Беседа первая. «Вы что, меня убивать будете?»

Итак, запись первая. Оксана Лабинцева ведет беседу с Евгением Ишимовым (Женя Челябинский).

Наша справка

Евгений Ишимов (Женя Челябинский) даже
среди бандитов слыл отморозком

Евгений Ишимов, он же Женя Челябинский.

Родился в 1966 году в городе Челябинске. Там же вырос, учился, оттуда же ушел служить в армию. В середине 80-х последовал переезд в Тольятти, где и началась криминальная карьера Жени Челябинского. Рассказывают, в рузляевскую группировку Ишимова привел Владимир Воробей (Вороба), который познакомился с ним на ниве совместных занятий спортом. Стал «звеньевым» в бригаде Воробы, занимался исполнением заказных убийств и их организацией.

Его не слишком быстрый рост в бандитской иерархии информированные люди склонны связывать с некоторыми чертами характера. За Женей Челябинским плотно закрепилась репутация отморозка, который сначала что-то делает, а лишь затем подумает, что же он такого натворил. Якобы именно поэтому руководство ОПГ Димы Большого предпочитало поручать ему исполнение «силовых» акций — опасных, но не требующих особенных усилий мозга.

Ситуация кардинально изменилась после гибели верхушки группировки Рузляева. При поддержке находившихся на нелегальном положении Владимира Пчелина и Владимира Воробья Ишимов попытался занять место руководителя группировки и продолжить войну с Напарником. На протяжении 1998-1999 годов организовал ряд заказных убийств предпринимателей, сотрудничавших с конкурирующей ОПГ, а также лиц из числа рузляевских, попытавшихся покинуть группировку и заняться собственным бизнесом.

Не слишком быстрый рост Челябинского в бандитской иерархии информированные люди склонны связывать с некоторыми чертами характера — за ним плотно закрепилась репутация отморозка, который сначала что-то делает, а лишь затем думает.

Подозревался в организации таких преступлений, как убийство руководителя фирмы «Тольятти-адвокат» Ивана Вдовина, учредителя фирмы «Вторсервис» Александра Марочкина, сотрудника ЧОП «Центурион» Андрея Ежова, вице-президента «Тольяттинской автомобильной ассоциации дилеров» Олега Яркина. Последний раз попал в сферу внимания правоохранителей после гибели руководителей магазина «Диана» Сергея Иванова и Игоря Шубенкова. Правоохранители даже «забили» ранее жившего совершенно легально Женю Челябинского в оперативный розыск. Ибо очень хотели допросить его по поводу этих, да и предыдущих убийств.

4 октября 1999 года, улица Луначарского.
На этом месте убивают Женю
Челябинского

После этого Ишимов стал крайне осторожен. Он практически всегда ездил с водителем без документов, представляясь сотрудникам милиции вымышленными именами или именами своих знакомых. Убит двумя выстрелами с близкого расстояния (смертельным было ранение в голову) 4 октября 1999 года на улице Луначарского возле магазина «Тульское оружие», куда приезжал договариваться о покупке пневматического пистолета. При убийстве Ишимова смертельные ранения получил его телохранитель Роман Гореславец.

В беседе Оксаны Лабинцевой и Жени Челябинского речь идёт о том, кто может претендовать на владение акциями тольяттинского рыбокомбината, которые она унаследовала после смерти мужа. Ишимов требует от вдовы Гасанова 50 процентов акций предприятия «за защиту». Судя по всему, это не первый их разговор. Оксана сильно напугана, но не желает идти на уступки бандиту. Челябинский же её банально «разводит». Он рассуждает об устных договоренностях между Гасановым и рузляевской ОПГ, по которым якобы половина рыбокомбината принадлежит бандитам. Говорит, что деньги в бизнесе Гасанова вращались «общаковские», а потому Лабинцева должна отдать ему наследство мужа.

Речь идёт о том, кто может претендовать на владение акциями
тольяттинского рыбокомбината, которые она унаследовала

Челябинский: Добрый день.

Лабинцева: Привет.

Челябинский: Ну, что расскажешь?

Лабинцева: Что рассказывать-то мне?

Челябинский: Ты все со своим неврозом?

Лабинцева: А что, мне радоваться, что ли? Ты как себя ведешь-то, Жень? Я до сих пор нахожусь в таком состоянии, не приведи Бог. Сначала было одно, сейчас другое, а я как кукла на верёвочках.

Челябинский: Конечно. Ты же всех слушаешь.

Лабинцева: Причем тут то, что я всех слушаю. Вот Дима (имеется в виду Дмитрий Рузляев — прим.) говорил, что они с Аликом были друзья. Говорил, я тебе помогу, а если что, то и сам «порву» кого надо.

Челябинский: Как понять — «порву»? Тебе это «нажевали» люди, которые заинтересованы в чем-то. У них свой интерес (имеется в виду, вероятно, другая группировка, претендующая на рыбокомбинат — прим.).

Лабинцева: Тем не менее, они от меня ничего не требуют. Дают жить спокойно.

Челябинский: Со временем потребуют. Это к делам нашим отношения не имеет, нечего сюда тебе лезть (речь идет о взаимоотношениях группировок- прим.). Какое-то одно должно быть направление. Мы тебе предлагаем работать, и чтобы было все нормально, а ты слушаешь всех подряд, запутываешься, и все мысли у тебя от этого наперекосяк.

Лабинцева: Жень, я жила с мужем, потом пошла эта ситуация после мужа. Я была уверена, что я владею этим комбинатом, а мне говорят, что там 50 процентов не мои. Просто на основании каких-то разговоров.

Челябинский: Нет, Оксан, ты пойми. Допустим, есть юридические документы, но есть и негласная сторона, есть устная договоренность.

Лабинцева: Кто мне докажет о негласной договоренности? Мне Гасанов говорил не так, а он для меня большой авторитет.

Челябинский: У нас был разговор, мы все обговорили, я переговорил с Димой и тебе сказал: «Оксана, вот такая ситуация». Ты сказала: «Хорошо».

Лабинцева: Я не сказала «хорошо»! Не надо меня путать. Мы говорили только по стоянке. По стоянке я не знаю ситуации. А по комбинату и «Слику» знаю. Поэтому так разбираюсь. (Оксана пытается доказать Челябинскому, что и рыбокомбинат, и «Слик» — ее полная собственность — прим.)

Челябинский: Мы еще не все деньги, Оксан, забрали. Ты называй свою часть в полный рост. Чтобы мне понятно было. Эти деньги — твои, а эти — мои.

Кадр скрытой видеозаписи разговора
Жени Челябинского и Оксаны Лабинцевой

Лабинцева: Я идею обозначила. Я не хочу быть с бандитами. Хочу быть деловой и послушной. Понимаешь? Мне ваши эта «непонятки» надоели. Вот Чиж пришел ко мне и высказывает (имеется в виду гражданин Чижиков, так же погибший — бывший сотрудник милиции, авторитетный в соответствующих кругах Тольятти человек — прим.) ты меня ругаешь... Я вашими делами не интересуюсь. Я просто коммерсант.

Челябинский: Так нельзя. Надо с кем-то работать, с кем-то сотрудничать. Все друг от друга зависят, это наслаивается, это нюансы, но нужно придерживаться одного направления.

Лабинцева: Вы странные люди. Я жила -жила, а теперь год прошел и мне говорят, что я должна чего-то придерживаться.

Челябинский: Оксан, ты понимаешь, что у нас сейчас получается? Сейчас разбирательство идет. Я ведь владею информацией. (Ишимов пытается убедить Лабинцеву, что у его группировки возникли проблемы с Чижиковым, который предъявил свои претензии к рыбокомбинату. И что его ОПГ «грудью встала» на защиту бедной женщины — прим.).

Лабинцева: Ко мне что, приходили люди, и я говорила, что вы будете разбираться с ними? (Оксана пытается доказать, что она Ишимова о «защите» не просила. — прим.)

Челябинский: Есть такое определение в любой организации. Есть человек, который решает все вопросы, чтобы тебе никто ничего не мог сказать. (Под человеком, который должен «решать все вопросы», Ишимов, видимо, имеет в виду себя. — прим.)

Лабинцева: Вот мне год никто ничего и не говорил.

Челябинский: Зато сейчас какие-то вопросы возникают.

Лабинцева: У меня не возникают, Жень.

Челябинский: У тебя какая-то странная позиция.

Лабинцева: Обыкновенная позиция. Я руководитель рыбокомбината, что хочу, то и делаю, я здесь хозяин, я здесь владелец, об этом я говорю с уверенностью. (Оксана пытается расставить точки над" «i». — прим.)

Лабинцева: «Вы меня уже до слез довели. Я говорю: „Нет, нет и нет“. Вы меня что, убивать будете?»

Челябинский: Должны быть третейские судьи, они будут решать. Проще нельзя, Оксан. Нельзя в наши дела лазить.

Лабинцева: У меня не было дел с Димой, у него были дела с Аликом.

Челябинский: Ты в корне сейчас не права. Ты говоришь, у Димы были дела с Аликом, а если ты окажешься в подобной ситуации? (Намекает на судьбу Гасанова. — прим.)

Лабинцева: Я не окажусь.

Челябинский: Ты не сможешь решить какие-то проблемы, а мы вопросы назревающие решим. Все вопросы у нас общие, и мы должны стремиться их развить и поднять.

Лабинцева: Да я бы лучше все сама сделала, если бы не вы, такие судьи. Вы меня уже до слез довели. Я говорю: «Нет, нет и нет». Вы меня что, убивать будете? Просто скажи, к чему готовиться?

Оксана Лабинцева: «Я не хочу быть с бандитами.
Хочу быть деловой и послушной»

Челябинский: Ты что, идешь на конфликт?

Лабинцева: А у меня что, выход есть?

Челябинский: Есть. Четко надо разойтись, нормально, полюбовно.

Лабинцева: Я предложила — забери все, кроме комбината, и разойдемся полюбовно. Второй раз я предлагать не буду.

Челябинский: Давай еще раз встретимся, и, если тебе нужен комбинат, оставим его, а остальное обговорим. Мы за то, чтобы вместе работать и зарабатывать. За то, чтобы был прогресс.

Лабинцева: А почему я не могу зарабатывать сама, Жень? Ведь это моя голубая мечта.

Челябинский: А ты сама справишься?

Лабинцева: С рыбокомбинатом, что ли? Да я на него только и работаю, я его люблю, понимаешь? Мне хочется быть хозяином, своему ребенку оставить хоть маленькое, но дело, а не быть каким-то получателем.

Челябинский: Есть же какие-то наработки, сделанные нами. Стоянка, магазин. Сама знаешь, что во всем принимали участие мы, хотя по документам ничего нет, но это было и есть наша часть. (Челябинский имеет в виду вложения в «Мега-Ладу» из «общака» рузляевской ОПГ. — прим.)

Лабинцева: Я никому не платила и не плачу. Никому.

Челябинский: Ты пойми простую вещь. Так не бывает. Так невозможно. Как ты не понимаешь, человек идет работать, зарабатывать, его прикрывают с любой стороны. Любая фирма обязательно с кем-то работает.

Подполковник милиции в отставке
Александр Дурасов руководил Фондом
поддержки ветеранов
спецподразделений, организованным
рузляевской ОПГ для отмывания денег.
Убит утром 17 марта 1999 года

Лабинцева: Брось ты свои «понятия». Что случилось с Дурасовым, а? Вы его что, плохо прикрыли, да? Или после этого дальше живем, также работаем, ну не получилось его прикрыть, бывает! (Подполковник милиции в отставке Дурасов руководил Фондом поддержки ветеранов спецподразделений, организованным рузляевской ОПГ для отмывания денег. Был застрелен у подъезда своего дома. — прим.)

Челябинский: Ты подходишь к конкретной ситуации.

Лабинцева: Да. Потому что она мне близка.

Челябинский: Послушай, эта логика твоя — она женская. Ты не знаешь всех подводных камней. У человека может быть 3-4 направления в работе. Он может залететь по одному из них. И пока мы их проработаем, уйдет какое-то время. Может, это его старые связи, а может, долги?

Лабинцева: Другие направления надо прорабатывать, говоришь? Сам это сказал, сам «сдал». Никто у вас потом не несет ответственности. У вас свои правила поведения. А я хочу, чтобы моего убийцу поймали и посадили. Или наказали.

Челябинский: Оксана, у меня нет про тебя информации. И эти твои выводы мне не интересны. В них нет смысла.

Лабинцева: Я просто спросила, как вы защищаете. И выяснила, что никто не несет ответственности у вас. Мне же хочется, чтобы убийцу мужа поймали.

Челябинский: Такая схема существует. Просто она медленно проявляет себя. Ты не понимаешь, о чем говоришь, а этого делать нельзя. Это не по-женски.

Договариваются о следующей встрече и прощаются.

Такой вот разговор. Бандиты давят на Лабинцеву и требуют, чтобы она отдала им акции фирм, доставшиеся ей после смерти мужа. Аргументы их незамысловаты: Гасанов строил свою финансовую империю с помощью наших связей и наших денег. Он получал большие вливания из «общака» группировки. И, несмотря на то, что это никак документально не оформлялось, его имущество принадлежит нам. Поэтому — плати. Не будешь платить — будет плохо. На тебя навалятся другие группировки и убьют. И хотя Челябинский ни разу открыто этого не говорит, это читается между строк. Но вдова Гасанова почему-то не думает, что ее убьют «враги», на которых намекает бандит. Она открыто говорит, что главную опасность она видит в своем собеседнике. «Вы что, меня убивать будете?» — вот ее главный вопрос. Оксана очень боится и в то же время желает сохранить свое дело. Но сделать это невозможно. Когда-то ее муж попросил крышу у Рузляева, потом взял у него деньги на развитие бизнеса, продавал отгружаемые группировкой автомобили. Он связал свою жизнь с этими людьми, и даже его жене от них не вырваться.