Глава VIII.
Вспомнить былые денечки

1

Несмелый, без грома и молний, монотонно накрапывавший дождь умыл дома и улицы, щедро насытил воздух свежестью и прохладой. Сгустившиеся сумерки раскрасили небо синюшно-бардовыми расцветками, которые с наступлением ночи сменялись чернильной мглой. Дорога пролегала по равнинной местности. Мелькавшие за окном редкие загородные постройки, попавшие в зоне неясного освещения фонарей на столбах, казались мрачными, непригодными для проживания.

Артем находился на заднем сиденье «хаммера», несшегося по трассе в направлении поселка Казачий, к которому прирос микрорайон «Садовка». Особняк Демы Страшного был возведен на периферии микрорайона, неподалеку от берега Волги, где до вторжения новорусской знати произрастал непроходимый реликтовый лес. Об этом Артему рассказал Компас, сосредоточенно крутивший баранку своего джипа.

Автомобиль был под стать владельцу. Солидный, основательный, всем своим видом дававший понять, что его слишком рано списывать со счетов. Старый вояка, тертый калач, мечтающий о стабильности и покое, но если требуется, способный еще поиграть мускулами. Всего несколько лет назад этого угловатого, стероидного четырехколесного монстра зеваки провожали уважительно-завистливыми взглядами. Но «хаммеры», превратившись из военизированного товара повышенного спроса в адаптированный к городским улицам ширпотреб, потеряли свою харизму и уникальность. Недалек был час, когда они вовсе уйдут в тираж. Способным многое себе позволить татищевцам быстро надоедают красивые игрушки, особенно если такие же появляются у друзей или, что гораздо обиднее, у конкурентов.

При той лихой скорости, которую развил Компас, езды оставалось двадцать, может, даже меньше. Выпитое спиртное не лучшим образом отразилось на координации Савелия Шумилова. Особенно это было заметно, когда он поднялся на ринг для вручения чемпионского пояса победителю главного боксерского поединка субботнего вечера. В какой-то момент Компаса, смущенно потирающего крупный приплюснутый нос, намекавший на его боксерское прошлое, качнуло так, что если бы не стоявшие рядом секунданты, он растянулся бы вместе с главным призом программы.

2

Вообще финальный бой Артема приятно удивил. Он ожидал увидеть некую эффектную буффонаду, театрализованное представление, затеянную на потребу разогревшейся публике. Что-то в стиле американского реслинга, где схватка заранее режиссирована и действия соперников почти исключают импровизацию. На ринге развлекательного центра «Меркурий» состоялся неказистый, но настоящий, честный поединок.

Схватка Гарика «Джигита» Беликяна и Степана «Бульдозера» Цибули вызвала у Артема вполне четкую ассоциацию с многолетним боданием Отца Сергия и Демы Лютого. Может, сравнение не вполне корректное, но суть была одна и та же. И те и другие лупцевали соперника без приличия и этики, в начале едва ли не каждый их жест сопровождался бравадой и позерством. Но затем наступила длительная, вялотекущая стадия противостояния, которая со временем всем надоела и окончания которой наблюдатели ждали без какого-либо интереса, так, из чистого любопытства. Рефери, почти незаметную роль которого в многолетней войне исполняли правоохранительные органы, лишь изредка встревал в драку, испуганно шарахаясь, едва противники ощетинивались и сталкивались вновь. Вместо того чтобы обеспечить безопасность противников, а в случае необходимости нейтрализовать их, судья пугливо наблюдал за происходящим на ринге, втайне надеясь, что один из дерущихся рухнет и в конвульсиях испустит дух. Или же вовсе втихаря подыгрывал сторонам, то одной, то другой, в надежде получить дивиденды от победы, неважно чьей.

Бой смотрели на телевизионной панели в бункере-кабинете Сергиенко. По ходу поединка Отец Сергий искоса поглядывал на мобильник-«книжку» — ждал сигнала от Пашки Лакея. Боксеров запустили на ринг спустя пару минут после того, как босс по селектору дал «добро» помощнице Вике.

Джигит оказался поджарым согбенным парнем под два метра ростом, его грудь и спина были устелены клочковатым волосяным покрывалом, узловатые руки с кувалдами-перчатками болтались чуть ли не до колен. Бультозер являл собой ходячий стереотип обитателя белорусской глубинки: открытое, добродушное лицо с крупными чертами, светло-розовая безволосая кожа, бочкообразная талия шире покатых плеч. Этот хряк в нелепо вздернутых алых шароварах-трусах был старше возрастом и на полголовы ниже соперника, но при этом килограмм на десять тяжелее.

Прежде чем сойтись в штыки, сдерживаемые тренерами, точно цепные псы, боксеры обменялись чередой крайне неприличных жестов и выражений. Горячий Джигит накинулся на Бульдозера, пытаясь деморализовать его градом ударов. Но взять Цибулю нахрапом не вышло. Пропустив несколько увесистых тычков по чубатой голове, он прижался спиной к канатам и наглухо закрылся. Комбинации Джигита были слишком однообразными и примитивными, чтобы причинить ощутимый урон противнику, да и силенок ему явно не хватало. У Цибули лишь лицо сделалось цвета перезревшего помидора, да колыхались складки на толстых боках. Джебом Бульдозер поймал подбородок соперника, который отшатнулся и сел на филейную часть. Цибуля победно вскинул перчатки и вразвалочку направился в свой «синий» угол получать поздравления от тренера и его помощников. Возникло даже опасение, что бой закончится досрочно: Джигит выглядел полностью деморализованным, тонкие волосатые ноги не хотели поднимать его тело, а когда подняли, едва не уронили вновь. От технического нокаута боксера спас гонг, известивший об окончании первого раунда.

Во втором раунде оправившийся южанин вновь набросился на Цибулю, но все его удары уходили либо в блок, либо в пустоту. Когда Бульдозеру надоело защищаться, он сложил соперника пополам коротким в туловище, а затем разложил в прежнее положение смачным апперкотом в челюсть. Джигит смог продолжить бой только после того, как рефери подозрительно медленно досчитал до семи. И тут он, совершенно неожиданно, подключив левую руку, всадил акцентированный хук Цибуле, судя по всему, уверовавшему в свое всесилие и стоявшему на ногах-тумбах совершенно открыто. И розовокожий лег плашмя. Публика взревела так оглушительно, что заухмылявшийся Отец Сергий — он и Аскет поставили по одному рублю (похоже, любимой ставке Сергиенко) на Джигита, в отличие от Артема и Компаса, которые прочили победу Бульдозеру — даже приглушил колонки, отвечавшие за звуковое сопровождение боя.

Джигит свою бурную радость выражал козлиным подпрыгиванием, в процессе которого умудрялся раздаривать зрителям воздушные поцелуи. Но повершенный противник довольно быстро оправился и занял боевую стойку, наглядно демонстрируя, что готов продолжить драку.

Остальные десять раундов прошли за явным преимуществом Цибули, сумевшего навязать вязкую борьбу с редкими, но, должно быть, весьма чувствительными ударами-двойками в корпус и голову, мелкими запрещенными толчками и изматывающими клинчами. Джигит, видимо, без остатка вложившись в один-единственный отличный хук, безропотно отдал ему инициативу и вел себя пассивно, порой трусливо: выплевывал капу, когда даже не было намека на удар, норовил ткнуть ниже пояса, лез с претензиями к судье в ринге. Его действия потеряли осмысленность и последовательность. Порой казалось, что он мечтает лишь об одном — услышать финальный гонг.

Недовольный таким поворотом Отец Сергий нахмурил брови и оттопырил нижнюю губу. В начале седьмого раунда его сотовый телефон завибрировал и подкрался к краю стола. Отец Сергий раскрыл его и напряженно уставился в монитор:

— После боя выдвигаемся! — оповестил он. Значит, Пашке Лакею все-таки удалось обезвредить охрану Демы Страшного.

Тем временем Джигит уже не слышал перешедшего на визг рассерженного тренера, когда в перерывах падал на табуретку в «красном» углу. В редкие секунды озарения он пытался действовать джебами с дистанции, но Цибуля умело выставлял покатое плечо, заплетал руки и навязывал изнуряющую возню, сводя на нет зрелищность поединка и ничуть не смущаясь от негодующего свиста заскучавших посетителей РЦ «Меркурий». Скучной и не совсем чистой игре всячески потворствовал рефери, в лексиконе которого, похоже, отсутствовала команда «брейк». Он не вышел из ступора в восьмом раунде, когда зал буквально взорвался после того, как Цибуля якобы ненамеренно, в пылу борьбы, прихлопнул ногу Джигита своей бочкообразным обрубком, чем вызвал у последнего гримасу боли. Беликяну, хромающему, с оплывшими глазами и надбровными дугами, всем же с невероятным трудом ему удалось дотерпеть до конца двенадцатого раунда.

Таким получился бой, победителя которого словно в условиях шторма награждал чемпионским поясом покачивающийся Компас, вместе с Артемом ставший богаче на целый рубль.

3

В салоне джипа негде было терять равновесие, однако Савелий Шумилов для подстраховки стянулся ремнем безопасности настолько туго, что еле дышал. Зато руль он держал твердо и на дорогу смотрел со всей водительской внимательностью. Даже когда разговаривал и жадно пил минеральную воду, он не отрывал сосредоточенного взора от лобового стекла, на которое, словно стайки лютой мошкары налетали мелкие капли дождя.

Из магнитолы, потакая неприхотливым вкусам Компаса, полупел-полуговорил утомленный гнусавый баритон. Исполнителя блатняка радиоведущая представила незатухающей звездой русского шансона. Артем не разобрал название песни и не вслушивался в ее содержание. Для него все вещи этого жанра были «Владимирским централом».

Компас очень серьезно отнесся к порученному заданию. Перед отъездом он даже переоделся в камуфляж и ботинки с высокой шнуровкой. Компас говорил мало, но по существу. С начальственным апломбом он отчитывал охранника Кирилла, примостившегося рядышком на переднем сиденье. Того самого, который подпирал стену в холле РЦ «Меркурий» и не вмешивался, когда появившийся словно черт из табакерки киллер Гном затеял скандал и уколом чего-то острого вырубил его напарника Самсона. Кирилл насупился и молча внимал Компасу, судя по всему, в душе надеясь, что покорность способна смягчить наказание. Ведь Самсон остался жив и обещал выкарабкаться — перед отъездом на звонок в приемный покой больницы Аскету ответили, что состояние пациента стабильно тяжелое и прогнозы на поправку благоприятные. Хотя, когда речь идет об остром отравлении неизвестными веществами, осторожно добавила дежурная медсестра, можно ожидать всякое.

Однако не медлительность и инертность Кирилла стали главной причиной негодования Савелия Шумилова. Подчиненный в самый неподходящий момент проявил излишнюю мелочность и формализм, чем поставил его в неловкое положение перед боссом. Вызванный в бункер охранник, услышав от Отца Сергия настоятельную просьбу принять участие в ночной вылазке, вместо того, чтобы горячо поблагодарить за оказанное доверие, уставился в пол и промямлил:

— Виталий Матвеевич, при всем уважении. Моя смена заканчивается...

— Какие, однако, у тебя меркантильные работнички, Савелий! Смена, видите ли, у него заканчивается! Ничего, поработаешь внеурочно, не сломаешься! — взревел Сергиенко. — Ты меня понял?!

Артем поразился, как после испепеляющего взгляда Отца Сергия секьюрити не превратился в горстку пепла. Или не обделался в штаны, хотя насчет последнего, судя по тому, что Кирилл присел, можно было бы поспорить. Если бы охранник и посмел перечить, то вряд ли у него что-то вышло. Хриплое рычание босса парализовало его.

— Молчание — знак согласия, — изрек Отец Сергий удовлетворенно. — Дальнейшие указания получишь от Савелия. А теперь пшел с глаз долой, тряпка!

Не удивительно, что Кирилл оказался единственным участником операции, кому Сергиенко, а вместе с ним и Аскет, на прощанье не пожали руки. Провожая Артема и Компаса петляющими коридорами к скрипучей, в облупившейся краске двери черного входа, Отец Сергий рассуждал, дружески сжимая мясистую кисть на плече Артема:

— Ты, гляжу, мужик продуманный. Поэтому буду с тобой откровенным. Наверно, репу чешешь, почему это авторитетный господин Сергиенко решился на ребячью авантюру. Все очень просто. Понимаешь, тряхнуть стариной захотелось, вспомнить былые денечки, когда удача сопутствовала тем, у кого энергия перла через край, у кого были мощь, амбиции и решимость. Кровь совсем застоялась, густой стала! Жизнь превратилась в сплошную рутину. Встречи, контракты, фуршеты... Никакой искренности! Вокруг наглые вороватые морды проходимцев, которые так и норовят кинуть, продать, настучать. Улыбаться надо, вежливость изображать перед ничтожествами, которые когда-то под башмаком скулили, пощаду и защиту выпрашивали. Короче, страх как надоело бултыхаться в житейском болоте, вот я и решил сыграть ва-банк, — подытожил Отец Сергий, глядя в чернеющее над захламленным внутренним двориком РЦ «Меркурий» небо.

Сергиенко как-то не придавал значения тому незначительному обстоятельству, что в отличие от Артема, Компаса и Кирилла он остается в своем комфортном бункере скрашивать горечь поражения Нельсика «Джигита» Беликяна в обществе гидропиритовых блондинок.

Окончание романа: Наследство мертвецов. Часть V

Права на книгу «Наследство мертвецов» принадлежат ее автору, они охраняются Законом о защите авторских прав и Гражданским кодексом РФ. Любые перепечатки текста и рисунков в офлайновых изданиях без согласования с автором категорически запрещаются. В онлайновых изданиях разрешается перепечатывать текст и рисунки при условии указания автора и активной гиперссылки на TLTgorod.Ru.