Преступление было совершенно почти 40 лет назад. К нашему большому удивлению, в Тольятти нашлись специалисты, принимавшие непосредственное участие в этом историческом деле. Это Вячеслав Московский, который в ту пору работал в Куйбышевской областной коллегии адвокатов и непосредственно защищал Уртембаева, и Вера Архангельская, работавшая старшим помощником прокурора Автозаводского района и выступавшая государственным обвинителем в суде.

К сожалению, самого хакера разыскать не удалось. Как сложилась его дальнейшая судьба, осталось неизвестным. Зато, Вячеслав Московский нашел в своих личных архивах материалы того самого дела, в том числе, приговор. Так что у нас появилась возможность изложить эту историю практически из первых уст.

Скажем сразу, хакером Мурата Уртембаева можно назвать весьма условно, так как электронную систему безопасности он не взламывал, да и была ли она в то время – вопрос. Однако Мурат, будучи инженером-программистом ВАЗа, написал вредоносную часть компьютерной программы, с помощью которой и расстроил производство. Поэтому условно, назовем его все же хакером или, если угодно, прото-хакером.

Марат Камухамотович Уртембаев родился в Алма-Ате в 1955 году, в 1978 году окончил московский МГУ и в том же году, по распределению, прибыл работать на ВАЗ, в управление организации производства (УОП). На следующий год к нему приехала жена, которая тоже закончила МГУ, но филфак. В Тольятти, как ни странно, супруга долго не могла трудоустроиться, в связи с чем, по словам самого Уртембаева, он обращался на ВАЗ, к начальнику своего отдела Кабанову.

Тот обещал помощь, но время шло, помощи не было, в связи с чем Уртембаев был единственным кормильцем молодой семьи, с окладом в 150 рублей. В декабре 1980 года Уртембаеву предложили поехать в командировку в Норвегию, с условием, что после этого он отработает на ВАЗе еще 2-3 года. Он отказался, сославшись на трудности в семьи и состояние здоровья супруги. В 1981 году истекал срок отработки Уртембаева на ВАЗе как молодого специалиста.

Он уже собрался уволиться, но начальство отговорило его, пообещав повышение в должности до старшего инженера и, соответственно, в окладе. Тем временем Уртембаев обратил внимание на то, что специалистов, которые пишут ответственные программы, не наказывают за ошибки, которые приводят к простою производства. Наоборот, к таким программистам обращаются как к незаменимым работникам, а когда они исправляют ошибку, на них смотрят как на героев. 

В марте 1982 года, когда в системе управления накопителем конвейера произошли сбои, Марат стал анализировать программу, которую писал. Программа была записана на дискете, информация на которой заканчивалась рядом чисел. Уртембаев подумал, что, считав эту область, компьютер начнет давать непонятные команды. Поэтому Уртембаев заблокировал эту часть данных для рабочего доступа.

Вскоре наступил июнь 1982 года, время аттестации, после которой выяснилось, что руководство УОП ВАЗа не сдержало свое обещание повысить Марату должность и оклад. Уртембаев, по его словам, стал очень подавлен и перестал верить людям. Его супруга вспоминала, что после аттестации Уртембаев явился домой расстроенный и заявил, что «покажет им».

Она просила его ничего не делать, подумать о ней и только что родившемся ребенке, тот пообещал ей, что так и будет. Но сам решил иначе. У Уртембаева созрел план ввести в программу ошибку, оперативно ее устранить, и тем самым завоевать авторитет у руководства УОП с изменением результата аттестации.

Итак, находясь на своем рабочем месте и исполняя свои обязанности по обслуживанию ЭВМ, Уртембаев открыл дискету, на которой была записана программа управления накопителем механических узлов, и в конце программы, «умышленно, из низменных побуждений, на почве недовольства действиями руководства», ввел заведомо неправильную последовательность команд, осуществляющих счет выпущенных из накопителя подвесок и подачу узлов шасси на главный конвейер.

По словам Марата, он не хотел нанести ущерб предприятию, которое, напомним, было социалистической собственностью. По расчетам Уртембаева, сбой должен был начаться как раз тогда, когда он вернется из отпуска. Но расчеты его подвели: «восстание машин» началось за два дня до конца отпуска, в его отсутствие. 24 и 25 ноября 1982 года система управления накопителя задних мостов прекратила работу, из-за чего произошел сверхнормативный простой 1-й, 2-й и 3-й линии главного сборочного конвейера на 112, 157 и 120 минут соответственно.

Прямые потери автозавода, без учета упущенной выгоды, то есть потери от оплаты работникам и расходы на работу оборудования во время простоя составили в общей сложности 7176 рублей 79 копеек. Тогда, напомним, это была стоимость автомобиля «Жигули», на который копили многие годы. В результате действий Уртембаева завод недовыпустил 460 автомобилей, сорвав план крупного предприятия. Тогда это было ЧП государственного масштаба, которым сразу занялись сотрудники КГБ. 

Как рассказал тогдашний начальник УОП ВАЗа Перевалов Ю.Н., восстановление программы предусмотренными способами обеспечивало работу накопителя на непродолжительное время, после которого он вновь останавливался. Сбой системы управления и невозможность установить причины привели к дезорганизации работы большого коллектива главного конвейера.

С привлечением большого количества работников была введена локальная автоматика с обеспечением, по сути, ручного управления накопителем. Для устранения аварийной ситуации привлекались все специалисту УОПа, имевшие отношение к этой работе, в том числе Уртембаев, который вернулся из отпуска, увидел, что натворил, и сильно испугался. Он понял, что его найдут, ведь сбои шли из-за участка программы, который писал он.

Вначале Уртембаев решил представить изменение данных случайной ошибкой. Начальнику бюро Заволтовскому, который искал источник проблемы, Марат сказал, что она, скорее всего, в его части программы, которую нужно заблокировать. Ему предложили устранить ошибку. Уртембаев сел за ЭВМ и около часа сидел, делая вид, что исследует программу, но никаких действий не предпринимал.

Говорил, что программу написал давно и уже не помнит ее. За монитор сел дугой программист, Пониманский В.И., который несколькими проверками показал, что все дело в данных, внесенных Уртембаевым. Вечером того же дня ошибочный участок программы был окончательно определен, его решили заблокировать.

В то же время, работники бюро пришли к общему выводу о том, что Уртембаев специально запрограммировал остановки, сделав так, чтобы в этом было трудно разобраться. Новоиспеченному «хакеру» решили об этом не говорить, потому что нужно было его собственное признание, без которого его вину было сложно доказать.

Как вспоминал Перевалов, с Уртембаевым было проведено несколько бесед, в течение которых он сознавался, что называется постепенно, пытаясь узнать, что его за это ждет, просил не давать ход делу. В конце концов он сознался полностью.

Изучив материалы дела, суд пришел к выводу о том, что вина Уртембаева в совершении умышленного повреждения госимущества, причинившего причинение ущерба государству и иные тяжкие последствия (ст. 98, ч.3 УК РСФСР) полностью доказана. С учетом раскаяния Уртембаева и других смягчающих факторов ему было назначено наказание в виде трех лет лишения свободы условно, с обязательством возместить нанесенный ущерб государству в размере 7176 рублей.

Отметим, что Уртембаев не только не пошел на повышение, но и был понижен в бригаду №131 цеха 45/3 СКП, где и стал отрабатывать нанесенный ущерб под наблюдением товарищей, которым поручили проводить с ним воспитательную работу. 

Автор: Редакция TLTgorod