тогда скажи мне, проблемный ты наш человек, по какой причине «Татищевский Вестник» упорно игнорирует благие начинания граждан, которые могут позволить себе быть добрыми и отзывчивыми? Я согласен: ваша газета актуальная, смелая. Но...

— Борзая. Через край, — угрюмо дополнил Компас.

Справедливости ради, Артем ожидал услышать более жесткие определения.

— В точку! Савелий мою мысль прочитал! — воскликнул Отец Сергий. — Критиковать, разоблачать, скандалы устраивать, вскрывать недостатки — это конечно, хорошо. Но ведь надо, в конце концов, и меру знать. Возьмем, к примеру, газету «Зеркало города». Не дерзит, в интриги не впутывается, зато, считай, в каждом номере что-нибудь светлое, жизнеутверждающее публикует. Да что далеко ходить. С утра сегодня ее открываю: пожалуйста, на третьей странице заметка о том, как я тренеру женской футбольной команды вручаю комплекты формы. С цветной фотографией. А вы молчите. Почему?

Отец Сергий выглядел почти расстроенным.

— Конечно, я могу ошибаться, но одним из учредителей «Зеркала города» является Геннадий Франкович, — объяснил Артем. — И главный редактор его дальний родственник. Согласитесь, было бы странно, если бы названная газета не описывала ваши благие начинания.

Отец Сергий вопросительно посмотрел на Аскета. Тот в ответ лишь пожал плечами, после чего продолжил методично пролистывать документы. Судя по всему, для Отца Сергия услышанное было новостью.

— Хм... Слышь, Геннадий. Может, в учредители «Татищевского Вестника» тебя тоже введем? На всякий случай где-нибудь галочку поставь в своих бумажках, — Отец Сергий заговорщицки подмигнул Аскету и тут же изменился в лице, уставившись на Артема. — Сомневаешься, что все так просто? Зря. Настю видел? Только что на диване тут сидела. Это которая со вставным бюстом. Так я с ней на рубль поспорю, что через неделю ваш «Вестник» будет во всю страницу мои портреты печатать. Или ее, настины. А может, ее декоративных черепашек. Зверушки одно загляденье: копошатся себе в песочке, листики жуют, шейками вертят.

— Я считал, что наш разговор будет носить конструктивный характер, — сдержанно заметил Артем.

— Успеем о конструктиве, — Отец Сергий облокотился на стол. — Я к чему собственно, клоню. Позитив, видите ли, вам не нравится. Вот сиди и жди от вас на ровном месте подлянки, гадости какой-нибудь.

— Вы имеете ввиду что-то конкретное?

— Не прикидывайся! Месяц назад возле моего развлекательного центра вандалы осквернили скульптуру, созданную талантливым мастером. А вы что? Нет, чтобы выступить с осуждением. Вы же, в натуре, фельетоны понапридумали. Блядь, юморески!

Аскет при воспоминании об этой истории прыснул в кулак. Компас, насупив брови, поставил стакан и принялся за закуски. Артем был склонен разделить эмоции Велмера, но тактично сдержался.

С установленной на площадке перед РЦ «Меркурий» трехметровой фигурой древнеримского бога, в честь которого был назван развлекательный центр, поступили на самом деле в высшей степени некультурно. Скульптор постарался на славу и соорудил обнаженное, стремящееся к небесам божество со всеми анатомическими подробностями. Не забыл мифические композиционные элементы, коими являлись крылышки на ногах и челе, жезл и мошна на поясе. Темной татищевской ночью шутники натянули скульптуре на причинное место презерватив, зафиксировали скотчем и обмазали вазелином.

С утра они завалили электронные почты местных СМИ сообщениями о приколе, который они якобы случайно увидели. Во многих редакциях, и «Татищевский Вестник» не стал исключением, посчитали, что столь забавное событие грех пропустить. Охрана развлекательного центра, не сразу заметившая появление на фигуре лишней детали, с опозданием оцепила место происшествия. Подсуетившийся Стас Пронин успели сделать несколько снимков в тот момент, когда заведующая РЦ «Меркурий», пожилая, степенная дама, тщетно пыталась стащить презерватив, усердно работая соскальзывающими руками, что со стороны выглядело весьма двусмысленно.

— Менты тоже хороши: приехали, поржали и свалили. Говорят: нет состава преступления, — досадливо продолжал Отец Сергий. — Какой им состав нужен был, я не понял! Злостное хулиганство налицо! Конечно, мы гадов-вандалов нашли, ребята Савелия постарались. И наказали по всей строгости. Думаю, им самим теперь гондоны долго не понадобятся, — Отец Сергий вновь повеселел. — Кстати, твоими коллегами, Артем, оказались, репортерами. Внештатники какой-то новой поганой газетенки. Видите ли, им заметка нужна была громкая. Такие доходяги оказались, без слез смотреть невозможно. Акулы пера, чтоб их...

— И визжат как баба на хрене, — с леденящим злорадством добавил Компас. При воспоминании о настигшем репортеров поганой газетенки возмездии он впервые за вечер немного просветлел, хотя Артем мог ошибаться в оценке его чувств.

3

— Вот мы и добрались до конструктива, — Отец Сергий перешел на деловой тон. — Будь добр, Артем, объясни: для тебя в порядке вещей борзо так заявляться, куда хочется? Тень бросать на мое заведение? Ты знаешь, что такое деловая репутация? Это такая фигня, которую если нарушишь, придется возмещать урон. Ты готов возместить причиненный урон?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — недоумевал Артем.

— Что, у них у всех за манера под придурков косить? — спросил Отец Сергий у Аскета. Геннадий Велмер вскинул глаза поверх очков и кивнул: наверно, у всех.

— Ты в курсе, что из-за тебя моего работника грохнули?! Можно сказать, одного из лучших! Прямо на глазах у десятков посетителей.

— В натуре не сечешь, о чем я? — Отец Сергий перевел озадаченный взгляд на гостя. — Ты в курсе, что из-за тебя моего работника грохнули?! Можно сказать, одного из лучших! Прямо на глазах у десятков посетителей. Народ запаниковал и валом отсюда повалил! Народ теперь ко мне ни за какие коврижки бабло не понесет! Народ в следующий раз к Деме Лютому в «Атлантиду» попрется. Там хоть никого не убивают... Уже года три как.

— Насчет «грохнули» ты несколько поторопился, — поправил босса Аскет. — Над Самсоном в реанимации сейчас колдуют доктора. Может, еще обойдется...

— Виталий Матвеевич, если говорить о причине, по которой я надеялся вас сегодня увидеть, то она, поверьте, достаточно веская, — выдавил из себя Артем, тщательно подбирая слова. — Я был приятно удивлен, когда вы пригласили меня к себе. А что касается Самсона в реанимации, ущерба деловой репутации... Объясните же, в конце концов, что произошло!

При этом у Артема забрезжила смутная догадка, что имел ввиду Отец Сергий. Инцидент на входе в развлекательный центр. Незнакомец в спортивной одежде меньше всего был похож на добродетеля, смыслом существования которого заключается в возвращении потерянных кошельков. Неужели Самсоном звали того охранника, с которым препирался неприятный человечек?..

— Виталий, помнишь Крюка? — заговорил Аскет.

— Еще бы не помнить. Авторитетом себя мнил. Фраер, норовил залезть на мою птицефабрику. Пришлось объяснить, чтоб не совал нос, куда не следует. Понятливый оказался.

— Крюка убили аналогичным способом, — вспомнил Аскет. — В ресторане, на дне рождения приятеля. Как рассказывали свидетели, он чувствовал себя прекрасно, но внезапно схватился за бок и упал. Изо рта пошла пена, лицо стало синюшным. Кроме того, у него произошел хм... непроизвольный акт дефекации.

— Он сам по жизни был сплошной непроизвольный акт дефекации. И что же общего между этими двумя ситуевинами? — поинтересовался Отец Сергий. — Вроде Крюк от пищевого отравления копыта откинул. Эксперты вывели, я сам заключение видел.

— По слухам, на омраченном празднике был замечен Гном, — понизив тональность, произнес Аскет. — Якобы он отзывал Крюка в сторону, общался с ним. Так что отравление у него на самом деле было, но совсем не пищевое. А насчет экспертов... Ты прекрасно ведь знаешь — о чем их попросят, то они и выведут.

— Что еще за Гном? Какое отравление? — не сдержавшись, вмешался Артем. Его начала раздражать манера отцовских изъясняться загадками.

— Он не вкуривает, — угрюмо констатировал Шумилов и тяжело повернулся к Отцу Сергию. — Виталь, может, лучше посмотрим? Заодно газетчика просветим.

— Давно пора.

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.