— Все началось с фестиваля “Пятый угол”, который я провел в 2005 году. Тогда я и мои друзья-музыканты хотели где-нибудь выступить, но не смогли найти площадки. Поэтому я решил исправить эту ситуацию.

По факту я просто сделал праздник для своей компании, а получилось так, что это понравилось кому-то еще. И понеслось: творческие тусовки на Голосова 20, фестиваль современного искусства “Сквот”, театральный фестиваль Мест.Net, инкубатор творческих отраслей “Арт-коммуна”, фестиваль Art City, квартирная галерея Нора и многое многое другое. Всего же за 10 лет я провел около трех десятков крупных событий.

— Выигрывали гранты и привлекали спонсоров. Все мои проекты — некоммерческие, я не извлекал прибыль. Для меня это было чистое волонтерство: я вкладывал свои силы и время, а взамен получал лишь опыт и хорошие эмоции. Жил я на то, что зарабатывал на основной работе. Какое-то время работал по профессии — юристом. Потом был организатором в ныне закрытом культурно-молодежном центре «МирЪ», арт-директором первого тайм-кафе в Тольятти «СейЧас» (может быть, помните такое?), руководил инкубатором творческих отраслей «Арт-коммуна» и пр.

— "Сквот" как фестиваль перерос сам себя. Наша команда организаторов, куда входили важные для Тольятти люди - Алена Бударина и Наталья Матвеева, мечтала о большем. Мы поняли, что это должно быть не мероприятие, которое проходит раз в три года, а нечто, что существует постоянно, каждый день. Так у нас появилась идея "Арт-коммуны", как творческого центра, развивающего современное искусство в Тольятти. Проект поддержал бизнесмен Сергей Рыбкин. В свое очередь, “Арт-коммуна” послужила локомотивом и для отдела современного искусства Тольяттинского художественного музея.

Это интересная история, во время проведения фестиваля в 2013 году мы случайно узнали, что уже как три года в Тольяттинском художественном музее формально существует отдел современного искусства, у него есть бюджет, помещение, но каким-то образом получилось, что о нем никто ничего не знал.

Спустя какое-то время звезды сложились так, что Александра Щербина, она курировала на фестивале «Сквот» одну из комнат — стала руководителем этого отдела. Считаю, Арт-коммуне и ОСИ удалось привлечь внимание публики к современному искусству и раскрутить его. Саша Щербина, кстати, тоже уехала из Тольятти.

— «Арт-коммуна» — узел связи и точка коммуникации. Если сказать проще, это тусовка, где основной темой было современное искусство. Собственно, я делал всего две вещи: Первая — активно искал талантливых ребят. Вторая — помогал наладить коммуникацию между теми, у кого есть ресурсы и теми ребятами, у кого был классный проект.

— Да, у меня есть гордость, например, за одного нашего интересного граффитиста. Его работы очень классные и смешные. Думаю, вы их видели, это стрит-арт на шестнадцатиэтажках: канатоходец на ул. 40 лет Победы напротив «МакДональдса», акробаты на ул. Революционной и ковер на ул. Дзержинского напротив ТЦ «Капитала». Марина Кулапина и Леша Дыдочкин — мы помогли им запустить проект «Кино_квартирник» — киноклуб, в котором показывалось авторское и фестивальное кино. Юлия Голованова — она какое-то время занималась любительским театром ТеатрForm.

Все эти проекты проходили на базе «Арт-коммуны». И это я назвал навскидку тех, кого я вспомнил первыми. Конечно, людей было намного больше.

После того, как наши дороги с отделом современного искусства разошлись, Алене Будариной и Наташе Матвеевой удалось сохранить тусовку, которая сложилась вокруг «Арт-коммуны». Все эти люди перекочевали в нашу квартирную галерею «Нора», а потом и в «Норьи мастерские», которым очень помог Олег Березин, руководитель союза художников «Солярис».

— Я уехал в Москву в конце 2015 года. На тот момент не мог в Тольятти зарабатывать на жизнь в сфере культуры и искусства, а я хотел реализовывать себя именно в ней. Снова вынужденно пришлось работать юристом. Моему переезду способствовал еще один момент. На молодежном форуме «Селигер» я познакомился с Петром Виноградовым — архитектором из Москвы. Он предложил мне принять участие в его проекте по созданию арт-площадки в Москве. Я принял это приглашение.

— Хорошо. И до сих пор встречает хорошо. Здесь проще получить деньги за то, чем тебе нравится заниматься. 

— Первое, что бросилось в глаза — оборот денежных средств. Если в Тольятти мы радовались 50 тысячам рублей как единственной возможности реализовать проект, то в Москве — это зарплата одного человека за две недели. А в Тольятти нам этого хватало для того, чтобы провести фестиваль на 500-1000 человек.

— Это и не плюс и не минус — просто так есть. Плюс в другом: в Москве принято платить за активность в сфере культуры. Причем даже самую безумную на первый взгляд. Бесплатная работа в области культуры — здесь встречается намного реже, чем в Тольятти. Безусловно, здесь больше денег и культуре достается неплохой «кусок», но дело не только в этом. Власти столицы смотрят на мир несколько шире, очень много общаются с активистами от культуры, а потому не боятся экспериментов.

— Нет такой концентрации людей, которые умеют делать что-то актуальное - как только человек «подрастает» в своем творчестве, чаще всего он «упирается» в потолок и уезжает из города, например, в ту же Москву. И, к сожалению, никто его не пытается удержать в городе, в том числе и представители власти, ответственные за развитие культуры. И таких ребят уехало достаточно.

— Скорее всего, работники муниципальных учреждений культуры даже и не знают о многих культурных активистах. Причин у этого может быть несколько. Обычно люди искусства не ходят в органы власти. До сих пор бытует мнение, что лучше я сам что-то и как-то сделаю, чем пойду к властям за помощью и не смогу ничего сделать, так как мне скажут много «нельзя», например, милиционера не изобрази, фотографию президента убери и пр.. Ну, и насколько знаю, у многих чиновников нет, скажем так, неформальной задачи: самим активно искать молодых людей, кто реально что-то «двигает», и с ними сотрудничать.

В итоге это приводит к тому, что вектор развития культуры города устанавливают люди, далекие от культурной среды и ее духа. Ведь для того, чтобы сделать что-то стоящее и живое, надо много, активно смотреть вокруг, общаться и дружить, а не быть формальной властью.

— Как бы это смешно не звучало, но департаменту культуры нужен либо специальный отдел, который бы отвечал за дружбу и развитие, либо нечто, что принято называть «общественным советом». Одним словом, им нужно «приделать» еще одно ухо, которое бы слышало голос культурного сообщества.

— Желание услышать должно быть у всех сторон: и снизу и сверху. Как и желание поработать и сделать что-то классное.

Уверен, в администрации города есть люди, которым это важно и интересно, их нужно найти, а потом предложить им свободу действий, как сделали, допустим, в соседней Самаре. Ведь там в последнее время проходит столько классных событий, что даже из Москвы хочется приехать.

Почему такого нет в Тольятти? Наверное, потому что система дает сбой: не происходит взаимодействия между работниками муниципалитета и деятелями культуры, которых на английском языке назвали бы “grass roots”. Речь о том, чтобы их подключить к диалогу, а не только директоров муниципальных учреждений культуры.

Например, когда в структуре администрации города был комитет по делам молодежи и его возглавляла Марина Козлова, она была готова уделить внимание, выслушать и по итогам сказать: «Да, это возможно!» или «Сложно, но можно сделать по другому». И это очень помогало. Потом сменился руководитель и всё — ниточки оборвались, а новых не появилось. 

— Ответ все тот же: у них есть люди, которые умеют делать такие проекты и получать на них бюджеты. Например, Михаил Савченко, Игорь Шадрин, Сергей Кривчиков.

Но отмечу и еще два важных момента, которых я не видел в самом Тольятти, пока жил в нем. Первый — заинтересованности властей города в том, чтобы часть ресурсов из Самары «перетащить» в Тольятти. Второе — смелости у ребят, которые делают проекты, чтобы пойти в Самару и попросить денег. Уверен, все знают очевидную истину: если не просить бюджеты под проекты, то их и не дадут.

И самое простое, чего я до сих пор не понимаю: почему власти Тольятти не пытаются «присоседиться» к проектам Самары и выстроить системную работу? Привезли кого-то интересного в Самару, почему его нельзя на денек свозить в Тольятти?

 — Вы сказали, что достаточно много талантливых и деятельных ребят уехало из Тольятти. Можете назвать имена? И кто из них достиг успеха за пределами Тольятти?

— Наверное, самый яркий пример — Степан Любимов. Это безумная карьера, которая мне кажется фееричной. Степа — пластический актер. В Тольятти таких актеров очень мало. У него был выбор: либо остаться в Тольятти и сделать школу имени самого себя на том уровне, который у него был, либо карабкаться за 10 тысяч в месяц на зарплату актера в муниципальном театре, либо попробовать поймать удачу за хвост.

Он сделал проект «Скоморох» и поехал автостопом выступать с ним по черноморскому побережью. Потом он оказался в Париже. И совершенно случайно узнал, что где-то неподалеку прямо сейчас пьет кофе известный клоун и мим Вячеслав Полунин. Он нашел его, подсел к нему за столик, сказал, что хочет к нему в цирк, рассказал о себе. Это была пятница. Слава Полунин выслушал его и пригласил к себе в цирк, сказал, чтобы приезжал в понедельник, ему покажут, где будет его гримерка. И Степа тут же рванул в Питер. И какое-то время работал и учился у Славы Полунина. Затем через него познакомился с Антоном Адасинским — руководителем театра DEREVO в Дрездене. Это один из мощнейших русских пластических театров в мире. Сейчас Степан еще снимает и арт-видео.

Второй человек — Владимир Лозовский, который занимался беговелами. Ведь именно он на голом энтузиазме построил байкпарк в Тольятти. Никто его тогда не поддержал, а парку уже более 7 лет. Парк в Тольятти живет своей жизнью, а Володя сначала уехал строить такой же парк в Москву, но уже за деньги, затем — в Питер. И сейчас он активно двигает тему экстремального спорта и байкпарков в других городах.

Кто еще уехал? Глеб Парфенов — организатор крутых фестивалей в Тольятти: Мест.Net и Толкон. Марина Кулапина — она, напомню, проводила «Кино_Квартирник», продолжение киноклуба «Колизей». Дима Марфин — двигал различные театральные проекты. Вадим Сизов — один из лучших танцоров Тольятти. Надежда Соболь — основатель театра живых статуй. И еще десятки талантливых людей.

Кстати, в плане театра у нас было два ярчайших самородка. Одного я уже назвал — это Степан Любимов, а другой — Дмитрий Бызов — режиссер-постановщик и актер. Он вместе со своим братом Максимом делал офигенный театральный проект Inaco. Мое личное мнение, но на тот момент более современного, актуального и мощного театрального проекта в Тольятти, чем Дима, не делал никто. У него есть ряд моноспектаклей, которые по силе и качеству постановки вполне соответствуют столичным. Я ходил в Гоголь-центр на несколько постановок. Могу сказать, что Дима Бызов сильнее.

И это я навскидку назвал людей, которые реализовывали значимые проекты в городе. Это были по-настоящему культурные события. Благодаря им тольяттинцы могли прикоснуться к живому и актуальному творчеству.

— Это и обидно, что мы можем сделать только повесить потом спустя года табличку на дом. И то это еще большой вопрос. Ведь могут не дать повесить или будут сомневаться в значимости той или иной персоны. В итоге разместят ее где-нибудь в Самаре или фестиваль в ней будут проводить, посвященный памяти того или иного деятеля, как, например, случилось с Вадимом Левановым.

Тольятти на уровне культурных ориентиров застрял в понимании себя как столице автопрома. Он почему-то упорно не хочет признавать и запоминать свои другие достижения, не хочет быть гостеприимным домом для людей искусства. Это отчасти выражается и в том, что он не хранит свои памятники архитектуры: пельменную в Портпоселке — снесли, дом купца Никифора Субботина — сгорел, уникальный «Спутник» в Комсе — распилили на металлолом, мозаичная стела «Радость труда» — медленно разваливается. И я могу назвать еще с десяток таких объектов.

Мы возвращаемся опять все к тому же самому моменту: местные чиновники от культуры — они то ли время не находят, то ли отсутствует какой-то нерв, какое-то ухо, которое бы помогало им слышать и фиксировать проблемы. Ведь если нет списка проблем, то создается ложное ощущение, что все хорошо, а потому нам ничего не надо — у нас все есть.

— Да, есть. Пусть не так и много. Но у Тольятти есть еще один козырь в рукаве, про которое ему не стоит забывать — люди, которые из него уехали за новыми знаниями. Уверен, что каждый из них вспоминает свой город с теплом и готов поделиться опытом, который он приобрел за его пределами. Причем либо совсем бесплатно, либо за какое-то условное вознаграждение. Если город научится не забывать уехавших, принимать их опыт, работать с ним, то он многое получит. Потому что одна проблема — это то, что люди уезжают из Тольятти, а другая — то, что город перестает их считать своими и разрывает с ними связь. Тем самым он теряет человеческий ресурс два раза: сначала когда не удержал человека, а потом когда не попытался «заполучить» его обратно.

— Я вернусь тогда, когда в Тольятти появится работа в сфере культуры. При этом отмечу, что внутри у меня есть огромное желание вкладываться в развитие культуры родного города. Мне кажется, что я своим трудом доказал, что мой интерес — некорыстный.

— Самый большой плюс Тольятти, если сравнивать со столичными городами, — наличие свободного пространства в поле смыслов. В нем просто сделать очень крутой проект. Дружите и общайтесь. Если у каждого из нас всего по десять рублей, то вместе — уже двадцать. И можно сделать что-то стоящее. Но можно разругаться и ничего в итоге вовсе не сделать. К сожалению, я такое часто видел. И никогда не понимал, почему люди так себя ведут. И без того скудное одеяло Тольятти пытаются тянуть на себя. Наоборот, шейте его, находите кусочки, пришивайте — соединяйте и умножайте потенциалы. Иначе будет Сизифов труд.

Беседовал Владимир Тарасов, специально для TLTgorod 

Фото предоставлены Дмитрием Чевозеровым, TLTgorod